— Кто, кто в теремочке живёт? Кто, кто в четырёхэтажном живёт? Отвори-и-ите! Отопри-и-ите! Ваша мама пришла, молочка принесла!

— По-моему, это из разных сказок, — придушенно прошипела смеющаяся Ирина, прижавшись лбом к холодным кирпичам.

— Да? — несказанно удивился Андрей. — А я и не знал! Какой пробел в моём образовании! Как же я буду своим многочисленным детям сказки на ночь рассказывать?!

Ирина захлебнулась смехом и уставилась на него. В этот момент калитка неожиданно распахнулась и в образовавшуюся щель высунулось симпатичное, но очень испуганное девичье личико. Девочка была лет пятнадцати на вид. Огромные карие глаза смотрели на пришедших почти с ужасом.

Не успела девочка раскрыть рот, как кто-то, не видимый за калиткой, резко дёрнул её на себя, и она исчезла. Калитка с грохотом захлопнулась. И снова раздались странные звуки. Ирина в ужасе уставилась на Андрея. Тот приложил палец к губам и предостерегающе покачал головой: молчи. А сам громко сказал:


— Простите, что беспокоим! Но у нас беда. Пропали мой младший брат и его друг. Им обоим по четырнадцать лет. Зовут Алексеем и Константином. Не могли бы вы посмотреть на фотографии. Вдруг вы их видели? Очень вас просим!

Копошение за калиткой стихло. И через секунду брякнул засов. В проёме показалась симпатичная немолодая полная женщина.

Ирина улыбнулась ей и выхватила из папки фотографии.

— Вот, посмотрите, пожалуйста. Мы очень волнуемся за мальчиков.

Андрей добавил:

— У нас есть информация, что они на какую-то на стройку разнорабочими подались. Один из них мой младший брат. Мы поссорились, и он сбежал, а я найти его не могу, понимаете?

Женщина сочувственно кивнула:

— Я вас понимаю, беда с этими подростками. Вот и у меня племянница от рук отбилась. Плохо год закончила в школе и сейчас пыталась сбежать, а к ней скоро должен репетитор прийти. Одним словом — лентяйка и хулиганка.

Внимательно рассмотрев фотографии мальчиков, она вздохнула:

— Простите… Но нет, я ваших мальчиков ни разу не видела. Жаль, что не могу помочь.

— Спасибо, — Ирина с Андреем тоже вздохнули. — Пойдём искать дальше.

— Удачи! — пожелала женщина.

— И вам тоже, с вашей племянницей…

Распрощавшись с ней, они не спеша направились вдоль забора в сторону станции.

Отойдя на несколько метров, Симонов положил руки на плечи Ирине, повернул опешившую девушку к себе и стал её обнимать и быстро целовать в щёки, лоб, волосы. Опешившая Ирина упёрла твёрдые кулачки ему в грудь и еле слышно прошептала:

— Что происходит?! Вы с ума сошли?!

— Ничего не происходит — я утешаю расстроенную девушку, — продолжая покрывать её щёки и волосы короткими поцелуями, ответил Андрей, и шепнул:

— Веди себя естественно, за нами, скорее всего, наблюдают… Покажи, что ты расстроена неудачей… И сколько можно напоминать, что мы на «ты» перешли?

Ирина, поняв только то, что ему требуется подыграть, громко всхлипнула и обвила его шею руками. Обнимать его оказалось так приятно, что Ирине стоило большого труда не увлекаться и не забывать о деле. Собрав волю в кулак, она приникла головой к плечу Андрея, периодически оглашая окрестности вздохами и всхлипами, исполненными истинного трагизма. Наплевав на впечатление, которое может произвести на Андрея, Ирина для полноты тщательно создаваемого образа одной рукой подняла подол длинной юбки и принялась вдохновенно и с убедительным шумом сморкаться в него. Восхищённый сообразительностью и безусловным актёрским дарованием боевой единицы и предмета воздыханий, Симонов нежно поглаживал её по спине и волосам и, как могло показаться со стороны, шептал ей слова утешения. На самом же деле, вместо нежностей Ирине пришлось выслушать краткий курс молодого бойца и довольно подробный инструктаж.

— Происходит что-то непонятное. Мне кажется, я эту девочку где-то видел, но никак не могу вспомнить, где. Возможно, на работе. Но у нас ежедневно такой поток, что всех не упомнишь. И там, за забором явно что-то не то происходит. Дело очень тёмное. Уходить будем через пару минут. Сообщи желающим послушать, что ты ошиблась, и теперь искать будем в другом месте. Потом, не оглядываясь, не медленно, но и не слишком резво пойдём к станции, сядем в электричку в сторону Москвы, но только в самый последний момент, чтобы по возможности отсечь хвост. Машину светить не будем, пусть стоит у станции, она нам ещё пригодится. Поняла?

Ирина ткнулась ему губами в межключичную ямку и жарко прошептала:

— Поняла, командир.

— Умничка. Действуй.

Девушка подняла несчастное лицо на Андрея, ещё раз всхлипнула, драматично похрюкала в подол юбки и громко с прононсом произнесла:

— Ну, конечно, их здесь нет и быть не могло! Ростик всё перепутал, и они не в Салтыковке вовсе, а, пожалуй, всё-таки на даче Костика. Так что поехали туда. Здесь уже все стройки обошли, эта была последней. Только зря людей побеспокоили и время потратили. Ясно же, здесь искать бесполезно. Поехали в Видное.

