Роберт разочарованно выдохнул.

— Я полагаю, что при сложившихся обстоятельствах именно это ты и с сможешь сделать. Остается только надеяться… и молиться.

Бен снова прикрыл глаза, потирая висок.

— Поверьте мне, Роберт, я сделал все возможное, как только услышал эту новость рано утром. Мы должны не терять надежды, надеясь, что они так и не попали на этот злополучный самолет. Шансы не велики, но они все же есть.

— Если бы там не была моя дочь, а другая моя дочь, я бы согласился с тобой, — парировал Роберт. — Но Лорен… ну, ты же видел ее в действии. Она спокойно могла заставить службу безопасности развернуть самолет назад, чтобы поспеть на этот рейс.

— Лорен тоже не может контролировать все и всех, — мягко заверил его Бен. — И учитывая ужесточение средств безопасности в аэропортах в настоящее время, я сомневаюсь, что она смогла бы провернуть нечто подобное.

— Полагаю, ты прав. – Наступила пауза на несколько секунд, прежде чем Роберт приглушенно пробормотал, — Боже, если что-то случится с моей дочерью, я не знаю, что мы будем делать, Бен. Моя жена висит на волоске.

— Я понимаю, что она чувствует, — прошептал Бен. – Лорен… очень особенная женщина, не так ли? И, хорошо…

— Ты влюблен в мою дочь, — закончил за него Роберт. – и я знаю об этом уже довольно давно. И я надеюсь, что когда она выберется из этого ужаса, ты скажешь ей о своих чувствах. Сейчас же, прошу тебя. Позвоните нам, как только у тебя появятся хоть какие-нибудь новости. Независимо сколько будет времени и что за новости.

Роберт повесил трубку прежде, чем Бен начал придумывать ответ, поэтому ему оставалось только тупо пялиться на замолчавшую трубку телефона.

Но нынешние обстоятельства не позволили ему тратить время и размышлять над тем, почему именно в данный момент Роберт МакКиннон сообщил ему, что он полностью уверен, что Бен влюблен в их Лорен. Может Лорен все же все рассказала отцу, или Роберт всего лишь сделал предположение, основываясь на своих собственных умозаключениях?

А тем временем утро плавно перешло в день, потом наступил вечер, и настроение в офисе становилось все более и более мрачным, вместе с темнеющим небом. За день, он даже не мог сказать, когда именно, но кабинет Бена превратился в наземный пункт экстренной помощи, полдюжины людей собралось вокруг него, пытаясь узнать хоть какие-то новости в интернете или каждые несколько минут звонить на мобильные телефоны съемочной группы, или по спутниковому номеру. Люди в течение всего дня приносили какую-то еду, и его немного тошнило, когда он смотрел на пончики и бейглс, остатки сэндвичей длиной в ногу, китайские контейнеры с едой на вынос, половину пиццы, поднос с различными печеньями и кексами. Он не мог ничего положить в рот весь день, только пил кофе и воду, у него не было аппетита.

— Бен, ты должен что-нибудь съесть, — произнесла Надин. Ее глаза стали красными от слез, голос звучал хрипло. Она возложила на себя ответственность за случившееся, глубоко сожалея, что не забронировала билеты на прямой рейс из Порт Блэра в Дели, но у Бена не было сил, чтобы как-то утешить или подбодрить ее, или заверить, что здесь не было ее вины.

Само собой разумеется, что сегодня никто не был в состоянии работать. Все сплотились, превратившись в одну большую семью, большинство работали со съемочной группой в течение многих лет. Никто не хотел уходить домой, и хотя Бен ценил их поддержку, но он безумно желал получить хотя бы час или два полного уединения, чтобы осмыслить весь это хаос. Сон ему бы тоже не повредил, но он был настолько накачан кофеином и взбудоражен в этот момент, что он точно знал, что заснуть не сможет, и сможет ли когда-нибудь это тоже вопрос.

Загудел его мобильный телефон, и он схватил его со своего стола, но быстро выдохнул, но рано, увидев высветившееся имя Элли на экране. Уже какой раз.

— Есть новости? – поинтересовалась она, когда он ответил на звонок.

— Пока нет, ничего нет.

Это был пятый звонок от Элли, после того, как он сообщил ей об авиакатастрофе, и хотя он по-настоящему ценил ее беспокойство, она все же слишком часто названивала, чем еще больше нервировала его в данный момент. Элли предложила принести ему еду, составить компанию, и он понимал, что отказывая, каждый раз задевает ее чувства, но все равно говорил нет. В этот момент он не мог еще беспокоиться и об Элли, по крайней мере, не в этот момент, когда единственная женщина, которую он когда-либо любил может быть мертва.

Бен покачал головой, доблестно стараясь не впадать в отчаяние. Он должен надеяться, должен хвататься за столь хрупкую надежду. Сама мысль, что такая молодая, яркая и красивая Лорен может быть мертва, была настолько невероятной, что звучала как ночной кошмар. Может он действительно спит? И ему снится самый ужасный, самый длинный, не прекращающийся кошмар за всю его жизнь? И если это был на самом деле ужасный кошмар, то он с отчаянием, изо всех сил пытался проснуться в любую секунду, чтобы увидеть Лорен живой и полной сил, как и других членов команды, поняв, что все его переживания и паника, отчаяние были напрасны.

