Он дрожит, и дыхание рвется от страха и желания. Чертов извращенец даже сейчас хочет просто трахнуть меня.

— Я сдохну, детка, — шепот опаляет ухо, — но все равно трахну тебя в этом платье. Хочешь прямо так? На виду у всего города?

И толкается в меня стиснутым тканью брюк членом.

— Может, тебя это возбудит?

Рывок и я распластана по окну, а холодные пальцы сминают ткань, раздвигают мои ноги, ныряют под трусики, где сухо, как в пустыне Сахаре.

— Сука, — рычит, толкаясь пальцами между складочек. Сжимаюсь вся и закусываю губу от боли. — Для других течешь, как последняя сучка, а для меня не хочешь. Да, Кира? Забыла, откуда я тебя вытащил?

Таранит пальцами плоть. Я пытаюсь расслабиться, но мне больно. Внутри жжет и хочется сбежать. Но…я Кира Леманн, раздери всех дьявол.

— Ну это же тебе невтерпёж… — задыхаясь от жгучей боли. Сжимаю кулаки, закусываю большой палец.

— Да, детка, я хочу тебя. А когда я хочу тебя, ты должна быть готова. Всегда.

Вынимает пальцы и снова разворачивает к себе лицом.

Надавливает на плечи, заставляя опуститься на колени. Послушно опускаюсь перед ним, уже зная, что будет дальше.

— Не хочешь удовольствия, подари удовольствие другому. Давай, детка, помоги мне расслабиться.

Расстёгивает ширинку и его длинный член, тонкий и твердый, оказывается перед моим лицом. Мэт сжимает его в кулаке у основания, головкой стучит по моим губам. Мэт патологический чистюля, поэтому от него всегда приятно пахнет и на его поджаром теле нет ни единого волоска. Но меня мутит от одной мысли взять его в рот вот так, стоя на коленях, как рабыня. По принуждению. Тошнота вяжет язык горечью, и я делаю то, чего никогда не делала. Будет грязно и противно, но…я не хочу вот так. Раскрываю искусанные губы, впуская его в рот, обнимаю, ловлю его протяжный стон. Перехватываю инициативу, обхватив ладошкой у самых яичек, и направляю так глубоко, как он любит. Но… кладу влажную головку на корень языка. Спазм скручивает желудок и меня вырывает прямо на идеально-чистые кожаные туфли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Блядь, Кира! — орет Мэт, отступая от меня, как от прокаженной. Стряхивает с себя туфли и смотрит на меня так, словно у него только что отняли любимую конфетку. Отираю рот подолом платья и не сдерживаю усмешки.

— Наш договор не подразумевает отсасывать тебе, как последняя шлюха, — сплевываю остатки горечи, поднимаюсь на ноги и просто ухожу в ванную. Избавляюсь от платья, идиотской прически и макияжа. Вечеринка сегодня пройдет без меня. Принимаю душ, смывая с себя следы его рук. Растираю кожу снова и снова, пока она не начинает гореть.

Выбираюсь из ванной, закутавшись в халат. В кухне нахожу аптечку и выпиваю половинку волшебной таблетки. Мэт никогда не занимается сексом со мной без подготовки, слишком хорошо знает мои особенности. А сегодня как с катушек слетел. И это плохо. Очень плохо.

Я нахожу его в спальне у распахнутого настежь окна. Солнце ещё не отгорело и сейчас комната расписана алыми красками уходящего дня. И в этих красках Мэт на мгновение кажется идеалом: поджарое тело с выпуклыми реками вен, обвивающих жилистые руки. Крепкие ноги с четко очерченными мышцами. И упругая задница. Просто принц, мечта наивных девчонок. И спереди, и сзади.

Ложусь на кровать, скинув с себя халат. Разгоряченное тело скользит по прохладному шелку простыней, ласкает соски. Таблетка подействует быстро, и я буду горячей, влажной и готовой для Мэта. Он получит свою порцию удовольствия, а я просто усну, в очередной раз идеально сымитировав оргазм.

— Клим Чехов, — говорит он, наблюдая, как я растягиваюсь на постели, обнимаю подушку. Никаких извинений или чего-то похожего. Впрочем, и злости в нем больше нет. Только желание не угасло, торчит по стойке «смирно».

— Знакомое имя, — хмурюсь, вспоминая, где слышала об этом человеке.

— Военный хирург. Два года назад вывез детей из какой-то африканской страны. У них там то ли эпидемия, то ли война случилась.

Киваю. Да, резонанс тогда нешуточный был. Только там что-то другое было. Контрабанда то ли лекарств, то ли наркотиков. Не помню.

— Он мне нужен, Кира.

— Он не клюнет, — вспоминаю красивое, словно высеченное гениальным скульптором, лицо с асимметричным разломом бровей и черными, что омуты, глазами. В таких глазах утонуть — раз плюнуть.

И желание толкнулось между бедер. Таблетка? Сегодня быстрее обычного. Что ж, быстрее отделаюсь.

— Ты не поняла, Кира. Ты не просто позволишь ему себя оттрахать. Ты должна стать для него всем: любовницей, другом, женой.

Я отрываю голову от подушки, пытаясь понять, не ослышалась ли. Он хочет отдать меня другому? Насовсем? Это что, шутка? Но Мэт совершенно серьёзен. Выдыхает облако дыма и сминает окурок в пепельнице. Делает шаг ко мне.

— Женой? Зачем?

— Чтобы лишить его всего. Этот ублюдок мне целую жизнь задолжал.

Безумный блеск в глазах, шальная улыбка и движения хищника. Я тоже задолжала Мэту целую жизнь. И не только свою. Но я не хочу впутываться туда, откуда не смогу выбраться. Связываться с тем, чье одно только имя вызывает трепет то ли страха, то ли желания.

