– Не понимаю…

– У ребенка оказалось… прямо по всему личику… красное пятно… просто ужас.

– Хотите сказать, родимое пятно?

Элис кивнула:

– Да уж, похоже, это было у них в роду.

– У кого у них? – нахмурилась Кейт.

Она окончательно запуталась: ведь Беби была идеальная красавица, без единого изъяна. Да и Ник тоже красив, как полубог.

И вдруг она вспомнила старую черно-белую фотографию, стоявшую на туалетном столике. На ней Ирэн была запечатлена с мужем на каком-то сборе ветеранов, они стояли бок о бок, не касаясь друг друга. Покойный лорд был без шляпы. Он горделиво улыбался, щурясь под яркими лучами солнца… И на правой стороне его черепа сквозь редеющие волосы просматривалась странная, непонятная тень.

Нет, пожалуй, все-таки не тень.

Это было пятно, родимое пятно.

Кейт откинулась на спинку кресла.

Так вот оно что! Ребенок, которого родила Беби, оказался не от Ника.

Где-то в конце коридора послышались звуки арфы, чьи-то голоса и смех. Здесь же, в библиотеке, тишину нарушало только монотонное тиканье стоящих в углу старинных часов.

– И что было дальше? – тихо спросила Кейт.

– Разразился ужасный скандал. Просто ужасный. Потом полковник куда-то увез младенца, я не знаю куда. Беби его даже не видела. А потом однажды вечером, через несколько дней, приехала машина, а в ней незнакомец… крупный такой, высокий мужчина… И наутро бедняжку увезли.

Кейт оставалось задать еще один, самый последний вопрос.

– Скажите, Элис… Беби еще жива?

– Честное слово, не знаю. Я старалась глаз с нее не спускать, это была моя работа. Но я до сих пор не знаю, с чего это вдруг Беби тогда так переменилась. Наверное, я этого так никогда и не узнаю.

Старушка явно устала, признание далось ей с большим трудом. Плечи Элис опустились, голова поникла. И глаза как-то разом потускнели, будто она ушла мыслями куда-то глубоко в себя.

– И что вы теперь собираетесь с этим делать? – вдруг спросила она.

– Что вы имеете в виду?

Старушка подняла голову:

– Я ведь никому об этом не рассказывала, даже дочери. Вы кто, журналистка? Собираетесь напечатать эту историю?

– Ну что вы, конечно нет. Ничего подобного я делать не стану!

– Тогда я совсем ничего не понимаю! – заявила Элис.

– Чего вы не понимаете?

– Зачем вам понадобилось тратить время, предпринимать столько усилий, копаться в прошлом людей, которых вы совсем не знаете?

– Видите ли… – начала было Кейт и растерянно замолчала.

Элис ждала ответа, темные глаза ее смотрели потерянно и смущенно.

– Откровенно говоря, я и сама не знаю, зачем мне это понадобилось, – призналась Кейт. – Беби Блайт по какой-то непостижимой причине кажется мне не совсем посторонним человеком. В свое время я мечтала стать такой, как она.

* * *

Из-за угла, толкая перед собой пустую инвалидную коляску, появился чернокожий санитар.

– Простите, пожалуйста, что прерываю вашу беседу, – сверкнул он белозубой улыбкой. – Но вам пора к столу, герцогиня, время ланча. – Вдруг он остановился и строго оглядел собеседницу Джека. – Похоже, вы опять курили? Признавайтесь!

– Боже мой, Сэмюэль! Да вам с вашей подозрительностью только в гестапо работать! – недовольно надув губы, воскликнула старушка. – К вашему сведению, это вот он сейчас курил, а вовсе не я!

Сэмюэль перевел взгляд на Джека.

– Мне остается только принести вам свои извинения, – церемонно произнес тот, пряча улыбку.

– Прикрываете даму, да? – произнес Сэмюэль с таким видом, словно видел обоих насквозь. – Не думайте, что вы меня одурачили, герцогиня. К тому же, – он осторожно опустил ее в кресло и положил ей на колени кислородную маску, – мне казалось, что я единственный человек в этом заведении, кому позволено прикрывать и баловать вас.

– Да-да, Сэмми, ты, конечно, всегда останешься моим любимчиком, – улыбнулась старушка. – Но я не давала обета быть верной только тебе. Так что не стоит ревновать понапрасну. Кстати, который час?

Он посмотрел на часы:

– Уже почти половина второго.

– Тогда поехали. Ссориться будем потом.

– Слушаюсь, герцогиня, – тихо сказал санитар.

Она наморщила лобик и капризно потребовала:

– Поторопись. Я не хочу опаздывать.

– У нас еще куча времени.

Джек встал.

– Приятно было познакомиться, герцогиня, – сказал он.

Старушка пожала ему руку:

– Вы должны извинить меня. Мне пора. У меня еще одно свидание.

– Да-да, конечно.

Джек проследил, как Сэмюэль вкатил коляску по пандусу, и они исчезли за двустворчатой дверью. Ну и странные же особы здесь обитают. Надо же, герцогиня!

Он пошарил по карманам в поисках сигарет, но ничего не нашел. Посмотрел на столе, на скамейке. Пачка бесследно исчезла.

Джек вошел в здание и собирался было вернуться к отцу, но, поддавшись внезапному порыву, вдруг остановился возле комнаты медперсонала. И снова ощупал карманы, на этот раз в поисках мелочи.

