— Простите.

— Прощаю. Но только один раз. Я не из тех, кто готов сложить голову за идею.

— Вот уж в чем не сомневалась, — выгибаю я бровь. — Так куда мы едем пить?

Хм, когда я говорила про аборигенов, я понимала их не настолько буквально, как Ашер. Но поскольку гид он и следуем мы его сценарию, я теперь смотрю на племенные танцы и слушаю племенную музыку, наслаждаясь выпивкой опять же не за свой счет.

— И это что, правда танцы аборигенов? — Выглядит очень странно!

— Ага, — кивает Ашер. — Специфично, а? Зато теперь вы в курсе, какие мы на самом деле. Ну или какими должны быть.

— То есть вы так не умеете? Зря-зря! Какой же вы тогда коренной житель? Если претендуете на сей почетный статус, то просто обязаны научиться!

— Как только освою паяльник, так сразу. Уверен, это тоже добавит мне несколько очков сексуальности, — хмыкает Ашер и отправляет в рот горсть орешков. Мужчины, порой, такие гады! Каждое слово припомнят…

Мы не в ресторане, полноценного меню здесь нет — только закуски — и потому выпивка моментально ударяет в голову. С каждым глотком меня все больше тянет то ли в сон, то ли на безумства.

— Выглядите уставшей, — замечает Ашер.

— Да, — киваю я. — Наверное, пора ехать.

Разумеется, он подчиняется. Ради того, чтобы сесть за руль он даже почти не пил. Не понимаю, почему я все еще не верю в джентльменство мистера Перфоратора. Всему виной, наверное, пресловутая яхта.

До моего дома далеко, и, убаюканная алкоголем и бессонной прошлой ночью, я засыпаю прямо в машине. Будят меня уже только на парковке. И поскольку несколько мгновений я вообще не понимаю, что происходит, меня вызываются еще и проводить. Но только оказавшись у двери, я вдруг обнаруживаю, что очень не хочу, чтобы этот день закончился вот так и вот тут.

— У меня есть прекрасный кофе, — словно бы невзначай сообщаю я, отпирая дверь.

— Да что вы говорите, — иронично тянет Ашер. — Думаете, у меня хуже и стоит сменить производителя?

— Ну, сравнить никогда не вредно. Например, утром.

Некоторое время он на меня смотрит и… сомневается? Какого дьявола?! Весь мой опыт подсказывает, что если мужчина проводит в обществе женщины день, под конец которого еще и спаивает, то он рассчитывает на продолжение банкета! Так чего он мнется?

— Мой папа живет в Ньюкасле, если вас смущает именно это.

— Меня смущает Шон Картер, — предельно честно отвечает мистер Перфоратор.

— Вы не похожи на человека, который боится конкуренции. К тому же не переживайте, завтра я протрезвею, моя крыша встанет на место, и я трусливо буду избегать вас до конца жизни.

— О, так это же знаменитая мужская мечта. Я просто вынужден согласиться, дабы не позорить весь наш биологический вид. — Пусть Ашер и шутит, пусть и согласился, слова его звучат как-то странно, а я не знаю, что думать. Стою и смотрю на него. — Что, испугались?

— Ищу подтекст, — отвечаю я.

— Нет подтекста, — выгибает он бровь.

— Врете, — прищуриваюсь я, а в следующий миг я оказываюсь в кольце его рук, прижатая к стене его телом и губами. А воздуха все меньше и меньше.

Его кожа на ощупь безумно горяча, особенно на спине, под пиджаком. Горячее — только губы, которые сначала обжигали мой рот, а теперь, решив, что с него уже довольно, начинают спускаться ниже, к вырезу на блузке. И пусть на Снежную Королеву я не похожа, я плавлюсь и таю под этими прикосновениями, причем настолько явно, что, невзирая на возможность быть увиденной соседями, начинаю стягивать с плеч мужчины пиджак прямо на лестничной клетке.

И мне совсем не хочется двигаться с этого самого места, не хочется разрывать паутинку безумия.

Вот только у Ашера планы другие. Он распахивает мою дверь и вталкивает меня внутрь квартиры, не позволяя ни расцепить объятий, не передумать. И, на тебе, в следующий миг его пиджак летит на пол, к черту, с пинка в сторону. А ведь кто-то и за год на подобную тряпку не заработает… А я, тем временем, лихорадочно расстегиваю пуговички на его рубашке, пояс брюк. И совсем не обращаю внимания на то, что сама все еще полностью одета. Эгоистка.

Сегодня я эгоистка. И черта с два смущаюсь! А раз так… да, я веду Ашера в спальню, так как гостиная будто уже принадлежит Шону. Но на кровать свою жертву не пускаю. Сегодняшняя ночь не для него, а для меня. И пусть только попробует возразить.

— Ложись, — указываю я на пол.

— Вот так вот сразу, а ведь я тебе даже наскучить еще не успел, — фыркает Ашер, но совершенно бесстыдно разваливается на полу, вытягиваясь во всю длину.

На нем остался только мой кулончик в форме перфоратора. И… хорош же, чертяка! Не налюбоваться. Сажусь на пол, фривольно скольжу руками по его коленям и выше.

— Подумать только, и эта девушка так возмущалась из-за разврата, царящего на яхте, — подначивает меня мужчина.

