Мейв трясло от холода, когда она возвращалась к машине. Марк Твен писал, что нет более холодного места, чем Сан-Франциско в августе, но он не был в Труро в ноябре! Мейв развернула машину. Ей хотелось поскорее приехать в Нью-Йорк.

7

— Разве мы не можем поесть в городе? Меня уже тошнит от рыбы, вареного бекона и капусты. Пожалуйста, Пэдрейк, мне нужно хоть какое-то разнообразие! За несколько месяцев мы ни разу не покинули остров. Может, нам стоит поехать в город на ленч и остаться там подольше, а переночевать в Келвее?

— Почему бы и нет. — Пэдрейк казался необычайно сговорчивым. — Я пойду и поищу Имонна. Я уверен, что смогу убедить его отвезти нас в Келвей. В последний раз, когда я его видел, у него были сложности с лодкой. Но он, наверно, уже починил ее. Хотя бы немного.

«Немного починил лодку?»

— Разве мы не можем договориться с кем-нибудь еще?

— Мне кажется, что все заняты работой в церкви. Я пойду и поищу Имонна.

— Я не поеду в лодке, если она не в порядке.

— Я не говорил, что она не в порядке.

— Но ты не уверен, что в ней плыть безопасно. Я не сяду в нее, пока не буду в этом уверена.

— Ты права. Ты ведь не умеешь плавать, не так ли? Хорошо, я пойду и все проверю.

Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он ушел. У Сары не было даже никаких часов: ее часики остановились тысячу лет назад! Как она может их снова завести, если у нее нет телефона, чтобы позвонить и узнать точное время?! Или радио. У нее не было ничего! Сара заплакала. Она может пересчитать вещи, в которых она нуждается, и перечисление, вероятно, займет сутки. Сара узнаёт, что наступило завтра, после того, как стемнеет, а потом опять станет светло. Она налила себе рюмку виски. Почему бы и нет? Ей больше нечего делать. Ей нечего делать целые дни, недели, месяцы… Если она не уберется с этого острова, то просто сойдет» с ума! Она была в этом уверена. Сара налила себе еще. И если ей не с кем будет поговорить, кроме Пэдрейка, который разговаривал только тогда, когда ему этого хотелось, подонок, она и сама чокнется, только вдвое быстрее! Сара выпила еще. К тому времени, когда вернулся Пэдрейк, она была вдребезги пьяна.

На следующее утро он затеял скандал:

— Я нашел Имонна и проверил его куррачу, вернулся за тобой, и что же я вижу?! Ты — пьяна, отвратительна и мерзка!

— Да? И когда же ты вернулся? Уже почти ночью. И какое право имеешь ты, именно ты, отчитывать меня за пьянство?!

— Пьющий мужчина — это одно, а женщина-алкоголичка — это мерзость и оскорбление человеческой расы!

Боже мой! Неужели она становится алкоголичкой, как ее мать? Нет, черт возьми. Она не станет больше пить! Она не станет пьяницей. И никто не сможет превратить ее в пьяницу! Ни ее проклятый муж, ни кто иной! Но с Сарой что-то случилось, она менялась. Хотя что в этом удивительного? Этот остров и одиночество!.. Почему Пэдрейк женился на ней? Чтобы похоронить ее здесь? Ее, Сару, которая открывала конгу в «Эль Морокко»?! Если она ему не нужна, тогда чего же он хочет от нее? Ей необходимо как можно скорее покинуть этот остров. Ей нужно уехать отсюда, хотя бы на день, и сейчас же!

— Почему мы не можем съездить в Келвей сегодня? Если все в порядке с лодкой Имонна, почему бы нам не съездить? — умоляла Сара Пэдрейка.

— Кто знает, чем сегодня занят Имонн? Я отказываюсь идти искать его, чтобы, вернувшись, найти тебя опять в невменяемом состоянии.

— Я обещаю больше не пить!

— Я надеюсь, тебе можно верить, Сара.

Она видела, как Пэдрейк пошел в направлении форта, и знала, что он еще долго не вернется. Будь он проклят! Чем она должна заниматься все эти долгие часы?!

Ей так нужно выпить! Наплевать, что она ему обещала не пить. Но она обещала и себе! Сара заплакала. Что с ней станет, если она не выпьет хотя бы немного? Она просто чокнется! А что случилось с ее проклятыми подругами? От них не было ни одного письма. Даже мать ей не писала. «Мама, как ты можешь меня так предавать?» Сара знала, что Мейв злится на нее. Но где письма от Марлены и Крисси?

Она налила в стакан что-то из бутылки Пэдрейка. Она ему докажет! Она назло ему выпьет всю бутылку! Сара попробовала жидкость. Это был не джин. И это была не водка. Жидкость горела во рту. Водка — гораздо мягче, чем этот самогон. Ей даже обожгло желудок. Но что бы это ни было, все уже выглядит не так худо, когда сделаешь глоток.

Он ей не нужен, и ей не нужен этот чертов Имонн и его е… лодка! Она все равно может затонуть, и Сара окажется в этой е… воде, с этими е… акулами! Она найдет кого-нибудь, кто переправит ее в город, и никогда больше сюда не вернется! Завтра Сара займется этим, поищет какого-нибудь рыбака с надежной лодкой. И, отплывая, она будет хохотать в е… красивое лицо Пэдрейка О'Коннора!

