— Да, — согласилась я. И действительно понимала. Никакая она не убийца, а просто несчастная баба, взявшаяся размахивать оружием, чтобы облегчить собственную боль.

— Ладно, я, пожалуй, смою тебе эту краску… — Она пересела ко мне и принялась осторожно снимать крем слой за слоем. — Только глаза пока не открывай. Брови мы, конечно, передержали, и они сильно высветлились. Но ничего, я подкрашу их в тон волосам.

— Да ладно, не стоит, и так сойдет, — поспешила заверить я.

— У тебя выпала пара ресниц — в общем, совсем немного. Я умею делать трансплантацию ресниц. Это процесс мудреный, но я закончила курсы и получила сертификат.

— Не сомневаюсь, — сказала я.

— Я сделаю тебе это за полдесны, — обрадовала она. Просто мне следовало снять краску чуточку раньше.

— Спасибо за честность. Ладно, все нормально, забудь об этом.

Я открыла глаза, но далеко не сразу различила предметы вокруг себя. Она сидела на стуле, направив на меня пистолет, и оказалась еще толще и невзрачнее, чем я ее себе представляла. Я смотрела на нее в упор, и она опустила дуло, положив пистолет на колени. Я поняла, что наконец дождалась момента, когда можно сматываться, но хотела дослушать историю.

— Ну так что же было дальше? Чем все это кончилось?

— А кончилось все как раз после твоего приезда, — сказала она. — С тебя и началась вся эта публичная шумиха.

— Ну да, наверное. Только после интервью с Клайвом меня отправили за границу и я так и не узнала эпилога великой саги о возрождении Хилфонта.

— А случилось вот что. Дом был наконец готов принять семью Клайва, а сам он уже собирался занять свое законное место в их сердцах. Там все было сделано чин по чину — карнизы с лепниной, позолоченные краны, теплые полы, огромное супружеское ложе с резьбой по дереву, выполненной руками Зельды, занавески, вышитые руками Зельды, роскошная спальня, где Клайву и Зельде предстояло дать начало новой династии. Мне оставалась последняя приятная работенка — докрасить австрийских орлов, стороживших покой главного приемного зала. Теперь к делу приступили садовники и дизайнеры интерьера, хотя откуда вдруг взялись деньги на оплату их труда, когда Клайв с Зельдой по-прежнему питались тушенкой и консервированными бобами, этого Зельда понять не могла. Клайв в полной море удовлетворил свое тщеславие. Победил дракона, избавился от пагубной привычки и сеансов анонимных игроков больше не посещал. А рядом с ним даже в самые трудные времена находилась любовь его жизни.

— Ой, не надо, пожалуйста! — взмолилась я. — Вот этого я уже не могу вынести!

— А я могу, — сказала она. — Многим женщинам приходится выносить такое. Просто я из ряда вон выходящий пример.

Он бросил ее по факсу. Зельда сидела в главном зале, недоумевая, зачем это установщики офисного оборудования монтируют в приемной переговорник и почему ее обожаемый дом вдруг стал походить не на семейное гнездышко, а на отель, и почему посыльный ждет, чтобы она расписалась за глянцевое приглашение на торжественное открытие «Хилфонт-спа», назначенное как раз на тот день, когда она ожидала приезда матушки Клайва. Вот тут-то из факса вылез новый листок, где рукою Клайва было написано:


«Дражайшая Зельда, позволь мне все разъяснить. Я полюбил другую женщину и намерен жениться, а тебя вынужден попросить собрать вещи и немедленно покинуть Хилфонт. Туда уже едет пресса (у моей избранницы родственные связи в королевском доме), так что для всех будет лучше, если тебя не окажется в доме. Спасибо тебе за твою громадную помощь в реставрации Хилфонта. В качестве признательности я готов выслать тебе чек на 5000 фунтов сразу же, как ты дашь мне свой новый адрес».


— Вот ублюдок! — в сердцах воскликнула я. — Ну надо же какой подонок! — И выругалась покрепче.

Она снова направила на меня дуло пистолета.

— Не надо материться, я этого не люблю.

— Извини, — сказала я. — Просто я тебе сочувствую. Нет, правда сочувствую.

Сквернословие ее, конечно, не коробило — она сама недавно материлась как сапожник, — просто было задето ее самолюбие, а я знала одно: она вооружена, а я нет.

Она опустила пистолет и произнесла:

— Мужчинам иногда трудно выразить свои чувства. Я думаю, Клайв долго не решался сообщить мне это.

— Да, наверное, — согласилась я. — А чек он прислал?

— Да. И написал мне, что такой щедрости я заслуживаю и, он надеется, не откажусь принять. Вообще милое было письмо. Мужчины ведь всегда воспринимают работу по дому как нечто, не требующее платы, не так ли?

— Просто они считают, Что ты выполняешь эту работу в обмен на секс, — заметила я.

— Мне было некуда податься, кроме как домой к отцу. Он предложил мне выйти за него замуж — дескать, мы не кровные родственники, — но я отказалась. Я потратила чек на учебу на курсах косметологов и получила работу здесь. Мне нравится этот дом — ведь я знаю его как свои пять пальцев. Девчонки-сотрудницы на мой водопровод не нахвалятся — никаких проблем с напором воды или регулировкой кранов. Клайв женился на своей принцессе. Он всегда был амбициозен. Уже позлее я узнала, что до Хилфонта он, оказывается, открыл еще целых два спа-салона. Думаю, у него было много таких дурочек, как я, которым он втирал байки про любовь, пока они на него пахали.

