Вслед за остальными слизываю соль и залпом опрокидываю стопку, а потом вгрызаюсь в кусочек лайма. По венам распространяется жар алкоголя, щеки краснеют, и проблемы начинают казаться отдаленными, а Алекс приглашает меня потанцевать. Я, разумеется, соглашаюсь в надежде увидеть, как Пани закатывает глаза. И она, естественно, это делает.

Кстати, Алекс не сидел в Сиднее с нами все это время, он просто воспользовался возможностью повидаться со старым другом… дважды. Ну или ревнует, но мне до лампочки, слышите, мне вообще никакого дела до этого треугольника. А еще просто нравится Алекс.

Танцуем, смеемся. Он не понимает меня, я — его. Но разве ж привыкать? Я целых четыре года не понимала Шона, и виной тому был вовсе не обыкновенный языковой барьер.

Но вдруг, посреди третьего, на удивление веселого танца, Алекс наклоняется к моему уху и говорит:

— Ты совершаешь ошибку.

И неким десятым чувством я вдруг понимаю, о чем именно он говорит, и отдергиваюсь назад, но парень подхватывает меня быстрее.

— С Ашером.

— Нет! — восклицаю я громко.

— Глупо отрицать. Вы пара с Шоном, не с ним, — качает он головой, продолжая насиловать собственный английский.

— Я не нуждаюсь в твоих советах! — отчаянно мотаю я головой.

— Все видят, Джо. Даже Картер, этот слепой кретин, понимает.

Расстраиваюсь, конечно, а как иначе? Остаток вечера я собираюсь торчать в собственном телефоне. Меня не радуют ни Бабочки, ни текила. Я никогда и не думала, что Картер не из упрямства так тянет одеяло на себя, что он догадывается. Да, возможно Алекс ошибается, но вдруг нет? Сколько помню этих двоих, они всегда понимали друг друга просто мистическим образом, хотя являлись чуть ли не противоположностями друг друга. Беспечный Алекс и упрямый Картер… Черт возьми.

Однако, в какой-то момент моя голова точно сама собой поднимается, а взгляд устремляется к двери. А там… стоит и расплывается в счастливой улыбке Керри. Я вскакиваю с места, чуть не опрокидывая стул, и бросаюсь к ней, потому что сегодня она мне нужна как никогда. Человек, которому можно все рассказать, не боясь быть неправильно понятой. Ведь именно Керри знает всех моих тараканов по именам, ведь именно Керри не нужно объяснять, по какой такой причине я отказываюсь от Шона Картера, несмотря на уговоры и душевные терзания. Она не допустит, чтобы меня начали терроризировать своими предположениями снова.

Мы обнимаемся не меньше минуты, а потом Керри начинает ерошить пальцами мои волосы.

— Не поняла, ты что, лесенку выстригла?

— Ну да, я так уже делала. Перед Осакой, помнишь?

— Точно! И как забыла такую тучу стенаний? А волосы куда, кстати, дела? Я бы хоть на парик приспособила.

— Не смешно!

— Очень смешно! Хаха. Кстати, а где текила? А ну давай, за нас обеих. Как же в такие моменты я жалею о том, что вечно беременна, — смеется она.

После этого Керри решительно высвобождается из моих объятий и топает к столу, берет стопку и, вздыхая, наливает туда минералку.

— Ну ты посмотри! Никаких радостей жизни, — сообщает она мне, демонстрируя шипящую жидкость.

Как только мы с Керри выпиваем, меня внезапно начинает пробивать на полную чушь.

— Знаешь, это Марион, — произношу я неожиданно даже для себя. — Она подловила Ашера. Я почти завидую тому, с какой легкостью твое дитя цепляет миллиардеров.

Керри начинает хохотать.

— Марион? Серьезно? Осторожнее, Джо, ведь мы с крошкой тебя подвинем, кто ж в Австралии не мечтает породниться с чуть ли не королевской семейкой? Кстати сказать, это будет легко и просто, ведь в отличие от некоторых Марион натуральная блондинка, и ей не придется тратить бешеные суммы на подкрашивание корней! — Керри глупо хихикает, и я присоединяюсь, потому что напилась, да и вообще просто счастлива ее видеть.

В этот момент раздается щелчок затвора фотоаппарата, и мы с подругой дружно поворачиваемся в сторону Пани, даже улыбаемся. Керри мисс Каблучки не любит, но, спорю, Карина ей очень даже интересна. Вон как рассматривает!

— Как ты меня нашла? — наконец, дохожу я до главного.

— Мадлен, — отмахивается подруга. — Так, помнится ты на кого-то из этих парней жаловалась, что он вредный и постоянно тебя достает.

— А, вон. Немаляев, — указываю я в толпу кидающих дротики в дартс.

— А он симпатичный. И все равно такой зануда?

— Это ты его еще трезвым не видела, сейчас он еще ничего.

И Керри расплывается в нахальной улыбке, наблюдая за моими коллегами, которые как раз возвращаются за столик.

— Обожаю заставлять таких парней краснеть до кончиков ушей, — поднимает Керри брови.

— Ты замужем, — напоминаю я.

— Ты что, совсем не пьяная? Давай срочно добирай и прекращай занудствовать. Что это из тебя Циммерманы сделали, Love Mississippi? — Но вдруг отдергивает бутылку от стопки и говорит:

— Так, стоп, срочно сюда телефон, ключи от машины и от квартиры, чтобы я была уверена, что ты без меня никуда не свинтишь. Я же твои замашки назубок знаю!