– Простите, где тут у вас телефон-автомат?

* * *

Вагон подземки раскачивался из стороны в сторону, окна были открыты. Час пик закончился. Кейт сидела в вагоне одна, держа на коленях сумочку. По полу шелестели смятые газеты – городское перекати-поле. Заголовки пестрели свежими новостями из Брюсселя, откликами на дискуссию об отмене двадцать восьмой статьи.

Кейт посмотрела в окно, в темноту тоннеля. Разговор с Элис оставил тяжелое впечатление пустоты, разочарования и безнадежности. Ей так хотелось узнать всю правду. А теперь, когда Кейт наконец-то добилась своего, она не испытывала радости или удовлетворения. Наоборот, из нее словно бы высосали все жизненные соки, лишили последних иллюзий. Да, Беби Блайт была красива и обаятельна, но ею попользовались и выбросили за ненадобностью.

С визгом и грохотом поезд стал делать поворот. По проходу, подхваченная ветерком, проплыла еще одна газета. Она опустилась на пол прямо перед Кейт. Так, что там у нас интересного? Грандиозные скидки и распродажи… Рыжеволосая звезда очередного сериала выходит замуж… Интересно, в который раз?

Кейт всматривалась в фотографию, с которой ей улыбалась юная актриса. Что-то знакомое померещилось ей в этом фото, где-то она уже видела очень похожее лицо, вот только где? Кейт открыла сумку, достала обувную коробку. Она прихватила ее с собой на всякий случай, что-то подсказывало ей, что коробка может пригодиться. Однако Кейт ничего не стала показывать Элис.

Кейт сняла крышку и развернула газету, в которую были завернуты туфельки. Но на этот раз сами балетки ее не интересовали. Она осторожно расправила старый газетный лист. Одна сторона была полностью занята рекламой: продаются меха со склада, антицеллюлитные пояса, чудодейственные эликсиры от всех болезней. Кейт перевернула газету.

И вдруг все встало на свои места. Так бывает, когда объектив фотоаппарата наводят на резкость и размытое изображение становится четким.

Ну конечно. Элис и Беби в тот день собирали газеты. А потом Беби ушла и не вернулась…

Сколько раз Кейт держала в руках эту газету, но сообразила только сейчас.

Поезд подъезжал к станции.

Это была страница из «Таймс» от 3 июня 1941 года, где печатались объявления о свадьбах и рождении детей. Кейт прочитала в самой середине небольшую, всего в шесть строк, заметку:

Вчера днем в церкви Святого Якова состоялась скромная церемония бракосочетания мистера Николаса Уорбертона и наследницы канадского нефтяного магната мисс Памелы Ван Оутен. Во время торжественного обеда в отеле «Кларидж» к молодоженам присоединились родители невесты, а затем все вместе отправились в аэропорт, сели на самолет и через Нью-Йорк отправились в Канаду, в штат Онтарио, где новобрачные и намереваются поселиться.

Двери закрылись. Поезд набрал скорость и помчался дальше по темному тоннелю.

Как мало все-таки надо, чтобы сломать человеку жизнь. Всего лишь несколько строчек в газете.

* * *

Джек открыл дверь в комнату отца и увидел, что тот уже проснулся и, нацепив на нос очки, просматривает ксерокопированные страницы. Дорожный несессер для письма лежал у него на коленях. Когда вошел Джек, он поднял голову.

– Папа!

– Ну здравствуй, – улыбнулся отец, глядя на него поверх очков. – Давненько я тебя не видел, сынок.

– Да, папа, давно, очень давно. – Они обменялись рукопожатием, и Джек добавил: – Я очень скучал по тебе.

– Правда? Ну вот ты и приехал. Наконец-то.

– А у тебя здесь вполне сносно. Тебе тут нравится?

– Нормально. Спасибо, что решил навестить. Вижу, ты привез кое-что для меня, чтобы я не скучал, да?

– Да, папа… – Джек уселся на краешек кровати. – Мне тут пришлось работать в Девоншире, и я случайно наткнулся там на эту штуковину. В Эндслее. Ты знаешь это место?

– Нет, но, судя по материалам, которые ты привез, несессер как-то связан с сестрами Блайт?

– Да, верно.

– Милая вещица. Дерево в прекрасном состоянии, качественная инкрустация. Какой эпохи? Викторианской?

– Да.

– И ты купил несессер для меня?

– Вообще-то, нет… – покраснел Джек. – Для… другого человека.

– Небось, в подарок женщине? – догадался отец.

– Да, женщине. Она очень интересуется сестрами Блайт, их судьбой.

– И ты хочешь произвести на даму впечатление?

– Конечно, – кивнул Джек.

– Все повторяется. Однажды ты уже применил этот прием. Только в тот раз, помнится, это было зеркало, так?

– Да, папа… Но эта девушка – она совсем другая.

– Женщины всегда не похожи одна на другую. Только мы не меняемся.

– Дело в том, что эта проклятая штукенция заперта.

Отец отложил бумаги, взял несессер и перевернул кверху дном.

– Раньше очень любили делать потайные кнопки… Кстати, ты давно уже здесь?

– Нет, не очень. Выходил прогуляться в сад. Поболтал с одной старушкой.