- Карен никогда не приходило в голову, что она может тянуть Марка вниз.

- Что ж, она этого не услышит, так что не беспокойся.

В это время Карен устанавливала приставную лестницу. Уже два дня лил дождь, и влага просочилась через соломенную крышу, которую соорудил Марк. Потекло сначала на кухне, а потом и в спальне, и в прошлую ночь капало прямо им в ноги.

Карен была в ярости. Конечно, Марк провел большую часть свободного времени на лестнице под дождем, но, на ее взгляд, за два месяца супружеской жизни ему следовало больше времени посвятить тому, чтобы дом не протекал. А вместо этого в дождь он работал внутри, а в хорошую погоду возился в саду.

Там он просто сотворил чудо - вынес многие тонны камней и построил из них стену вокруг участка. Теперь стена полностью его окружала, как монумент безустанной энергии, а внутри стены земля была вспахана, прополота и готова к следующему сезону. В углу Марк построил примыкающий к дому сарай, а за ним огородил пространство, где собирался держать свиней.

Брак оказался сплошным разочарованием. Марк занимался любовью хотя и с искренним чувством, но грубо и неромантично, ему не хватало утонченности, а во всё остальное время он почти не разговаривал. Потом тянулись долгие часы, которые он проводил на шахте, еженедельно меняя смены, так что в одну неделю приходилось готовить ему завтрак в пять, а в другую он приходил домой и заваливался спать в половине седьмого утра, разбудив Карен, но отказываясь пробуждаться, когда вставала она. Даже во время той смены, когда он спускался в шахту в два часа дня, он оставлял жену на целый день в одиночестве. Самыми радостными оказались первые дни, когда он приходил домой незадолго до одиннадцати, раздевался, мылся, брился, и они вместе ложились в постель. Но новизна быстро выдохлась, и обычно Карен находила предлог, чтобы избежать этих неуклюжих ласк. Это так отличалось от той роли, что она играла в "Невесте шахтера".

Только что он убежал, торопясь, чтобы не опоздать, а ее ждали девять часов, которые чем-то надо было занять. Марк не успел передвинуть лестницу, так что она подумала, что сама попытается починить крышу. Карен считала, что легко ко всему приспосабливается и вполне может в одиночку решить все проблемы. Она выяснила, где Марк закончил чинить в прошлый раз, и пошла по влажной соломе. Стояло прекрасное утро, но все указывало на то, что вновь пойдет дождь. Ей бы хотелось увидеть лицо мужа, когда он ночью вернется домой под проливным дождем и увидит, что внутри дом совершенно сух.

С того места, где она сидела, хорошо была видна сторожка с башенкой доктора Эниса. Ей стало тоскливо от того, что деревья вокруг сторожки не теряли листья зимой. Уже в третий раз с той встречи в Нампаре она мимоходом виделась с доктором, но он не произнес ни слова. Иногда ей казалось, что скоро она разучится разговаривать. Лишь немногие соседи из Меллина заглядывали сюда, да и тех не особо воодушевлял оказываемый прием. Единственным человеком, с кем Карен сумела подружиться, оказался малыш Чарли Барагванат, которого она обычно приглашала в дом, когда тот возвращался с работы.

Уже какое-то время Карен мучили сомнения: мудро ли она поступила, оставив труппу ради этого существования, где её как будто погребли заживо. Она пыталась иногда вспомнить тяготы и разочарования той жизни, только чтобы успокоить себя, но, по прошествии времени всё плохое забылось. Даже деньги, что она надеялась здесь найти, оказались лишь миражом. У Марка водились деньжата, и он был по-своему щедр, но давние привычки не могут измениться за неделю. Он давал ей определенную сумму денег, но не желал видеть, как их транжирят и выбрасывают на ветер. Он четко объяснил Карен, что его кошелек не бездонен, и как только он опустеет, только суровая экономия поможет снова его наполнить.

И тем более теперь, когда закрывался Грамблер... Карен наклонилась, чтобы поднять пучок соломы и привязать его, и потеряла равновесие. Очень медленно девушка начала соскальзывать с крыши.

- Ну, - сказал Заки, потирая щетину, - вы весьма любезны. Не буду притворствовать, я бы хотел попробовать. Матушка будет искренне рада, узнав, что теперь у нас всегда будут водиться деньги. Но мне не нужно большое жалование, не сразу же. Платите мне столько, сколько я бы зарабатывал на своей выработке, так будет справедливо и правильно.

- Как работник компании, - сказал Росс, - ты будешь получать столько, сколько тебе готовы платить. Я прослежу, чтобы к тебе обращались, когда понадобишься. Правда придется оставить свою выработку на пару дней в неделю или около того.

- Это не имеет значения. Основная жила всё равно закончилась. Не знаю, что половина шахтеров будет делать зимой.

- А сейчас, - сказал Росс, - мне нужно перекинуться парой слов с Джинни.

- Она в доме, с матерью, - Заки выглядел немного смущенным. - Я не знаю, что на неё нашло, но она, похоже, решила, что сама справится. После того, как она стала прислуживать вам, мы уже не так близки, как раньше. Джинни! Джинни! Выходи подышать. Тебя хочет видеть джентльмен.

