Для своих лекций доктор использовал помещение, где прежде располагался банкетный зал. Теперь здесь стояло около пятидесяти резных стульев из красного дерева с красными бархатными сиденьями, обращенных к небольшой сцене, размещенной в дальней части этого уютного зала. По краям сцены стояли две игривые статуи греческих богинь — Дафны и Психеи.

Показав мне место моих будущих выступлений, доктор отвел меня наверх в роскошно убранные покои, где перед пылавшим в камине огнем сидели в креслах две женщины, которые при появлении доктора встали и приветствовали нас. Одну из них, красивую даму лет сорока, доктор представил мне как свою экономку и управляющую. Перебросившись несколькими словами с сэром Кирсли, она извинилась, что так быстро нас покидает, и удалилась. Как я позже узнала, она делила с доктором ложе и была им уполномочена подбирать всю прислугу по своему усмотрению.

Вторая женщина, по имени Бетти, была раза в два моложе и вообще представляла собой человека совершенно другого типа. Пышнотелая блондинка с вульгарным лицом и простонародной манерой говорить, разражавшаяся, как я узнала потом, пронзительным довольным смехом, стоило поблизости появиться сколько-нибудь «приятному» мужчине. Доктор сообщил, что Бетти будет прислуживать лично мне в часы, свободные от работ внизу.

Всю следующую неделю надо мной колдовали гримеры, пробовавшие на моей коже разные сорта краски, пытаясь выяснить, какая из них будет ярче блестеть после высыхания. Первым испытанием, выпавшим на мою долю, было приклеивание на промежность кусочка шелка. Боль, которую я испытала, когда стала его отдирать, оказалась совершенно невыносимой. Отдирать его мне пришлось потому, что доктор остался недоволен тем, что поверх ткани были видны курчавые волоски. Он отказался продолжать наши опыты до тех пор, пока я не удалю все волосы под мышками и на лобке.

На то, чтобы маленькими металлическими щипчиками выдернуть все волоски в этих нежных местах, у нас с Бетти ушел целый день. И еще два дня прошло, прежде чем я смогла снова согласиться на то, чтобы наклеить себе шелковый пластырь — так горела и саднила после этого истязания моя кожа.

Однако эстетические чувства доктора все еще не были удовлетворены. Он взял кусок шелка, прикрывавшего промежность, вырезал из него маленький овал и только после этого наклеил оставшийся лоскуток на самое отверстие моего влагалища, причем сделал так, чтобы посередине этого лоскутка образовалась продольная складка, уходящая между ног. Затем на мое тело нанесли золотую краску; он отошел назад, любуясь мной, как художник, закончивший прекрасную картину. Доктор заявил, что теперь все готово к моему появлению на сцене и что завтра же всем представителям высшего лондонского света будут разосланы приглашения на первое появление Позолоченной Девы и ее рабов.

— Каких рабов? — спросила я.

— Двух огромных, черных, как уголь, негров, на которых будут надеты только коротенькие набедренные повязки, — торопливо пояснил он, выходя из гримерной.

По утрам, до того как к доктору приезжали первые посетители, мне дозволялось гулять по дому и парку, любуясь окрестностями в компании всегда шумной и полной энтузиазма Бетти. Хэбберн-хаус был настоящим раем чувственности, где все служило удовлетворению любых сексуальных причуд и капризов знатных «пациентов». Предполагалось, что он создан ради красоты и здоровья, но ни то, ни другое здесь никого особенно не занимало. Повсюду были расположены уединенные комнаты для «лечения». Те целебные сеансы, которые происходили за их надежно запертыми дверями, вероятно, заставили бы покраснеть самого Сатану.

Весь персонал был подобран старательно. Все, кто здесь работал, должны были быть сговорчивыми, красивыми, здоровыми, приветливыми, обладать горячим темпераментом и, главное, готовыми выполнить любую просьбу клиента. Одевались здесь в полупрозрачные туники из белого шифона, перехваченные у пояса позолоченными цепочками. Под этими туниками были надеты только короткие набедренные повязки у мужчин и юношей и украшенные галунами кружевные панталоны у девушек. Об этих панталонах и в самом деле уместно говорить во множественном числе, потому что они состояли из двух раздельных частей — по одной на каждую ногу — и прикреплялись к талии шелковым пояском.

Для скучавших леди, опасавшихся беременности, существовала особая комната, где крупные негры или по заказу пациентки, красивые белые самцы удовлетворяли их желания при помощи массажа и искусственных членов.

В другой комнате, специально оборудованной для этих целей, пациентов ублажали обученные искусству массажа молодые красивые девушки.

Впрочем, о лечебных процедурах здесь тоже не совсем забывали. Например, воспаления суставов и опухоли доктор Кирсли лечил ваннами из горячего песка, перемешанного с благовониями и лекарственными травами. Методика Гермиппия, рекомендовавшего для обретения новых сил и омоложения организма втягивать в себя дыхание молодой и здоровой девушки, также пользовалась большой популярностью, особенно среди пожилых джентльменов, которые любили во время сеанса лечения запустить руки в соблазнительный просвет в кружевах панталончиков своего врача.

