Уинстон Грэм - Демельза

Её голос стих, когда во входную дверь постучали.

- Теперь аккуратно, любовь моя, аккуратно. Не торопись. Стук не очень настойчивый, правда? Они не уверены в себе. Мы подождем, пока не постучат снова, а потом зажжем свечу.

Росс встал, собрал сброшенную одежду и направился к шкафу.

- Не туда, - сказала Демельза, - под кровать. Если сможешь её осторожно приподнять, я запихну туда.

Пока они этим занимались, постучали снова, и уже громче.

- Это разбудит Гимлетта, - сказал Росс, сам зажигая свет. - Он решит, что его постоянно будят посреди ночи.

С одежды накапала вода, и Демельза поспешно собрала её в миску. Когда свеча разгорелась, она взяла полотенце и вытерла Россу лицо и руки. Когда Гимлетт подошел к двери, Росс надевал халат.

- Ну что там?

- Если изволите, сэр, там сержант просит вас спуститься.

- Черт возьми, ну и время для визитов! Проведи его в гостиную, Джон. Я скоро спущусь.

Мистер Оджерс, должно быть, думал, что его призывы возымели действие, раз фестиваль в Соле прошел едва замеченным. Но на деле сложившиеся условия стали более действенными, чем самые горячие молитвы.

Да еще и солдаты засели, как кость в горле. Все надеялись, что они уйдут, но вместо этого отряд переместился в Сол, и не было и намека на то, чтобы кто-нибудь из них чувствовал себя нежеланным гостем. Они разбили лагерь в чистом поле, прямиком за домом мистера Чоука, и, к всеобщему разочарованию, небо снова прояснилось, а ветер стих и не мог сдуть палатки, пока они спят.

Росс провел несколько неспокойных дней. Мало того, что с Марком могли быть проблемы, еще и эта ссора с Фрэнсисом. Они никогда раньше так не ругались. Даже во время всех взлетов и падений в последние годы они с Фрэнсисом всегда поддерживали друг друга и относились с уважением. Росса заботило не подозрение в том, что он помог Верити сбежать, но то, что ему не поверили, когда он сказал, что этого не делал. Ему бы никогда не пришло в голову засомневаться в словах Фрэнсиса. Но, похоже, Фрэнсис одновременно не хотел верить в его невиновность и боялся в нее поверить. Это было необъяснимо и оставляло неприятное послевкусие.

В пятницу Россу пришлось идти к Тревонансу. Там должен был находиться Ричард Тонкин, и они собирались тщательно рассмотреть и обсудить счета, прежде чем состоится общее собрание, назначенное на вечер. С самого открытия плавильной компании конкуренты их не жалели. Владельцев шахт настроили против, их пытались вытеснить со всех возможных рынков сбыта очищенной меди; на торгах их снова и снова обходили в цене.

Но пока они справлялись с трудностями.

С вечера вторника Росс впервые выбрался из дома, и, когда добрался до Грамблера, он был не слишком рад увидеть высокого офицера-кавалериста, направляющегося в противоположную сторону.

- О, капитан Полдарк, - МакНил осадил лошадь и отвесил короткий поклон. - Я как раз ехал повидаться с вами. Есть у вас время вернуться на полчаса?

- Рад встрече, конечно, с удовольствием, - сказал Росс. - Но у меня есть дела, встреча у Тревонанса. Вы проедетесь туда со мной?

МакНил повернул лошадь.

- Да-да, мы можем поговорить по дороге. Я хотел заскочить к вам раньше, но был так занят, знаете ли, то одно, то другое.

- О, да, - сказал Росс. - Контрабандисты.

- Не только контрабандисты. Вы же помните, что было дельце с побегом убийцы.

- Думаете, он сбежал?

Капитан МакНил подкрутил усы.

- Еще как! Да еще и отправился из вашей бухты, да на вашей лодке!

- Ах, это. Я думал, у вас была стычка с контрабандистами. Сержант...

- Кажется, сержант Драммонд точно дал вам понять, что он думает.

- Полагаю, он ошибается.

- Можно узнать почему?

- Насколько я понимаю, в этом деле замешано несколько человек. Убийцы не охотятся стаями.

- Нет, но окружающие его поддерживали.

Какое-то время они ехали молча.

- Жаль, что вы не поймали мерзавцев. Кто-нибудь из ваших людей пострадал?

- Я бы так не сказал. Разве что слегка пострадало достоинство. Если бы преступников поймали, им бы сильно не поздоровилось.

- Ах, - сказал Росс. - Вы видели много церквей, капитан? Церковь Сола напоминает мне ту, что я видел в Коннектикуте, за исключением того, что она очень плохо сохранилась.

- И потом, - сказал офицер, - дело в уключинах. Как, по-вашему, их достали?

- Полагаю, Дэниэл - если это он - украл где-нибудь парочку. В свободное время здесь все занимаются рыболовством. Так что уключины повсюду.

- Кажется, потеря лодки вас совсем не расстроила, капитан Полдарк.