Пауза затянулась. Наконец дверь коттеджа открылась, и Джинни вышла на порог. Но не дальше.

Росс подошел к ней. Заки следом не пошел, но поскреб подбородок большим пальцем и наблюдал за ними.

- Капитан Полдарк, - произнесла Джинни, сделав небольшое реверанс, но не поднимая глаз.

- Я знаю, почему ты ушла, Джинни, - Росс не стал ходить вокруг да около, - и сочувствую тебе. Но сдаться - означает следовать правилам, установленным злопыхателями. Через Джуда Пэйнтера и его пьянство они оставили отвратительное пятно на моем доме и твоей репутации. За это я от него избавился. С твоей стороны было бы ошибкой опустить руки перед этой историей, уделяя ей внимание. Я хотел бы, чтобы завтра ты пришла, как обычно.

Джинни подняла глаза и встретила его взгляд.

- Лучше не надо, сэр. Если начались такие россказни, только Господу ведомо, на чем они закончатся.

- Они закончатся там же, где и начались - в сточных канавах.

Джинни настолько смутилась, что Россу стало её жаль. Он оставил её и вернулся к Заки, к которому присоединилась жена.

- Оставьте её на время, сэр, - произнесла миссис Мартин. - Она придет в себя. Я ненадолго, Заки, собираюсь навестить коттедж в Рисе. Прибежал Бобби и сказал, что с Карен, женой Марка Дэниэла, произошел несчастный случай.

- Что с ней?

- Свалилась с крыши. Сломала руку, а, может, и еще чего. Схожу, может, чем смогу помочь. Не скажу, что она мне нравится, но это долг добрых соседей, раз уж Марк в шахте.

- Так она одна? - спросил Росс. - Я тоже пройдусь, вдруг ей что-нибудь нужно.

- Нет, сэр, Бобби сказал, там уже доктор Энис.

Энис находился там уже двадцать минут. Весьма удачно он услышал её крик и прибыл первым.

После падения Карен в течение нескольких минут находилась в полубессознательном состоянии, а когда пришла в себя, едва не теряла сознание всякий раз, когда шевелила рукой.

Так она просидела целую вечность, голова раскалывалась, во рту пересохло, ее подташнивало. А потом Энис услышал ее крики, перебрался через канаву и пришел к ней.

После всего произошедшего сквозь боль и страдания она чувствовала спокойствие и радость. Энис отнес ее в дом и положил на постель, а его ловкие руки врача, исследующие тело, воспринимались как руки любовника, желанного и искушенного.

- Вы сломали кость. С лодыжками все хорошо, но нужен покой. Теперь я должен вправить руку. Это будет больно, но я постараюсь сделать как можно быстрее.

- Приступайте, - произнесла Карен, глядя на него.

Энис достал из кармана рулон бинта и нашел два лубка среди остатков от столярных работ Марка. Затем дал Карен выпить бренди и вправил руку. Карен стиснула зубы и не издала ни звука. На глаза навернулись слезы, а, когда Энис закончил, они покатились по щекам, и девушка смахнула их.

- Вы вели себя очень мужественно, вот, глотните еще.

Карен глотнула еще - ведь это была его фляжка - и почувствовала себя лучше.

Заслышав шаги, Энис открыл дверь и наказал Бобби Мартину бежать к своей матери. Энису потребовалось меньше месяца, чтобы понять, что, если кому-то в округе требовался хороший уход, они посылали за миссис Заки, чьи двенадцать детей не служили помехой её инстинкту материнской заботы об окружающих.

Затем доктор сел на постель, обмыл другой локоть Карен, потом лодыжку и перевязал её. Карен все это доставляло явное блаженство, и он бы заметил это в её глазах, если бы не был так поглощен работой. Закончив, он заговорил с ней тоном, который в последние десять минут становился все официальные и профессиональнее, и предложил вызвать мужа из шахты.

Но Карен возразила, и когда в дверях показалось плоское очкастое лицо миссис Заки, поприветствовала ее так душевно, что та подумала, будто местные жители слишком быстро и резко составили мнение о жене Марка.

Симпатичный и рассудительный, хотя и молодой Дуайт Энис ненадолго задержался, объяснив миссис Мартин, что делать. Затем взял Карен за руку и сказал, что зайдет утром.

- Спасибо, доктор Энис, - поблагодарила Карен мягким контральто, - я не знаю никого столь же доброго.

- Я слишком жесток, чтобы называть себя добрым, - Энис слегка покраснел, - но вы все замечательно перенесли. Сегодня ночью рука будет болеть. Прошу, оставайтесь в постели. Если вы встанете, может подняться температура, и тогда, возможно, выздоровление затянется.

- Я уверена, все будет хорошо, - произнесла Карен. - Я сделаю все, как вы сказали.

- Очень хорошо. Доброго вам дня. До свидания, миссис Мартин.


Глава пятнадцатая


Грамблер закрылся двенадцатого ноября, в безветренный и туманный день с влажным воздухом и надвигающимся дождем. Нездоровая погода, когда поднимаются все гнилостные испарения, как сказал доктор Чоук. Подъемный механизм работал, пока не закончился уголь на складе.