Маргарита Южина - Дед Мороз для одинокой Снегурочки

– А она зачем? – испугалась Ксения. – Она ж уехала!

– Эх, не понимаешь ты души девичьей, Ксения Батьковна, – фыркнула Инга. – Лизочка ж в своей красоте на все триста процентов уверена! Как же это Остромичев без такой красы неземной проживет? Страдать должен! Переживать до следующего года. А тут такое… Да и неспокойно ей будет, думается мне, как бы кто на имущество не позарился. Какие уж тут разъезды! Да ладно уже, хватит о них… Чего-то наши мужчины не торопятся за стол…

– А… а куда они этого Мороза отправляют, если они здесь живут, с нами по соседству? – не совсем поняла Ксения.

– Дом-то у них и свой есть. Они ж к Маринке только в гости приезжают. А та не слишком пьяных гостей жалует. Вот домой и отправляют.

– Понятно…

Женщины порхали возле стола и уже щебетали о своем, о девичьем.

– Вы сегодня… Ты сегодня просто королева, – искренне восхищалась Ксения. – Андрей с тебя просто глаз не сводит, ты такая красивая! Вот за Борисом в садик приходила, и-и… вроде обычная дама, а сегодня…

– Ой, да что ты! – смеясь, отмахнулась Инга. – Красавицей я не была никогда! Я была эдакой женщиной с изюмом. Да… по большому счету, только красивой быть мало. Надо жить с мужем на одной волне, быть интересной, все время открывать новое и в нем, и в себе. Только не увлекайся! А то у нас одна соседка начиталась, что надо быть коварной и загадочной, и наняла себе четырех мужчин к приходу мужа. Тот с работы возвращается, а у нее мужской гарем. И красавица, закатив глазки, томно сообщает: «Ах, любимый, ты обладаешь несметным сокровищем, то есть мной. Вот эти все мои поклонники уже который год добиваются моего снисхождения!» Тот выдохнул, перекрестился, выставил ее чемоданы и мужикам коротко: «Забирайте! А то я все думаю, на кого мой младшенький похож!»

– Да уж, перестаралась тетенька, – фыркнула Ксения.

– Я и говорю, чувства – это такая тонкая материя… Их беречь надо.

Ксения на минуточку задумалась:

– А как вот их сбережешь? Вот Остромичевы… У них и ребенок общий, и Лиза красавица, женственная такая, и чувства, наверное, были, а вот…

– Да какие там чувства! – фыркнула Инга. – Ксень, ты бери шоколад, сегодня можно… Сашка баню себе отгрохал, позвал всех мужиков – обмывать это дело, на первый пар, так сказать. А наши мужики расстарались – холостому Остромичеву девчонок вызвали, стриптизерш. Девочки потанцевали и уехали, а Лизонька ваша уперлась – никуда, мол, не поеду, потому что ехать мне некуда, сама я нездешняя. Сашка спьяну-то и пожалел девку. Ты знаешь, он какой? Он же женщине слово сказать стесняется! Мы уж ему говорили: «Сам не можешь, скажи тете Зине! Она ее вмиг выставит!» Это домработница его. Ну так он разве скажет! И Лизонька так ловко ухватилась за него, что через неделю они уже и заявление в загс побежали относить. Мы тогда Сашку пытали испанскими сапогами – полюбил, что ли? А он только морщился – неудобно, куда девчонка сейчас поедет, вроде уже и живут вместе, да и как он ей скажет! Ну, тюфяк, честное слово. Мы сначала думали, что ничего – может, и сложится. Лиза-то до регистрации как прилежная барышня себя вела – глаза в пол, по дому, как пчела, каждую пылинку сдувала, голоса ее не слышали. А вот после регистрации! Она тогда Остромичева чуть со всеми друзьями…

– Ну все! – не вовремя появились мужчины. – Усадили, выпытали адрес, послали их обоих по одному адресу, там разберутся. А мы ка-ак замерзли! Выпьем для сугреву за Новый год… и Деда Мороза со Снегурочкой!

А потом они танцевали… И быстрые танцы, и под красивую, медленную музыку. И Остромичев был совсем близко, Ксения ощущала его руки на своей спине и… отчего-то пожалела, что сейчас она в свитере, а не в своем вечернем платье. Она все время отводила глаза в сторону, чтобы он не заметил счастливые искорки, а он… Он только улыбался и щурился по-кошачьи. Теперь он уже не был похож на смущенного юношу, он крепко и уверенно держал ее за талию, и Ксении это жутко нравилось! Да! Именно так мужчина должен вести себя с женщиной! Уверенно, крепко и бережно. Ее никто так не держал в танце. А может быть, она просто не замечала? Да, был Виктор, они порой ходили в рестораны, но только затем, чтобы поужинать. Как в столовую, честное слово. И если первое время Ксения еще ждала, что любимый пригласит ее на танец, то потом оставила эту надежду. А Александр! Саша…

Надо же! И это Зойка называла его неприятным типом! Да ее Геночка и рядом не стоял с таким видным и интересным мужчиной! Ксения могла танцевать с ним бесконечно. Только бы лирика не кончалась…

Инге кто-то позвонил, она встрепенулась, прижала телефон к уху, а потом выключила музыку и вдруг грустно оповестила:

– Ну все… – печально развела она руками. – К нам едет ревизор. Братец мой к нам едет и везет двоюродного дядьку. И угораздило же их в такую ночь приехать!

– Тогда мы пойдем, – засуетилась Ксения. – Саша, ты Стасю донесешь или помочь?