Сара отхлебнула прямо из бутылки.

Когда вернулся Пэдрейк, Сара опять была сильно пьяна, но он сделал вид, что не замечает этого.

— Пойдем в постель, — нежно сказал он. Сара тихо лежала, когда он вдруг перестал ее ласкать и встал с кровати.

— В чем дело? — спросила Сара. — Что случилось?

— Что случилось? — засмеялся Пэдрейк. — Заниматься любовью с тобой — все равно что е… с любым камнем, который валяется на дороге!

Он выскочил из комнаты.

Нет, ей нужно выбираться из этой клетушки, с этого острова! Что он ей сказал? «У тебя столько же чувств, сколько у камня на дороге!» Он сравнил ее с камнями, с острыми камнями, о которые разбивались храбрые воины! Сару продрал мороз по коже. Завтра она придет в себя и придумает, как выбраться отсюда. Но сейчас ей нужно еще выпить!

8

Мейв сказала:

— Интересно; когда же меня пустят в студию? И еще мне интересно, что ты там скрываешь? Я уже начинаю думать, что там несколько трупов!

Крисси захихикала:

— Да, это можно назвать трупами. Мане! Гоген! Можно сказать, что я их использовала, а потом избавилась от них. Вот они, в углу, — мои старые работы…

Мейв быстро осмотрела полотна.

— Париж, его улицы, яркие краски. Мне нравятся краски, цветовая гамма.

— Пожалуйста, мадам, не нужно скорых оценок. Эти полотна позднего периода. Бернар, Кандинский, Брак.

— Крисси, почему ты так несерьезна? У тебя есть хорошие картины.

— Пожалуйста, мадам, посмотрите позднейший период. Он выполнен в манере абстрактных экспрессионистов! Я хочу вам показать — Крисси сдернула закрывавшую полотно тряпку. — Ну как?

Мейв так гордилась Крисси! Ее поразил ее стиль. Крисси смеялась над собой, но упорно трудилась. Она серьезно относилась к работе и даже перестала знакомиться с мужчинами, пока, по крайней мере. Слезы потекли по щекам Мейв.

— Господи Боже мой! Я никогда не думала, что мои работы такие ужасные! — усмехнулась Крисси.

Мейв покачала головой:

— Я просто подумала, что если бы здесь была Сара, она уже завтра устроила бы твою персональную выставку!

9

Сегодня она не будет пить. Ей необходимо собраться. Ей нужно подумать о будущем. Ей нужно вспомнить, сколько времени она находится на этом е… острове. Сара помнила, что выходила замуж в июне. Но и под страхом смерти она не смогла бы вспомнить, в каком году. Она приехала в Париж в конце 1948 года… Правильно, она была в этом уверена.

Они поженились в 1949-м или в 1950-м? Она не заметила, когда было Рождество? Но в каком году? Ей было так трудно вспоминать… Она еще подумает над этим, но потом… Сейчас ей следует отвлечься, не думать, как хочется выпить. Сара может написать письмо, но ей же никто не отвечает! Пусть они все провалятся в преисподнюю! Все их разговоры о неугасимой любви не стоят ничего, если они так быстро и легко позабыли ее, Сару!

Она взяла одну из книг Пэдрейка. Шекспир! Сара вздохнула. Шекспира так трудно читать, даже если не нужно подавлять острое желание выпить. Даже если не думать о всех опасностях, окружающих ее. Не думать о НЕМ! Постоянный холод. Насекомое, ползающее внутри форта. Острые жесткие камни и скалы. Падение со скалы в холодную, кишащую акулами воду. Чужие люди на острове, которые не разговаривают с ней, а смотрят с таким подозрением. Сара открыла книгу, у нее дрожали руки. «Макбет»! Боже! Как раз с такой книгой можно весело провести время! Господи, какая она стала нервная. Сара облизала губы: они запеклись и потрескались. Она покинет это ужасное место, и все будет в порядке.

Вернувшийся Пэдрейк был весел, как гном. Но теперь Сара боялась веселого Пэдрейка так же, как и мрачного, и пьяного.

— Что ты поделываешь, моя маленькая женушка? Ты стирала или готовила нам ужин? — Он издевался над ней, зная, что она ничего этого не делала. Местная жительница Фионна приходила к ним каждый день и делала всю домашнюю работу. Сара понимала, что Фионна была счастлива заработать для семьи немного денег. Но Сара могла только догадываться об этом, ибо даже Фионна не разговаривала с ней.

Пэдрейк выхватил книгу из ее рук.

— О, она у нас читала! И что же она читала? Благослови меня Боже — «Макбет»! Вот так так! — Он начал отвратительно хохотать. — Я-то уже начал думать, что ты и читать-то не умеешь!

— Заткнись, ублюдок!

— Ты не умеешь готовить, не можешь вскипятить воду, ты даже перестала следить за собой. Но я вижу, что ты по-прежнему прекрасно умеешь ругаться! Так тебе придется научиться убирать это помещение и следить за чистотой. Фионна больше не будет приходить к нам. В деревне холера!

— Холера?

— Да, моя красавица. Холера, и она такая заразная. Тебе лучше подумать о чистоте в доме. Похоже, что здесь все так и кишит бактериями.

Он отхлебнул из бутылки и запел:

— Она такая молоденькая и не должна покидать свою мамульку!