— Нет, — отвечаю и сажусь на край кровати.

— Нет? — переспрашивает Мэт, приседая на корточки передо мной, обнимает мои лодыжки, скользит пальцами вверх, почти не касаясь. Лёгкая щекотка в животе. Острый толчок желания между ног. Чувствую тепло его рук каждым нервом. А его проворные пальцы уже раздвигают складочки, но я отползаю от него. Чертова таблетка! Знала бы, зачем он здесь, не пила бы. Ага, и потом неделю корчилась бы от боли и ходила без нижнего белья, потому что натерто все. Знаю, проходила уже. Ему действительно плевать на все, когда он хочет меня. — Подготовилась, да, детка? — ухмыляется плотоядно и подкрадывается ко мне. — Последний раз и ты свободна. Исполнишь свою мечту и больше не будешь раздвигать ноги для меня.

Заманчивое предложение, но что-то внутри противится, не верит. Бесплатный сыр известно где бывает. А я ни за что не поверю, что Мэтт вот так запросто откажется от меня.

— Нет, — повторяю, когда он нависает надо мной.

— Что, лучше раздвигать ножки перед сотней вместо одного? — щурится, понижая тон. Взглядом скользит по вздымающейся груди.

— Но тебе же это нравится, да? — язвлю. — Как же ты будешь трахать меня, если я стану женой другого?

— Думаешь, не смогу? — его колено вторгается между бедер, трется о промежность. Закусываю губу. — Но зато сейчас очень даже, — улыбается, рывком вводя меня сразу три пальца.

Пытаюсь увернуться, не дать ему получить желаемое. Впервые сопротивляясь его вожделению. Но Мэт не отпускает.

— Какая ты мокрая. Нравится, детка?

Мотаю головой. Я не хочу, это все волшебная таблетка. И тело плавится от удовольствия, подстраивается под его ритм. И я подаюсь навстречу его пальцам.

— А говоришь, не нравится, — смеётся. — Попроси. Давай. Всего лишь одно слово. И ты получишь все, о чем только мечтала. Дом на берегу, школу и…свободу от меня. Тебе всего лишь нужно согласиться.

Согласиться? На что?

— Клим Чехов, — выдыхает на ухо.

— Нет, — шепчу, всхлипывая. Не понимая, почему все мое нутро противится самой мысли лечь под Чехова. Хотя я ничего толком не знаю о нем. Но Мэт никогда не затевал таких долгоиграющих игр. А я никогда его не предавала, привязанная к нему нитями, что крепче стальных канатов. Всегда без проблем ныряла в его авантюры. Слишком многим я ему обязана. И это пугает.

Мэт рычит. Падает на спину рядом.

— Дура, — хрипит сорванным дыханием. — Все равно ведь согласишься.

Я не нахожусь с ответом, наблюдая, как алые росчерки заката на потолке превращаются в черные тени.

Мэт уходит с первыми лучами солнца, вдоволь наигравшись с моим телом. Закрываю за ним дверь и иду в душ. Воду погорячее, мочалку пожестче и как можно больше мыла. Смыть с себя его запах, прикосновения, сперму. Стою под горячими струями, пока не становится дурно. Кожу жжет, но на мне не остается ни единого воспоминания о минувшей ночи. Выбираюсь из душа, осторожно вытираюсь, скручиваю влажные волосы в свободную косу. В спальне одеваюсь в домашний костюм. Сгребаю с кровати постельное белье, заталкиваю его в мусорный мешок вместе с мочалкой, полотенцем и останками вечернего платья, выставляю в коридор. Вынесу утром. На кухне варю себе кофе, попутно выслушивая отчет администратора клуба о вечеринке. Раздаю указания для следующей смены. Новой ночью никаких мероприятий — простой вечер стриптиза и развлечений.

Наливаю себе огромную чашку черного кофе, на полу у окна скидываю плед и гору подушек. Устраиваюсь поудобнее, улыбаясь новому дню. Раскрываю ноутбук и вбиваю в поисковик всего одно имя: «Клим Чехов».

Возможно, я и соглашусь на очередную игру Мэта, но тогда у меня обязательно будет свой план. Я больше не буду играть по чужим правилам.


Глава 5

Утро врывается раскатом грома и шорохами листвы. Прохладный ветер щекочет лицо, обнимает запахом дождя.

Открываю глаза и ловлю невесомые движения прозрачной занавески. Втягиваю носом свежий воздух. Он скатывается приятной влагой по горлу, утоляет жажду лучше воды. Улыбаюсь, осторожно потягиваясь. Люблю дождь. Мне всегда казалось, что дождь очищает. После дождя все оживает, начинает новый виток развития и существования. Кстати, о жизни. Память тоже просыпается, получив глоток чистого воздуха, и подкидывает мне яркие картинки минувшей ночи. Сажусь на постели и закусываю губу. Комната пускается в пляс, и я теряюсь в этой круговерти, часто дыша.

Тело ноет, словно я всю ночь пролежала в одной позе. Морщусь от звона в висках. Сдавливаю голову ладонями, пока звон не стихает и мир не прекращает крутиться, как чокнутая карусель. Одеяло сползает с плеч и ветер с жадностью голодного зверя ласкает разгоряченную кожу. Я тут же покрываюсь мурашками. На мне нет даже трусиков. Это плохо. Осматриваюсь в поисках одежды и на спинке кровати обнаруживаю темно-зеленый спортивный костюм и комплект белья: простое, мягкое наощупь и явно новое, даже бирки имеются. Я слишком хорошо знаю цену таким подаркам, но сейчас не время строить из себя гордячку. Правда надеваю я только трусики, бюстгальтер так и остается висеть на спинке кровати.