– В библиотеке.

И когда Тесс направилась туда, Элизабет добавила:

– Твои перчатки, сестра! И платье все помято, да и волосы…

Ох, как же она невнимательна! Тесс торопливо вытащила из-за пояса перчатки и расправила платье. Затем она попыталась пригладить волосы, но от этого они еще больше пришли в беспорядок.

– Оставь! Иди как есть, все равно папа не ждет от тебя ничего хорошего.

Мистер Ховард уже успел сменить сюртук для верховой езды на просторный бархатный шлафрок. Он беспокойно мерил шагами комнату, казалось, его мучили боли в спине. Вильям стоял тут же, прислонившись к книжной полке. Он уже успел выпить, как подметила Тереза, поскольку щеки его покраснели, глаза блестели. Он насмешливо приветствовал Тесс поднятым в руке бокалом.

Тесс хотела что-нибудь сказать, но, не найдя нужных слов, уставилась на отца одним из тех взглядов, что так его всегда раздражали.

– Как любезно с твоей стороны, что ты уделяешь нам чуточку своего драгоценного времени! Чем ты занималась? Навещала бедных? Писала письмо своему брату Гарри? Или грела утюги, чтобы помочь моей бедной спине? Тебя не могли найти ни дома, ни в саду…

– Ты же видишь, что она опять носилась по лесу, – бросил Вильям, – ее туфли полны земли…

– Отвратительно! Но я не собираюсь вновь призывать свою дочь вести себя, как подобает даме. Томас, кажется, нашел решение твоим проблемам. Да к тому же такое, которое тебе наверняка понравится, поскольку, в конце концов, это желание любой девушки – выйти замуж.

Тесс молчала, только побледнела еще больше. Ховард рассмеялся.

– Это тебя удивило, не правда ли? Конечно, ты согласна с нами, что тебе не так легко найти приличную партию. Скажи-ка сама, моя милая, ты необыкновенная красавица, занятная собеседница, превосходная хозяйка?…

– Нет, сэр.

Вильям хихикнул и отпил из бокала большой глоток

– Отлично, Тереза. Самопознание – это первый шаг к совершенствованию. Итак, ты сама прекрасно знаешь, что тебе нечего надеяться на сказочного принца. Речь пойдет об одном из школьных приятелей Томаса, и твой брат ручается за его характер. Партия, конечно, не из блестящих – он работает на обувной мануфактуре своего отца в центральных графствах, – но это состоятельные люди безупречной репутации. Безусловно, нельзя превратиться так сразу в приличную особу, но будем надеяться по крайней мере, что во время его посещения ты покажешь себя опрятной и любезной девушкой, которая способна поддержать беседу, даже если он сам лишен остроумия. В общем-то, ты смотришься не так уж и плохо, если тебя приодеть и причесать. Ну, об этом мы позаботимся. Камеристка Элизабет поступит в твое распоряжение, поскольку твоя сестра отправится в это время в Лондон. Поэтому можешь не бояться, что она, как обычно, затмит тебя. Ты что, язык проглотила? Что скажешь?

Тесс провела языком по пересохшим губам.

– Я не могу возражать против того, чтобы друзья Тома погостили у нас, но не обещаю, что приму предложение этого господина.

У Ховарда перехватило дыхание.

– Но почему?

Она пожала плечами.

– Я знала некоторых из коллег Тома. И ни один мне не понравился.

– Понравиться тебе? Да какое это имеет значение? Ты не хочешь иметь собственный дом, детей? Во все времена молодые девушки выходили замуж за стариков, потому что так желали их родители, а мистер. Спрул, о котором идет речь, меньше чем на шесть лет старше тебя, – останавливаясь перед Терезой, возмущенно произнес Ховард. – Я не хочу приказывать, Тереза, но мне надо заручиться твоим согласием, чтобы молодой человек не напрасно предпринял путешествие, вместо того, чтобы где-то в другом месте найти себе более сговорчивую невесту. Тереза дрожала всем телом.

– Я не выйду замуж за мистера Спрула, – повторила она с решительностью, которая удивила ее саму.

Ей вдруг показалось, что где-то вдалеке она слышит насмешливый смех джентльмена из Корнуолла.

Столь неожиданное упорство дочери заставило вздрогнуть привыкшего к повиновению Ховарда. Он размахнулся и сильно ударил ее по лицу.

– Убирайся к себе в комнату! И сегодня ты останешься без ужина.

Сидя за туалетным столиком, Элизабет расчесывала волосы. Она бросила на сестру быстрый взгляд. Слезы Тесс и красное пятно на левой щеке говорили сами за себя.

– А ты действительно глупа, моя милая. Для чего возражать отцу? Я уверена, тебе не составило бы труда сделать так, чтобы этот обувщик не просил твоей руки.

– Это было бы непорядочно. Ни по отношению к нему, ни по отношению к отцу.

– Да никто и не ожидает от женщины искренности. Шарм – вот что делает нас сильными. И потом, – она смочила палец и провела им по своим безукоризненно изогнутым бровям, – почему ты так уверена в том, что мистер Спрул тебе не понравится? Только потому, что Томас находит его некрасивым? Но это, в конце концов, дело вкуса. Во всяком случае, он молод и богат. Я думаю, ты все-таки должна взглянуть на него.