– А Стасю-то зачем нести? – возмутилась Инга. – Спит ребенок уже давно. И пусть себе спит. Завтра проснемся и к вам вместе с ней придем. На завтрак. Раненько, часиков в одиннадцать.

Остромичев тоже убедил Ксению, что ребенка тревожить не стоит. Да и практиковалось у них такое – оставлять детишек на ночь у друзей. Чего с ними сделается-то – вот же дом, через забор.

Ксения быстро собралась и направилась к калитке.

– Сейчас-то можно и в ворота, – с улыбкой взял ее под руку Остромичев.

– Мы вас проводим, – поднялись хозяева.

Возле ворот прощались недолго – да и чего прощаться? Утром опять встречаться.

За гостями закрылись ворота, и Ксения вдруг услышала негромкий разговор хозяев.

– Ты чего ребят так быстро выставила? – бубнил Егерьцев.

– Андрей, ну и чего ты у меня такой недогадливый, а? – весело объясняла Инга. – Прямо замороженный весь ты у меня… Уже скоро ночь кончится, людям и вдвоем побыть надо! Может быть, у них что-нибудь и срастется.

Ксения покраснела до корней волос. Ее рука все еще была на локте Остромичева, и, судя по тому, как этот самый локоть напрягся, она поняла – Остромичев тоже все слышал.

Она взглянула на него, он медленно повернул голову в ее сторону и серьезно произнес:

– Люди на нас надеются. Не подведи.

И рассмеялся, как мальчишка.

Они только успели скинуть куртки, Остромичев только-только влез в свои новые тапки, как послышались голоса. Остромичев недоуменно посмотрел на дверь:

– Вот сколько раз обещал себе завести собаку… – фыркнул он и приготовился встретить новых гостей поздравлениями.

Но поздравлять их не спешили. На пороге стояла Лизочка.

Она была хороша. Ксения невольно залюбовалась. Распахнутая беленькая шубка, высокие сапожки на тонких каблучках, а сами ножки – длинненькие, стройные… Золотые кудри рассыпаны по богатому воротнику. Просто королева! А лицо! Захочешь нарисовать красивее – не получится. У Ксении точно. Художник-то из нее…

– Ну, так и есть! – всплеснула руками Лизонька и ехидно усмехнулась. – Значит, не соврали мне! Значит, Алка правду сказала! Я, значит, только за дверь, а мой любезный уже и замену мне приволок! Здра-а-ассьте, Ксения Андреевна.

Ксения хотела ответить красиво и гордо дернуть головой, но изо рта вырвалось какое-то непотребное карканье.

– А что это вы в такой поздний час делаете в моем доме? – кукольно улыбнулась красотка и склонила голову набок.

– Вот что, супружница, – вышел вперед Остромичев и пояснил совершенно спокойно: – Это моя гостья. Моя, ты меня хорошо слышишь? И она будет здесь столько, сколько захочет.

– Да-а? Вот ка-ак? – красиво округлила глазки Лизочка и вдруг брезгливо поморщилась. – Боже мой! Кто тебя так разукрасил? Ты похож на бомжа дядю Антона! Вот что, милый мой…

– А твой милый стоит уже пятнадцать минут на нашем крыльце, – перебил ее Александр. – Может быть, он хочет со мной поговорить?

Лиза забегала глазами, губки ее скривились, и она дернула плечиком.

– Что за разговоры у вас могут быть? Это только наше дело – твое и мое! Я давно знала, что ты мне не верен! Я только… я только не знала, кто эта разлучница! Эта… – и она испепелила взглядом Ксению.

– Ты пришла поздравить дочь? – спокойно спросил Остромичев.

– Я пришла ее забрать! – сверкнула гневным взглядом Лиза. – Где она? Спит? Стася!

– Не кричи, уже поздно, и Стася спит, – спокойно прервал ее Александр. – Если ты хочешь ее поздравить, можешь подарок оставить, я утром передам.

Лиза растерянно захлопала глазами.

– А… а ты? Разве ты ничего… Ты ничего не купил своей дочери?

– Купил.

– Ну… я надеюсь, ты сказал, что это… от папы с мамой? – все же совесть у Лизочки не окончательно погибла. Даже сейчас ей это было выговорить сложно. Она кусала губы, смотрела куда-то в сторону и мяла перчатки.

– Я ей сказал, что это Дед Мороз принес, – вздохнул Остромичев и повернулся к Ксении. – Ксюша, налей чего-нибудь покрепче шампанского…

Лиза уже не осмелилась нападать на Ксению, но той все равно было неловко. Вот ведь дурацкое положение.

Ксения налила две рюмки водки и два фужера с шампанским. Протянула рюмку Остромичеву, а фужер Лизочке.

– Не думайте вы всякой ерунды, – негромко проговорила она. – Я просто… просто пришла поздравить… Я на поезд опоздала, не получилось уехать, вот и…

– Очень удачно получилось, да? – хмыкнула Лизочка. – У вас не получилось уехать…

– А у тебя получилось, правда? – откровенно улыбался ей в лицо муж.

– Между прочим, это не я привела в дом мужчину, а ты – свою бабу! – перешла на визг Лизонька. – И обвинять меня… Я всегда была тебе верна! Это ты не находил на меня время, потому что…

В двери осторожно просунулась голова незнакомца, и он тихонечко спросил:

– Лизочка, ты скоро?

– Уйди, Артемий! – рявкнула красавица. – Чего ты высунулся-то?!

– А-а! А вот и сама верность проклюнулась, – усмехнулся Остромичев и позвал: – Ну, проходите, господин дядя Артем.