— Ты что мне девичник устраиваешь? Халтуришь? — начинаю вредничать я.

— Джоанна. Конелл. Ты что, серьезно думаешь, что твой девичник будет таким скучным?!

Если бы это был девичник, я бы заставила всех здесь присутствующих мужчин раздеться, и… и начала бы с него, — указывает она на Немаляева. Парень аж застывает на месте, а затем… действительно начинает краснеть. — Черт, ну это слишком просто! Компьютерные фрики все так легко смущаются?

— Да, — без обиняков отвечает Каддини. Его честность и открытость заставляют меня улыбаться, а потом в голову приходит идиотская идея.

— Мммм, Керри, мммм, — отчего-то начинаю я мычать и размахивать руками. — К черту Циммерманов, слышишь? Вот! — совершенно неприлично тыкаю пальцем в Каддини. — Вот за кого ты выдашь Марион замуж. Каддини, запиши себе там, где-нибудь, что ты уже обручен.

— Кто такая Марион? — удивленно чешет в затылке парень. Сдается мне, до брака этот парнишка дорастет именно к совершеннолетию дочери Керри! Не очень-то его расстроила перспектива женитьбы, а значит с отношениями совсем глухо.

— Это с какой такой радости? — внезапно начинает возмущаться подруга. О нет, свое чадо она абы кому не отдаст!

— А вот с какой: пока твоя средненькая растет, этот парень как раз дозреет до захвата места сеньора Хакера и оставит Картера без работы. Уверена, он может. И, кстати, он не такой кретин и социопат. — Ага, мщу за слова Алекса, доказываю, некое «особое отношение» некоторым не более чем померещилось.

— Заметано, — охотно соглашается подруга. А вот у Каддини интересы совсем не семейные.

— Ты правда считаешь, что я стану следующим Картером? — с благоговейным придыханием спрашивает он.

— Каддини, расслабься, вот текила. Хоть денек побудь нормальным человеком.

— Слушай, Конелл, а ты уверена, что эти товарищи студенты? — ядовито интересуется подруга. — Сидят все серьезные, глядят на нас с осуждением.

— Не переживай. Просто они презирают веселых нас за просто-таки непристойную беспечность, — хмыкаю я, а Каддини и Грейс как-то испуганно переглядываются, будто я их раскусила. Ага, вот оно, значит, как! — Сидят себе и пишут коды, даже я не была такой больной на всю голову.

— Ага, ты такой стала, когда я замуж вышла и уехала. Эх, нельзя тебя бросать, Love Mississippi, пропадешь ты без меня!

— Тооочно, — роняю я голову на плечо подруге.

— Помнишь то неземное лето? Ты зависала на кафедре Роба, а в выходные мы ехали к Джеку, собирали народ и развлекались на побережье. Серфинг, пляж, текила и наша с тобой комнатка на втором этаже по наружной лестнице. Господи, как я скучаю, Джо! А на следующее лето я уже вышла замуж, а ты окончательно помешалась на своих Бабочках. — На глазах Керри выступают слезы воспоминаний, честные, не пьяные. — Не слишком ли быстро мы повзрослели?

— Нет, Керри, мы повзрослели вовремя.

Обнимаю ее и целую в лоб, так уютно, так знакомо. И кроме этого не хочется ничего, не хочется взрослых проблем. Ее объятия — символ моей юности, и так будет всегда. В полутемном помещении вспыхивает спичка, Алекс прикуривает, но почему-то это очень вписывается и в настроение, и в музыку. Его никто не ругает, потому что нами завладела ностальгия. Алекс с Шоном перекидываются парой коротеньких фраз, а Карина улыбается, значит, они о хорошем. Компания окончательно разбилась по интересам, но все естественно, так всегда бывает.

И в этот сладкий момент в бар врывается Селия. Глаза горят, шаг решительный, на лице — смертельная обида.

— Я тебе сотню раз уже позвонила! — шипит она, тыкая в меня пальцем.

Ох, телефон-то у Керри.

— И что? — огрызаюсь я. Она что, даже на один вечер меня в покое оставить не может?! А после свадьбы, интересно, это закончится, или, напротив, станет хуже?

— Мы пропустили встречу с пекарем! Скоро твоя свадьба, а торт так и не выбран!

— Боже, Селия! — срываюсь я. — Да мне фиолетово, каким будет этот торт! Мои друзья (преувеличила, но не суть) уже завтра разъедутся по всему миру, я хочу просто забыть обо всем остальном до завтра!

— Не я выбирала дату, не я вынудила всех устраивать праздник меньше, чем за два месяца!

— Я никого не вынуждала. Я переживу, если у меня на свадьбе будут розовые, а не кремовые розы! И мне плевать вензеля или голубки на приглашениях. И плевать, если свадебные декорации не будут смотреться на снимках в режиме сепия!

— Знаю! Только ты забыла, что становишься частью семьи, для который важны и голубки, и торты, и чтобы платье было выполнено в кружеве ручной работы, потому как каждую мелочь, которую недосмотрим мы, увидят и раскритикуют окружающие! Привыкай к тому, что отныне и впредь тебе нужно нравиться не только себе, но и другим!