Лариса Теплякова - Дела сердечные

Оксана быстрым шагом двигалась по больничным лабиринтам, здороваясь с коллегами на ходу. Анжела едва поспевала за ней.

— Быстрей, Анжела! — весело подбадривала Жильцова. — Наш Васенька Пушкаревский вот-вот убежит на операцию. Он страшно занятой! Сотни женщин ежедневно стремятся прыгнуть к нему на стол или на кресло, больше чем в постель к своему любовнику!

Гинеколог положил Анжеле на колено свою теплую большую руку и сел перед ней на стул, словно он собирался неспешно пообщаться с девушкой. Тепло его ладони расслабило напряжение мышц, даже согрело и успокоило.

— Девы младые, оргазмов взыскующие, — напевал себе под нос Василий Алексеевич, осторожно орудуя своим инструментом. — Что там у нас? Чем удивите?

— Васенька, не смущай мою девушку своими шуточками, — попросила Жильцова. — Она и так, бедняжка, еле жива. Ее сейчас Тимур Кимович вертел, как кубик Рубика.

Пушкаревский обошелся с пациенткой из кардиологии очень бережно.

— По моей части пока все в полном порядке, — заверил он. — Заходите, если что, без стеснения.

— Ну, если Василий Алексеевич так говорит, значит, все замечательно! — обрадовано подытожила Жильцова, помогая утомленной Анжеле встать. — Он про нас, женщин, знает то, чего и нам самим неведомо. Спасибо тебе, Васенька.

— Желаю здравствовать, — напутствовал Пушкаревский.

Вернулись в отделение кардиологии. Жильцова усадила Анжелу на диван в своем кабинете и сказала:

— Ну, сердешная моя, теперь я знаю о тебе всё!

— А мне можно узнать? Хотя это так страшно — узнавать подробности про свой организм!

— Слушай. Все самое страшное мы отсекли. У тебя начальная форма ишемической болезни. Это поправимо. Я составлю тебе план лечения, питания и физических упражнений. Правда, упражняться будешь чуть позже. Таких пациентов, как ты, можно вернуть к полноценной жизни. Мы с тобой вовремя поймали процесс за хвост! Это счастье, как для врача, так и для пациента!

— Оксана Андреевна, но если бы не ты, там, в Сочи, то я бы не предприняла никаких действий.

— Я и не сомневаюсь! — воскликнула Жильцова. — Обычно все так и делают. Потом поступают к нам с инфарктом.

— А что, моя болезнь может к этому привести?! — с ужасом спросила молодая женщина.

— Мы её остановим! — успокоила Оксана. — Мы тебя подлечим, ты сможешь любить своего Лёшу и жить с ним в свое удовольствие.

— Мне бы очень хотелось тебя как-то отблагодарить, — Анжела испытала прилив признательности.

— У-у, подожди! Наша дружба и сотрудничество надолго, даже навсегда. Я ведь тебя на учёт поставлю. Полечишься недельки две в стационаре. Потом будут восстановительные процедуры. А ты мне обязательно поможешь! Будешь у меня показательно-образцовой пациенткой. Кроме историй болезней я веду медицинские дневники. Всем докторам приходится много писать. Обычно врачи не любят это делать, а я считаю записи необходимыми. Жаль, сутки коротки!

— Да, Оксана Андреевна! Я восхищаюсь тобой! — Анжела покачала головой.

— Послушай, Оксаночка, вот ты такая умная, красивая, энергичная, вокруг тебя столько блистательных мужчин, но почему ты одна? Мне-то ты советуешь не жечь корабли, создать семью, а сама что же?

— Мои корабли давно сожжены, и Рубикон перейден! — азартно заявила Жидьцова. — Я медицине отдана и буду только ей верна! Я для себя всё давно решила. В этом и есть мое женское счастье. Заболталась я с тобой. Ступай! У меня работа! А тобой теперь займутся наши славные сестрички.

* * *

Деревья в больничном парке клонило в долгий зимний сон, и они сбрасывали свою последнюю одежду. Невозможно равнодушно смотреть, как отрывается от ветки засохший лист. Где-то под сердцем начинается волнение, и оно постепенно растекается по всему телу, до кончиков пальцев.

Анжеле захотелось яблок. В них спрятано лето. Оно законсервировано в их запахе, в мякоти, в цвете. Захотелось подержать в руках большой гладкий плод, а потом с хрустом откусывать от него кусочек за кусочком. Она взяла телефон и позвонила Алексею:

— Лёш, яблок очень хочется.

— Яблок? — радостно откликнулся он. — Каких? Какой сорт?

— Не знаю. Выбери сам.

Алексей привез ей килограмма три фруктов в живописной корзинке из соломки. Он умел и любил делать подарки. Яблоки были разных осенних сортов — семеринка, джонатан и какие-то другие, но все очень красивые. Еще он выложил из пакета промытый пухлый инжир, отборные финики, янтарную курагу.

— Это полезно для сердца, я прочитал, — деловито сказал Алексей.

— Какой-то ты тихий сегодня, — шутливо подметила Анжела. — Говоришь мало, ничего не предлагаешь.

— Я обещал тебе быть смирным, — улыбнулся он. — Вот и стараюсь.

— А жениться на мне не передумал?

— А ты согласна?

— Да.

Он поцеловал ей руку, животрепещуще пахнущую яблоком, и сказал:

— Я рад ужасно, но должен тебя предупредить, что я жених проблемный.