— Ну, грех ведь не проверить, на самом ли деле ты мистер Перфоратор. А то вдруг я тебе польстила, — невинно хлопаю я глазами, не забывая скользить вдоль его тела. Наконец, мои ладони останавливаются на его груди…, а мгновением позже я уже под ним. Так легко и непринужденно, что эта чужеродная женщине сила сводит с ума, пробирает до костей. Я выгибаюсь, жаждая поцелуя, жаждая ласк, а вовсе не глупых игр. И не успеваю опомниться, как оказываюсь не более одетой, нежели сам Ашер…

— А, знаешь, ты совсем не невинная девочка, — усмехается Ашер, глядя как я почти без стеснения прыгаю по спальне в поисках одежды в попытке не опоздать на работу. Вчерашний день я прогуляла, но это ничего, а вот если я еще и сегодня опоздаю, мне точно устроят допрос.

И чтобы не рассказывать Шону, где и с кем провела ночь, я даже позволяю Ашеру на меня поглазеть… хотя, погодите-ка…

— А ты что лежишь? Тебе тоже на работу… — хмурюсь я.

— Я гендиректор, и я все еще зол на правление.

— Ты офигел, — подсказываю я более правильный вариант ответа.

— Вижу, твоя крыша действительно встала на место, — лениво потягивается Ашер, словно демонстрируя мне то, чего я лишаюсь из собственного упрямства.

— Вставай, или я тебя выставлю из квартиры голым! — гневно произношу я. Неужто всерьез полагает, что я буду слюнки пускать?

— Ты оставишь мне ключи, я знаю, — усмехается он, поворачиваясь на спину. Вот ведь нахал!

— Чтобы я их тебе, скажем, завез после работы.

Хм, он не учитывает, что когда я говорила про один раз, я не шутила. В общем, одевается он в машине, когда я уже выруливаю с парковки…


На мое счастье, никто ничего не заподозрил, а самолюбие Ашера такого кощунства не пережило, и все вернулось на круги своя. Работа. Грызня из-за проекта. Обнаглевшие студенты.

Цистерна яда в сторону Картера. Сказать, что я устала за эту неделю — ничего не сказать, и пятничный вечер в компании коллег и выпивки совсем не лишний. Ой, пардон. Коллег, выпивки и Алекса. Вот уж не знаю, по какой такой причине он решил присоединиться к нам (хаха, догадываюсь!), но я очень даже рада его видеть. Хотя стерва Пани могла бы и пораньше сказать, что прилетела не одна, ас лучшей своей половиной.

Кстати, английский Алекса ничуть не улучшился, но это, опять же, ничуть не мешает нашему общению. Рассказываю ему, как у меня дела. Он отвечает тем же. Я объясняюсь короткими предложениями, он — рисует на салфетках. Получается чудесно, а, главное, без посредника в лице Пани. Кстати о лице, видок у нее кислый. Ревность-ревность. Ничего, этой ведьме полезно.

— Думаю, нужна водка, — громко сообщает вдруг Алекс.

— О нет! — начинаю я махать руками. — Только не водка! После этой дряни я каждый раз ухитряюсь проснуться не там, где запланировала. И в памяти провалы…

— Знакомо, — неожиданно отзывается Немаляев. — И именно по этой причине от нее стоит отказаться только после свадьбы.

В шоке все. Обычно этот застегнутый на все пуговицы рассудительный парень вдруг выдает… такое.

— Черт, Немаляев, а ты пьяный даже ничего! — сообщаю я миролюбиво.

— Да я в принципе ничего, — не соглашается он.

— В принципе ты зануда каких поискать! — Я не говорила, что мы уже выпили немало? Ну так теперь это очевидно. — Ай, ладно, давайте сюда эту вашу водку! — Пожалею? Конечно. Но ведь скучно же!

После первой стопки мы с Алексом идем зажигать танцпол. Не знаю, зачем это ему, но лично у меня цель вовсе не возвышенная — позлить Пани. После второй — мы поем в обнимку с Немаляевым в караоке, а окружающие зажимают уши. Я их понимаю, в жизни ничего хуже не слышала, но со смесью водки и текилы приходится считаться! И не только тем, кто пил.

Окружающим — тоже. После третьей стопки я ухитряюсь помириться с Картером. Даже решаюсь обсудить с ним онтологические вопросы. У него так забавно получается разбивать в пух и прах все мои аргументы… постойте-ка, зачеркните, я этого не говорила. Мне совсем, вот совершенно не нравится признавать собственную неправоту. А то как же! Однако, пока мы с Шоном толкуем о подлунном мире, голова моя почему-то лежит на его плече. И, кажется (только кажется, я уже ни в чем не уверена), временами наши дебаты прерываются поцелуями.

А потом мы выпиваем по четвертой, а дальше… чистый лист.

Я просыпаюсь, но глаза открывать не спешу. Моя голова раскалывается, но эта головная боль безумно знакомая. Уверена, только встану, и станет стократ хуже. Тем более, что в остальном мне невероятно комфортно. С наслаждением провожу ногой по вопиюще приятной ткани простыней и в попытке урвать еще кусочек блаженства, укутываюсь в огромное одеяло, трусь щекой о подушку, мну ее в кулаке. Боже, вот он рай. Только… где вот-то?

Насилуя собственно тело, я приоткрываю глаза, и тут же зажмуриваюсь, потому что вокруг все вопиюще… белое. И нереально чистое. Недоверчиво открываю глаза снова. Какой ненормальный согласен жить в белой комнате и вылизывать ее до такого состояния? Понятия не имею. А нос, тем временем, щекочет запах кофе и блинчиков. Они будоражат воображение, буквально гонят из спальни…, но что это за место? Где я?