- Я рассуждаю философски, - ответил Росс. - Полагаю, что это распространенный способ мыслить, когда тебе скоро стукнет тридцать. Своего рода защитный механизм, потому что человек начинает осознавать потери - потерю времени, достоинства, идеалов. Я не радуюсь тому, что остался без лодки, но аханье ее вернет не больше, чем вчерашнюю молодость.

- Такое отношение делает вам честь, - сухо сказал МакНил. - Могу ли я на правах старшего дать вам небольшой совет?

- Конечно.

- Будьте осторожны с законом, капитан. Он капризен и изворотлив, и его можно игнорировать полдюжины раз. Но стоит лишь вступить с ним в борьбу, как сразу выясняется, что от него так же трудно освободиться, как от черного кальмара. Имейте в виду, я разделяю вашу точку зрения. После армейской жизни правосудие и приходские констебли раздражают; я и сам это чувствовал, клянусь... - он резко хохотнул. - Но это...

- Видите тех детей, МакНил? В этом лесу растут только буки, а они собирают листья, чтобы отнести их домой и приготовить. Еда не слишком сытная, и от нее у них раздуваются животы.

- Да, - мрачно ответил капитан. - Я прекрасно их вижу.

- Признаю, иногда меня многое раздражает, - сказал Росс. - В том числе и приходские констебли с местными судьями. Но думаю, это началось раньше, чем вы себе представляете. И чтобы избежать проблем, я вступил в пятьдесят второй пехотный полк.

- Вполне возможно. Можно сказать, бунтарь всегда им остается. Но неповиновение бывает разным, капитан, так же как и преступления бывают разной степени тяжести, и когда приходит приходской констебль с отрядом кавалерии его величества...

- Причем с превосходным отрядом.

- С превосходным отрядом, как вы говорите; тогда это уже не безрассудство, а глупость, которая, скорее всего приведет к плохим последствиям. Военный без мундира - нелицеприятный человек. А в мундире и того меньше.

Они миновали церковь Сола и направились в сторону Тренвита.

- Думаю, у нас много общего, капитан МакНил, - сказал Росс.

- Можно и так сказать.

- Большую часть жизни я попадал в разные передряги, и мне думается, вы тоже.

Капитан рассмеялся, и с соседнего поля взлетела стайка птиц.

- Думаю, вы согласитесь с тем, - сказал Росс, - что, хотя теоретически мы чтим закон, в жизни есть куда более важные вещи.

- Например?

- Дружба.

Они ехали молча.

- Закон этого не признает.

- Я и не ожидаю этого от закона. Я прошу вас это признать.

Шотландец закрутил усы.

- Нет и нет, капитан Полдарк. О Боже, нет. Я в мундире, а вы нет. Этими моральными призывами меня в угол не загнать.

- Но моральные призывы - самая эффективная сила в мире, капитан. В Америке нас разгромили больше они, чем сила оружия.

- Что ж, в следующий раз испробуйте их на моих солдатах. Они оценят такую перемену, - МакНил осадил коня. - Думаю, мы зашли достаточно далеко, капитан.

- До Тревонанса еще миля.

- Но я всё больше сомневаюсь, что мы придем к согласию. Пора прощаться. Я должен был убедиться, что вы серьезно отнеслись к моему предупреждению.

- Уверяю вас, так и есть.

- Тогда нет нужды продолжать... в этот раз. Возможно, мы встретимся еще... надеюсь, при других обстоятельствах.

- Буду с нетерпением ждать встречи, - сказал Росс. - Если снова окажетесь в этих краях, мой дом в вашем распоряжении.

- Спасибо, - МакНил протянул ему руку.

Росс стянул перчатку, и они обменялись рукопожатием.

- Вы где-то поранили руку? - спросил МакНил, взглянув на поцарапанные пальцы.

- Да, - согласился Росс, - попался в ловушку для кроликов.

Они попрощались и разъехались, Росс поехал своей дорогой, а МакНил повернул назад к Солу. По дороге военный энергично подкручивал усы, а сдавливаемый смех сотрясал его мощную фигуру.

***

Медеплавильный завод растянулся вверх по склону бухты Тревонанс.

Огромные столбы дыма от печей можно было заметить издалека, а в этот безветренный день дым стелился по долине, закрывая солнце. Работы велись с удвоенной силой, с большими кучами угля и пепла и бесконечным потоком мулов и людей, мельтешащих вокруг плавильни и причала.

Сначала Росс спешился, чтобы осмотреть выполненные работы. Построили уже несколько печей, какие-то для обжига, а какие-то - для плавки руды. Медь обжигалась, затем плавилась, через определенные интервалы удалялись отходы, пока через двенадцать часов расплавленную медь не опрокидывали в корыто с водой.

Это внезапное охлаждение давало массу мелких зерен, которые нагревались еще двадцать четыре часа и снова опрокидывались в воду, пока, наконец, неочищенная медь не сбегала в формы из песчаника, чтобы охладиться.

Эта плавка и очистка нужно было выполнить несколько раз, прежде чем медь не достигнет надлежащей чистоты. Весь процесс занимал в среднем две недели. "Неудивительно, - подумал Росс, - что для выплавки тонны меди требуется в три раза больше угля, чем для выплавки тонны олова. А уголь идет по пятьдесят шиллингов за вей [12].