Сандра Браун - Демон страсти

– О чем я сейчас думаю? – спросила она, проверяя его.

– Обо мне. Вы хотите знать, что правда, а что выдумка.

– Это меня не касается.

– Я живу в вашем доме, и это вас касается. Вы не беспокоитесь, что после ужина я вдруг достану из кармана пакетик кокаина?

Она резко наклонила голову, молчанием подтверждая его предположение.

– Я не принимаю наркотиков, Кирстен. И никогда не принимал, за исключением нескольких раз на пьяных вечеринках еще в студенческие годы.

Она пыталась отыскать в его глазах и словах признаки лицемерия.

– Правда?

Он молча кивнул.

– А вы?

– Нет!

– Ну, тогда нам не о чем беспокоиться. – Он пригубил свой бокал содовой. – Я также не алкоголик, который завязал и пытается удержаться.

– Вы пьете чистую содовую.

– Это потому, что я сегодня днем вставил капсулу в нос, – у меня неприятности с носовой перегородкой.

Несмотря на его попытку пошутить, Кирстен оставалась серьезной.

– Я читала другое. Про ваш алкоголизм.

– Лживые статьи.

– Вы их никогда не опровергали.

– Опровергать их значило бы придавать им значение. И потом, у меня есть дела поинтересней.

– Да, о них я тоже читала, – заметила она, слегка улыбнувшись.

– Любовные похождения? Хотите знать о моей интимной жизни?

– Нет.

– Это имеет значение?

– Нет, до тех пор пока.., пока…

– Пока я не собираюсь предпринять чего-нибудь, пользуясь вашим гостеприимством.

– Я не думаю, что вы так поступите.

– Спасибо за доверие. – Рэйлан саркастически усмехнулся.

– Как же вы хотите, чтобы люди о вас думали? – вспылила она. – Вы не даете интервью. Раз все это ложные подозрения, вы могли бы легко их развеять, если бы не были таким скрытным.

– Но меня эти слухи не волнуют. В отличие, например, от вас.

– Как вы можете спокойно относиться к тому, что люди думают о вас всякие пакости?

– Это издержки моей работы.

– Все же…

Прежде чем осознать, что делает, Рэйлан взял ее за руку.

– Поймите, если бы я задался целью и опроверг все существующие на данный момент слухи, к следующему утру появились бы новые. Это отнимало бы кучу времени и сил, и все без толку, как если ходить за сопливым ребенком и непрестанно вытирать ему нос.

Кирстен рассмеялась, услышав такое сравнение, и он добавил с улыбкой:

– До тех пор пока люди, которых я люблю, находятся в безопасности, я не позволяю газетным слухам беспокоить меня.

По ее лицу пробежала невидимая тень, приглушив искреннюю улыбку.

– Ага, – сказал он, – я вижу, что вы все еще озабочены подробностями моей интимной жизни. Если вас интересуют мои сексуальные предпочтения, почему бы просто не спросить?

Она высвободила свою руку из его ладоней и если не физически, то мысленно отстранилась от него.

– Как я уже говорила – это не мое дело. Он глубоко вздохнул и постарался объяснить:

– В моей жизни были мужчины, которых я любил. – (Кирстен быстро подняла на него глаза). – Родственники. Несколько дорогих сердцу друзей. Но у меня никогда не было мужчины-любовника.

Каким-то непонятным образом ее локоть оказался в его руке. Большим пальцем он нежно поглаживал его внутреннюю поверхность. Он знал, что эта ласка, его убаюкивающий голос и неотрывный взгляд действуют гипнотически.

– Будь я гей, неужели бы меня так проняло, когда я сегодня днем коснулся вашей груди.

Бокал выскользнул из ее рук и, разбился вдребезги. В этот момент экономка с порога позвала ужинать.

Элис первая отреагировала на происшедшее, хотя на какое-то мгновение все трое оцепенели в напряженной тишине. Экономка рванулась вперед, минуя лужу, усеянную кусочками льда и осколками.

– Кирстен, прости, – воскликнула Элис. – Я просто хотела позвать вас на ужин. Я не думала, что напугаю тебя.

Рэйлан обнял Кирстен за талию и поддерживал до тех пор, пока едва заметным движением она не дала понять, что помощь уже не является необходимой.., и желательной.

– Я сама виновата, Элис, – сказала она дрожащим голосом. – Бокал был влажный, и я просто.., не удержала его. Все готово?

– Да. Все на столе. Вы оба идите в дом, а я тут приберу.

Рэйлан подумал, что ужинать в этой расположенной на уступе скалы столовой, три стены которой были стеклянными, все равно что висеть над пропастью в аквариуме. Мебели почти не было, за исключением нескольких стульев и стола со стеклянной крышкой. Ножками ему служили две медные головы овнов, рога которых, закрученные назад, упирались в пол. Свечи в хрустальных канделябрах распространяли аромат жасмина. Центр стола украшала крошечная ваза с тремя стебельками ландышей. Все было просто и элегантно.

– Дизайн гениальный, – сказал Рэйлан, подвигая стул Кирстен.

– Это я сделала.

– Мне нравится ваш вкус.

Бросив на него проницательный взгляд, хозяйка, видимо, пришла к заключению, что в его словах не было никакого подтекста, и с чопорным видом села на свой стул.