— Я тоже так думаю.

— Надеюсь, сейчас-то ты хоть перестала бояться? — улыбнулась она. И от этой улыбки сразу же сделалась гораздо симпатичнее.

— Да ладно, забудь об этом, — сказала я.

— Да я вот из-за чего сорвалась — увидела, как он лежит у бассейна со своей принцессой, попивая джин с тоником. Наверное, записался сюда как клиент. Я прошла туда-обратно пару раз, а Он даже не узнал меня. Вот я и расстроилась.

— Так возьми пистолет и убей его, — предложила я.

Но ее эта идея, похоже, привела в недоумение.

— Да ну, как же молено! Грязища-то какая будет. Там, у бассейна, мрамор можно кровью заляпать. Вот если бы здесь, тогда другое дело. Здесь я бы кровь смыла и слила в канализацию. Так что, боюсь, этому не бывать — во всяком случае, сейчас. Ну ладно, у меня скоро подойдет следующая клиентка, так что ты пока обувайся, а я переодену халат…

Майра обхватила голову руками.

— Ресницы, наверное, быстро отрастают, — предположила Трофейная Жена. — Как у вас сейчас, все в порядке?

— Да, — кивнула Майра. — Тут мне повезло. Я сбежала оттуда на следующее утро. Наверное, нужно было доложить об этом происшествии санаторному начальству, но я этого не сделала — просто постаралась все забыть. Но хуже всего, что неделю спустя сэра Клайва и его жену нашли мертвыми в постели их дома в Ницце. Обоих застрелили из «кольта» двадцать второго калибра. Узнать, кто это сделал, так и не удалось. Была ли это Зельда? Не знаю. Есть ли здесь моя вина? Я до сих пор не могу выкинуть это из головы — ведь именно я посоветовала ей убить его.

Женщины, рассевшиеся в кружок по бордюру мраморного бассейна, задумчиво молчали. Потом одна сказала:

— Так ему и надо, он заслуживал смерти.

Другие хором ее поддержали.

— Да, он заслуживал, но его жена тут при чем? — возразил кто-то.

— А может, она знала об этой истории и предпочла остаться равнодушной, — предположил еще кто-то. — Вот и поплатилась за это, разделила с ним его вину.

Тогда я позволила себе заметить, что если все мы сочтем себя морально ответственными за прошлое наших мужчин, то от стыда и чувства вины не сможем выйти из дома. С этим все согласились и вроде бы решили поменять тему, но это почему-то не получилось. Мы сидели, болтая ногами в бурлящей водичке, и обсуждали мужиков, брошенных нами когда-то, и женщин, сестер по несчастью, которые по нашей милости бросали своих мужчин. И вдруг…

— Но «кольт» двадцать второго калибра! Это же специфическое оружие! — вдруг воскликнула Трофейная Жена.

— Ничего подобного. Его часто выбирают мстительные женщины, — возразила сухонькая молодая дамочка, оказавшаяся успешным ипотечным брокером. — Пистолетик маленький, но очень удобный, и достать его можно через Интернет, нужно только знать, на какой сайт зайти.

— Не исключено, что смерти ему делали многие женщины, — предположила еще одна дама. — Так что подозревать одну только Зельду нечестно. Ну а вашей вины, Майра, здесь уж точно нет. Пусть даже это сделала Зельда, но ведь она, а не вы! Мало ли сколько дурацких советов мы слышим!

Наконец взяла слово старшая из нас — Дама-Босс. И заявила, что в смерти находишь удовлетворение. Она призналась, что всегда испытывала величайшее облегчение, узнавая о кончине мужчин, выказавших ей презрение, скомпрометировавших или бросивших ее, разбивших ей сердце. Она надеялась пережить их всех и в этом найти умиротворение. Считала одним из немногих благ, выпавших на долю женщин, то, что им отпущен свыше более долгий век, чем мужчинам. В общем призывала не жалеть мужиков, даже тех, с кем мы трахались.

Возраст не помешал ей выразиться резко, и все мы, по-моему, были чуточку ошарашены.

А потом она сказала:

— Между прочим, я была как-то в «Хилфонт-спа» — делала там лифтинг, — и просто уверена, что попала именно к Зельде. Она хорошая массажистка, только уж больно простовата. Какие у нее ноги, я, признаться, забыла, зато хорошо помню длиннющую историю, которую она поведала мне о своей юности. Она якобы была начинающей пианисткой, но ее похитил поклонник, четыре года держал в комнате на чердаке и заставлял играть для него каждый день, пока ее не вызволила полиция. После такого стресса она якобы больше не смогла прикасаться к клавишам, а потому и стала массажисткой в косметическом салоне. Разумеется, я не поверила ни одному ее слову. Мне, кстати, тоже довелось познакомиться с Клайвом Хилфонтом. Не очень хороший человек, скажу я вам; обаятельный, но алчный, эгоистичный и амбициозный (это она как раз правильно подметила). А вот его новая жена была само очарование. Принято считать, что их убил ее первый муж, который на следующий день бросился со скалы. Я также знакома со строителями, реставрировавшими Хилфонт-Хаус, — они делали для меня кое-какие работы. Тех австрийских орлов — предмет их особой гордости — изготовил на заказ один художник. Так что вам, Майра, думаю, не о чем особенно переживать.