— Что ты имеешь в виду? — усмехнулась Анжела. — Вот-вот, уже пошёл на попятную!

— Я ведь оформляю развод, но я всё имущество оставляю бывшей жене и девочкам. Я сам пока без жилья. Переехал временно в ту квартире, где наши партнеры останавливаются.

— Придется взять тебя к себе, — сказала Анжела. — Комнатки у нас, конечно, небольшие, но все же их три. В тесноте, да не в обиде.

— Правда? А я уж думал-думал, как поступить... Конечно, со временем я куплю другую квартиру, ремонт сделаю, но это...

— Нет, уж если я что решила, то долго ждать не могу! Решено, мы будем жить у нас.

— Как-то неудобно. А что скажет Лидия Матвеевна? Я с тёщей никогда и не жил.

— Ну, так надо же попробовать! А она мировая тёща, я тебя уверяю!

— Надо же, как все завертелось! — восхитился Алексей. — Чего только в жизни не бывает! Будто молодость вернулась.

— Слушай, Лёш, ты хоть и жених мне теперь, но долго в отделении засиживаться нельзя. Оксана Андреевна так строго режим соблюдает, и мне не хочется ее подводить.

Алексей послушно встал. Анжела шутливо притянула его за лацканы пиджака, целуя на прощание.

— Ну, пока, жених! Ой, что это у тебя?

— А что там?

— Ты зачем булавку к воротнику приколол? — удивилась Анжела. — Да еще сзади. Новая мужская мода?

— Я и не заметил, — сказал Алексей. — Отколи, пожалуйста.

Анжела протянула ему обычную английскую булавку.

— Ума не приложу, откуда она, — недоумевал Алексей. — Может, кто подшутил. Дочки мои наверно. Ладно, пошел я. Спокойной ночи.

Бесполезную булавку Алексей выбросил в урну на улице. А во дворе облетали и кружились листья. В больничном парке происходил осенний листопад.

Сентябрь сменился октябрем. Подули ветры-листобои, запахло скорым снегом. Этот месяц в народе издавна называли грязником, подзимником, а ещё и свадебником. Красивое название. Мудрый смысл. Ведь и, правда, хорошо в преддверии студёной зимы обзавестись собственным отдельным очагом.

Очаг там, где ждут и любят. Дом там, где очаг, даже если в нём тесновато. Алексей Воробьёв переехал в малогабаритную квартирку Комаровых, и ежедневно спешил туда с работы. Его ждали все — Анжела, Саша, Лидия Матвеевна.

С первых дней своего появления в доме Алексей стал настойчиво торопить Анжелу с регистрацией брака, чем очень удивлял её.

— Пойми, это признание нашего общего статуса! — пытался убеждать Алексей.

— Тебе это так важно? — усмехнулась Анжела.

— Важно и мне, и тебе, и Саше, и даже нашим потомкам. Момент создания семьи — исторический факт для последующих поколений. Ну, скажите ей, Лидия Матвеевна! — Алексей призвал на помощь будущую тёщу. — Вам ведь тоже важно!

— А как же?! — весомо заявила Лидия Матвеевна. — Безусловно. Я с Лёшей согласна. Это акт взаимного уважения и признания двух любящих людей.

Лидия Матвеевна с уважением посмотрела на Алексея. Ей льстило, что он считается с ее мнением. Между ней и Алексеем быстро установилось благорасположение. Она была готова к роли образцовой тёщи. Ей нравилось, что в доме наконец-то появился настоящий мужчина, хозяин, отец её внука.

А Воробьёву нравились суждения и манеры Лидии Матвеевны, её основательность и спокойность. Сам он происходил из очень простой семьи, и вот эту заповедную атмосферу московской интеллигентности вдыхал с удовольствием. Такое теперь дорогого стоит, но не продается. Вообще всё самое ценное — здоровье, любовь, талант — не продается. Алексей взирал на свою будущую тёщу с пиететом и очень надеялся на неё.

— Анжела, если мы не поженимся, как полагается, я буду ощущать себя беглым приживалом. Жить без регистрации грешно! — запальчиво добавил Алексей.

— Нет, Лёшенька, это без венчания — сожительство во грехе, а без регистрации — ничего, можно. Нам с тобой делить пока нечего, имущества не нажили, — рассмеялась Анжела. — Может, пока обойтись без пресловутых печатей в паспортах? Я ведь только вышла из больницы.

— Не нравятся мне эти новомодные воззрения на брак! — опять вступила в разговор Лидия Матвеевна. — Ну, жалостно же смотреть на те пары, которые всем доказывают, что для них печать в паспорте ничто! Бравируют своим вольным положением! Так поставьте же её, эту печать, если вы этого не боитесь, и дело с концом! Ан, нет! Сделать окончательный выбор, признание самому себе не так-то просто! Себя не обманешь.

— Конечно, я к вам, как говорится, с одним чемоданом пришел, но ничего, мы наш, мы новый мир построим! — горячо заявил Алексей. — А насчёт венчания мысль хорошая. Спасибо, дорогая Анжелика! Надо обдумать. Знаешь что, давай, распишемся в ЗАГСе, потом обвенчаемся, а в свадебное путешествие поедем весной, когда ты окрепнешь. У меня как раз день рождения в апреле, вот и отпразднуем все события где-нибудь на курорте. Как идея?