– Спасибо.

Она разложила по тарелкам салат, наполнила бокалы водой со льдом, сложила на коленях салфетку, подала корзиночку с хрустящими ломтиками маисовой лепешки и только после этого принялась за еду. Он наблюдал за Кирстен, чувствуя, что точность ее жестов свидетельствует о внутреннем напряжении.

– Вы, кажется, расстроены, нет?

– Да, я расстроена, – в ярости прошептала она, слыша, как Элис беспечно напевает на кухне. – Мне не нравится, как вы со мной говорите.

– Как я говорю? Вы имеете в виду то, что я упомянул о…

Она взмахнула руками.

– Не повторяйте этого больше. Я не давала вам повода говорить.., думать.., так обо мне.

– Нет, – сказал он тихо и опустил вилку на тарелку, – не давали.

– Так почему же вы позволяете себе это? Несколько бесконечных мгновений Рэйлан смотрел на нее, вертя в пальцах стакан, и наконец сказал правду:

– Меня влечет к вам, Кирстен. Она судорожно сглотнула, но на лице ее не дрогнул ни один мускул. Даже глазом не моргнула. И ответила жестко:

– Не разыгрывайте передо мной спектакль.

– Я не разыгрываю, Кирстен.

Рэйлан мог поручиться, что сначала женщина была уверена в его притворстве, но чем дольше они смотрели друг на друга, тем быстрее таяли подозрения. Это было заметно по смущению в ее глазах и по тому, как судорожно она облизала губы и совершенно не к месту напомнила:

– Мы занимаемся делом.

Рэйлан приободрился, услышав нарочитую резкость в голосе Кирстен.

– Правильно. Но мое влечение к вам не имеет к этому делу никакого отношения.

– Вы не должны испытывать ко мне влечения.

– Я не знал, что так будет.

– Вот и не надо.

Он взял ее маленькую руку в свою большую горячую ладонь.

– Боюсь, Кирстен, что в данном случае я не волен хотеть или не хотеть этого.

– Вам придется. – Она высвободила руку. – Или держите свои чувства при себе. В любом случае вам это не принесет ничего хорошего.

– Вы говорите «нет» еще до того, как я сказал свое слово.

– Потому что я любила мужа. Он отодвинул тарелку с почти не тронутой едой и, опираясь на локти, наклонился вперед:

– Ваш муж уже два года мертв. А я дотронулся до вас сегодня.

– Чего вам не следовало делать.

– Возможно. Но так уж вышло. – Рэйлан придвинулся к, ней еще ближе. – Поверьте, Кирстен, вы живой человек. И даже если ваша голова отказывается от новой любви, то ваше тело не хочет отказываться.

– Мне не нужна новая любовь. Ни с вами, ни с кем бы то ни было.

– Вы это очень уверенно сказали. Почему? Потому что вы любили своего мужа?

– Да.

– Хорошо, я поверил. На время. Но скажите, какое такое особенное нечто было в ваших отношениях с мужем, что мешает вам теперь любить других мужчин? Что это значило – любить Чарльза Рамма, Демона?

– Прочтите мою книгу.

– Я прочитал. По крайней мере те главы, которые были предоставлены сценаристу. – Он понизил голос. – Книга рекламировалась как очень откровенная. Но я так не думаю. Вы не коснулись некоторых сторон ваших отношений с мужем.

Кирстен сняла с колен салфетку и бросила ее на стеклянный стол.

– Вы закончили?

– Эту тему? Нет.

– Ужин.

– Ужин – да.

Кирстен привела его из столовой в просторную комнату. Элис уже разожгла камин с медной решеткой в виде веера. Поскольку дом располагался очень близко от океана, вечерами заметно холодало, и камин здесь был просто необходим. К тому же он прекрасно вписывался в эту современную и очень уютную комнату. Огненные блики весело плясали на плиточном полу.

Но для Кирстен огонь был скорее необходимостью, нежели модным украшением. Она придвинулась к камину поближе, будто сильно замерзла. Забившись в угол дивана, подобрав под себя ноги и прижимая к груди пеструю, расписанную батиком подушку, она неотрывно смотрела на мерцающее пламя.

С обычным для него пренебрежением к правилам приличия Рэйлан опустился на коврик перед диваном. Опираясь на локоть, он лежал на боку и глядел на Кирстен, пока его взгляд не стал таким же теплым, как огонь.

– Не смотрите на меня так, – сказала она сердито.

– Как?

– Как будто ждете, что сейчас я открою вам страшную правду.

– А разве есть «страшная правда»?

– Нет.

– Тогда почему вы становитесь такой раздражительной, когда мы касаемся этой темы?

– Когда вы касаетесь этой темы.

– Я хочу знать, какие отношения были между вами и вашем мужем.

– Прекрасные отношения. И попробуйте допустить, что мне не нравится, когда лезут в мою личную жизнь.

Он согнул одну ногу в колене и, покачивая ею из стороны в сторону, по-прежнему не отводил глаз от Кирстен.

– Мне кажется очень странным, что вы сейчас заговорили об этом. Если вы не хотите, чтобы люди знали о вашей жизни с Раммом, почему же решили написать книгу? Нет ли здесь противоречия?