И когда она вернется в Нью-Йорк, он не будет тратить ни единой секунды, а скажет все, что он чувствует, объяснив попутно почему он оставил ее, скажет насколько сильно он всегда сожалел о своем отъезде, как никогда не переставал ее любить. Он собирался сделать все что угодно и многое другое… при одном условии, что ему предоставиться такой шанс.

Наступил не поздний вечер, всю еду подъели, Надин и еще пара человек вышли на улицу, чтобы купить гамбургеры и коктейли, они несказанно обрадовались, когда Бен наконец-то попросил гамбургер с швейцарским сыром и грибами и ванильный коктейль, хотя он сомневался, что сможет откусить хотя бы кусочек.

Он впервые с самого раннего утра остался один, после звонка Надин, от которого у него заморозилась кровь. И чтобы отвлечься Бен решил проверить электронную почту, впервые за весь день взявшись за работу. Он просматривал на полном автомате два десятка или более сообщений, некоторые удалял, на какие-то отвечал, третьи перенаправлял Ким.

А затем он остановился на письме, помеченное как личное, конфиденциальное, чтобы его смог прочесть только он. Но его даже больше всего привлекло не это, а имя отправителя, он моментально перевел взгляд на дату и временя отправки, пытаясь подсчитать, когда оно было отправлено. И если его расчеты были верны, то Лорен отправила это письмо примерно за три часа до вылета из Порт-Блэра.

У него задрожали пальцы, когда он щелкнул по нему и начал читать ее письмо, которое могло оказаться ее первым и последним письмом к нему.

Дорогой Бен,

Ты даже не можешь себе представить, сколько раз я готова была удалить это письмо. И сколько раз я редактировала его за последние пару недель. Я не знала, хватит ли у меня смелости отправить его тебе, пока прошлым вечером кое-кто мне не сказал, что жизнь слишком коротка, чтобы впустую трать время. И я решила, что он прав.

Итак, я решилась, Бен. Ты пару недель назад сказал мне написать тебе письмо и сообщить, что у меня на уме, и хотя я была очень зла на тебя за такое предложение, потом подумала и решила, возможно, это не такая уж плохая идея.

Дело вот в чем. Шесть лет назад я влюбилась в тебя, и так и не перестала тебя любить. Даже когда ты бросил меня и разбил мое сердце на миллион маленьких кусочков (ублюдок), я продолжала тебя любить. И я понимаю, что совсем не круто сообщать тебе об этом, когда ты с Элли практически обручен и все такое, но я не могу больше сдерживать свои чувства.

Хорошо. Я уже сказала самое главное. Сняла тяжесть с груди. Уф! Хотя я, на самом деле, понятия не имею, что происходит, не знаю, как ты ко мне относишься, действительно ли ты собираешься попросить Элли выйти за тебя замуж или нет, но… Я уверена, что тебя влечет ко мне, учитывая то, что произошло в квартире моей тети, хотя до конца не понимаю, что собственно произошло...

Я пишу тебе это сейчас в электронном письме, потому что не уверена, хватит ли у меня смелости сказать все это тебе в лицо. Мне жаль, что я так и не позволила тебе объясниться, но я была так зла и разбита, когда ты бросил меня, а потом, когда ты вдруг в прошлом году стал работать в журнале, я все еще была так зла, что поклялась — никогда больше не поверю ни единому твоему слову. Признаю, что я упрямая и гордая, и могу затаить обиду и долго злиться, как никто другой. Но я в состоянии также признать, когда была неправа, правда, с трудом, но все же могу. И хотя я все еще не понимаю из-за чего ты бросил меня шесть лет назад, я наконец-то готова тебя выслушать.

Надеюсь, я не заставила тебя почувствовать себя неловко, но если я не скажу тебе о своих чувствах сейчас, то не сделаю этого уже никогда. Когда я вернусь через пару дней, я буду готова тебя выслушать.

И если выяснится, что Элли… та, с кем ты, действительно, хочешь быть, я обещаю, что все будет о’кей. Я не буду вмешиваться в ваши отношения или каким-то другим образом беспокоить вас, я готова уволиться из журнала и уехать, ради себя и ради вас. Потому что, насколько бы я не выглядела сильной и жесткой, даже у меня имеются свои пределы. И видеть тебя женатым… наверное, я не смогу этого вынести.

С любовью,

Лорен

Когда он закончил читать ее несколько бессвязное, но тем не менее трогательное письмо, его глаза увлажнились. Бен прикрыл лицо руками, рыдания сотрясали все его тело, он про себя молился, сильно молился, чтобы со всеми ними были все хорошо, чтобы они были целы и здоровы. Он никогда не был верующим, никогда не посещал церковь и не молился с тех пор, как был маленьким, но сейчас он молился, неоднократно обращаясь к какой-то безымянной высшей силе, надеясь, что она услышит его мольбы.

И только жужжание его мобильного телефона смогло вытолкнуть его из тоски и скорби, он автоматически взял трубку, думая, что это очередной звонок от Элли, он понимал, что это не родители Джорджа или Тэмсин, или Роберт МакКиннон, потому что все они звонили по городскому телефону.