— Вот и правильно, — громко согласился Андрей и, взяв Ирину под локоток, направился в сторону станции. Они дошли до угла дома, свернули на перпендикулярную улицу и двинулись было дальше, но тут Ирина тихо ойкнула и потёрла щёку.

— Что случилось? — еле слышно спросил Симонов.

— В щёку что-то ткнулось. Жук, что ли, какой? — Ирина собралась продолжить путь, но Андрей чуть придержал её, внимательно глядя под ноги. На асфальтовой крошке дороги почти у его туфель валялся крошечный комок бумаги. Он наклонился, словно поправляя брюки, быстро и незаметно поднял шарик и потянул Ирину за собой, громко обсуждая, когда имеет смысл поехать в Видное. Находку сунул в карман.

На платформе они постояли совсем недолго, скоро послышался шум приближающейся со стороны области электрички. Оба разведчика сделали вид, что она их по каким-то причинам не интересует, и отвернулись от путей, рассматривая рыночный люд. Андрей внешне равнодушно скользил взглядом по толпе, пытаясь понять, кто же послан по их души. Но понять это не успел, зато умудрился в самый последний момент, резко повернувшись, заскочить на переднюю площадку первого вагона и, придержав закрывающиеся уже двери, затащить за собой Ирину.

Мозг исправно фиксировал всё происходящее: вот пассажиры, стоявшие в тамбуре, проявили солидарность, помогли ему придержать двери, а Ирине протиснуться в образовавшуюся щель, вот машинист беззлобно поворчал на них по громкой связи,…

Ага, вот и ты, хвост-хвостище.

К дверям вслед за ними метнулся худенький невысокий парень в бейсболке. Но где уж там? Вскочить, конечно, не успел, ударил кулаком по закрывшимся с возмущённым шипением дверям и встретился взглядом с внимательно наблюдавшим за ним Андреем. Симонов, с деланным сожалением покачал головой: опоздал, мол, ну, что ж, брат, не переживай, бывает, скоро следующая электричка. Он надеялся, что хвост не поймёт, какой интерес вызвал у преследуемого. Пока совершенно не ясно, что происходит. И будет лучше, если хвост станет думать, что они с Ириной, ни о чём не догадались.

Электричка набрала скорость, побежали назад рынок, дома, деревья. Андрей перевёл дыхание и покачал головой. Что же происходит-то? К сожалению, он не ошибся. И дело, похоже, пахнет керосином.


На следующей станции они с Ириной вышли и направились к дому Рябининых, благо, предусмотрительная Злата утром дала им запасной комплект ключей. Следовало позвонить Павлу, у которого был новенький мобильный телефон, и сообщить новости.

Рябинины, хотя и очень удивились звонку, вопросов задавать не стали и пообещали минут через десять-пятнадцать присоединиться к ним. Пока ждали на огромной веранде в обществе до крайности обрадованной их визитом Геры возвращения хозяев, Андрей достал трофейный комок бумаги, развернул его, и на ладонь ему выпала маленькая голубая рубашечная пуговичка с белым ободком по краю и четырьмя дырочками, в которых застряли обрывки белой нитки. Внимательно наблюдавшая за ним Ирина быстро схватила пуговичку и уставилась на неё с неописуемым ужасом.

— Ты что? — удивился Андрей.

— Я знаю эту пуговицу. Это от любимой рубашки Костика. Ему её на прошлый день рождения папа подарил, он тогда ещё в более адекватном состоянии был. Костик её носит в школу, почти не снимая. Я подозреваю, что у него просто другой нет. А тут недавно пуговица оторвалась в школе, так я её собственноручно ему и пришила. Да вот голубых ниток не было, только белые, пришлось ими приделывать… А вот и обрывки от них… — она пальцами вытянула нитки из дырочек и показала их Симонову.

— Понятно, — медленно протянул Андрей, он вертел в руках крохотный клочочек бумаги в клеточку, — а вот здесь ничего не понятно…

— Что понятно? И что не понятно? — Ирина впала в полный ступор. Её сознание заупрямилось и категорически отказывалось принимать очевидную весть.

— Понятно, что мальчики или в этом доме, или были здесь. А кто-то попытался нам об этом сообщить. Может быть, они сами… Или кто-то другой… А не понятно, что за каракули здесь. И он протянул ей бумажку. На той вкривь и вкось скакали буквы, складываясь в нечитабельные слова.

— Подожди, — Ирина взяла её и стала напряжённо всматриваться, — нет, это не каракули… Вернее, каракули, конечно, но совершенно точно осмысленные. Это записка. Кто-то хотел нам что-то сообщить.

— Тут без шифровальщиков не разберёшься. Не почерк, а кошмар какой-то. Даже я, хоть и врач, лучше пишу.

Ирина улыбнулась и заметила:

— К счастью, для нас это не проблема, поскольку в наших рядах есть такой специалист по плохим почеркам, как Злата. Ты бы знал, какие писульки ей удаётся прочитать. Я иногда просто отказываюсь понимать, как она это делает. Да ещё ладно бы два-три слова разбирала, так нет, она же умудряется целые сочинения дешифровывать. Страна в её лице потеряла гениального специалиста…