Тесс ничего не ответила. В глубине души она и сама не понимала, почему так настойчиво отказывает будущему жениху; ни в коем случае она не захотела бы признать, что ее побудили к этому воспоминания о смуглом утомленном лице мистера Трегарона.

У нее было достаточно времени, чтобы привести в порядок свои мысли. Все еще одетая, она лежала в кровати, когда в комнату вошла Элизабет и зажгла лампу. Сестра принесла ей кусочек марципана, который Тереза жадно проглотила. Элизабет пребывала в хорошем расположении духа, что случалось, когда мужчины отдавали дань ее красоте.

– Я слышала, приехали гости.

– Это был изумительный вечер! К ужину пришел мистер Фортескью и привел своих гостей, приглашенных на охоту. Ты не встречала сэра Роджера Старлинга? Ах да, тебя здесь не было осенью, когда он нанес нам визит. Его сопровождает младший брат. С ними майор Финчингфилд и… – ее голос слегка дрогнул, – и один джентльмен из Корнуолла… некий Деймон Трегарон…

Тесс молчала.

– Удивительный человек, – порывисто продолжала Элизабет. – Правда, и происходит он из удивительной семьи. Ты, возможно, слышала, что эксцентричный лорд Трегарон и его наследник – старший брат этого Деймона – покинули Англию и свои владения, чтобы переселиться к арабам.

– Как странно!

– Кажется, сэр Роджер рассказывал мне об этом. Много лет назад лорд Трегарон отправился на Ближний Восток, чтобы приобрести для своих конюшен арабского скакуна. А там ему так понравилось, что он решил оставить Англию. Его жена умерла родами, как и наша бедная мама. Возможно, по этой причине он и не смог больше жить в Лайонесском аббатстве. Кроме того, говорят, что Деймон Трегарон и его отец ненавидят друг друга.

– Это все рассказал тебе сэр Роджер?

– Да, и даже больше того. Год назад, летом, он посетил аббатство Лайонес, фамильное поместье Трегаронов. И добавил, что ни за что на свете не поедет туда больше.

Тесс даже привстала.

– Там водятся привидения?…

– Он не говорил этого. Но утверждает, что ему все время было там не по себе, хотя это старинное поместье очень красиво. Ну да в Корнуолле все не так, как у нас – даже леса там темнее, гуще и опаснее. Да и сам мистер Трегарон какой-то странный…

– Неудивительно, если его мать умерла, а отец ненавидит сына, – сухо заметила Тесс.

– Может быть, – ответила Элизабет, не потрудившись даже обратить внимание на сходство судеб Терезы и Деймона. – Он производит впечатление человека замкнутого, очень одинокого. Интересно, почему он до сих пор не женат…

– Ты дашь согласие, если он попросит твоей руки? – внезапно спросила Тесс, хотя необузданный мистер Трегарон навряд ли мог оказаться достойной партией для воспитанной Элизабет.

Однако, к своему изумлению, Тесс увидела, что сестра покраснела, и вдруг ее пронзил неудержимый приступ ревности.

– Нет, я не задумывалась… хотя, правда, он долго сидел со мной и беседовал внимательнее, чем было необходимо. Тем не менее, он не пытался ухаживать за мной, как другие мужчины, а задавал вопросы и смотрел так, что я не знала, куда деваться. Элизабет вздохнула.

– Как супруга его, конечно, нельзя принимать в расчет; папа этого не допустит. Он младший сын, и аббатство Аайонес достанется его брату.

– Я не имела в виду его деньги, – заметила Тесс. – Мне хочется знать, что ты думаешь о нем как о мужчине?

– О, он, безусловно, очень привлекателен – в известном смысле. Но в его присутствии начинаешь испытывать настоящий страх. Он производит впечатление пирата – человека, способного на все. Надеюсь, сегодня ночью он не проиграет все свое состояние с аббатством Лайонес в придачу. Господа уже приступили к игре, договорившись вести ее до рассвета.

Однако опасения Элизабет не оправдались. Деймону Трегарону везло этой ночью так, как никогда прежде. Казалось, сам дьявол помогал ему с картами.

Это была большая игра. Никто не желал выражением лица выдать другому, какую карту, плохую или хорошую, держал в руках. Ховард, который всю ночь проигрывал, даже нацепил широкополую шляпу и опустил поля. Лица у братьев Старлингов превратились в холодные маски, а Фортескью, в конце концов, так низко опустил лампу над ломберным столиком, что на свету у всех оказались лишь руки. И только Трегарон ни на что не обращал внимания. Он не сменил сюртук, чтобы привлечь к себе удачу, как Вильям, и не обходил трижды свое кресло, как майор Финчингфилд. Он оставался холодным и сдержанным и, не моргнув глазом, загребал к себе выигрыш, как будто это было его привилегией – никогда не проигрывать.

Майор Финчингфилд первым прекратил бесполезную игру. Он отодвинулся от стола и только наблюдал, сидя верхом на стуле. Вот уже и Вильям Ховард бросил карты, после того как проиграл карманные деньги на шесть месяцев вперед.

В конце концов, признал себя побежденным и Фортескью.

– Черт побери, Трегарон, мне придется взять закладную. Вы предоставите мне отсрочку платежа?…

– Безусловно, мой дорогой Фортескью. А вы, сэр Роджер? Хотите продолжить?