Пока мы бродили по дому, Бетти с видимым удовольствием расписывала деятельность всех «отделений» клиники, вдаваясь при этом в такие подробности, что я иногда вздрагивала. Несмотря на все ее недостатки, мне была симпатична эта девушка, но весь остальной «персонал» доктора Кирсли был о ней весьма невысокого мнения из-за того, что Бетти была всегда готова удовлетворить желание любого мужчины, обратившего на нее благосклонное внимание, и никогда не заговаривала об оплате своих услуг. И сами мужчины воспринимали ее, как кресло, — когда тебе нужно, ты просто забираешься на него и отдыхаешь, сколько влезет. Но что мне определенно нравилось в этой девушке — это то, что она не испытывала никакого почтения к титулам и званиям. Ей было все равно — лорд, граф, швейцар или конюх — никакой дискриминации. Для нее все они были просто мужчинами, у которых между ног имелся, как она говорила, «необходимый наполнитель», которым они могли доставить ей удовольствие.


Наконец на меня нанесли золотую краску, а выгоревшие на солнце светло-каштановые волосы гладко зачесали назад — так, что они сами стали отсвечивать, как золото. После того как Бетти аккуратным бантом повязала у меня на шее ленты пурпурного плащика, прикрывавшего мне спину, она подвела меня к высокому зеркалу, чтобы я могла оглядеть себя целиком. Превращение было настолько полным, что, если бы не живые волосы, я, наверное, и не подумала бы, что стою перед зеркалом. Передо мной стояла прекрасная золотая статуя, очень похожая на живую девушку. Доктор попросил меня выпрямиться и расправить плечи. От этого моя грудь стала еще выше, кожа на ней натянулась, заблестев еще ярче, а осанка стала горделивой, придав моему обнаженному телу еще большее сходство со статуей греческой богини. Карие глаза моего зеркального двойника лучились гордостью и восхищением своей божественной красотой.

Два маслянисто-черных негра уже приготовились поднять меня на плечи, но доктор приказал им повременить. Он быстро вышел из комнаты и почти сразу вернулся, держа в руках крупное, искусно ограненное стекло, сверкавшее на свету, подобно огромному бриллианту. Он подошел ко мне и при помощи какого-то чрезвычайно клейкого вещества закрепил это украшение на моем пупке.

Затем негры посадили меня к себе на плечи и двинулись следом за доктором, который неспешными, размеренными шагами направился в лекционный зал.

В зале уже сидели около ста зрителей. Все они с видимым нетерпением и интересом ожидали моего первого появления на сцене. Человек пятьдесят разместились в роскошных резных креслах, а остальные стояли вдоль стен зала. Когда негры внесли меня на сцену и опустили на покрытый алым бархатом подиум, заранее приготовленный для этой цели, сверху раздались звуки фанфар.

Увидев мою ничем не прикрытую позлащенную наготу, публика сначала смолкла, открыв рты, — у некоторых был такой вид, что я боялась, как бы глаза у них вот-вот не выскочили из орбит от изумления. Немного придя в себя, мужчины, задыхаясь, стали пристально обшаривать каждый дюйм моего тела своими похотливыми взглядами. Леди тоже нашли себе занятие — они восхищенно разглядывали стройные, мускулистые тела негров, стоявших по обе стороны платформы. Несколько мгновений в зале стояла тишина, потом публика словно опомнилась и выразила свое восхищение одобрительными криками и аплодисментами.

Как только возбуждение немного улеглось, доктор Кирсли начал свою лекцию. Мне она показалась очень интересной, но публика не проявляла особенного внимания к его словам. Темой его лекции была женская плодовитость и мужская сила. Указывая своей тросточкой на моем теле расположение различных органов в женском организме, он ринулся в атаку на «замшелые предрассудки некоторых людей», говоря о благотворном влиянии шпанской мушки на женскую привлекательность и плодовитость. Он сказал, что более естественные способы пробуждения сексуальности могут принести не меньше радости и удовлетворения.

Затем он стал рассказывать о своем «ложе блаженства», которое вместе с моим появлением на сцене в качестве Позолоченной Девы было гвоздем программы.

— Это ложе плодородия — единственное в своем роде во всем мире. Это мое изобретение, которое призвано воодушевить любого мужчину на выполнение его супружеского долга, помочь ему и его даме получить максимум удовольствия и при желании способствовать их плодовитости. Эта кровать имеет двенадцать футов длины и восемь — ширины, она опирается на сорок прекрасно ограненных столбиков, изготовленных наиболее искусными мастерами из великолепных сортов цветного стекла. Вокруг постели установлено восемь венецианских зеркал, в которых можно одновременно увидеть каждое движение, которое вы совершаете, со всех сторон. Эти многократно повторенные отражения вливают в жилы мужчины необыкновенную силу и наполняют томлением тело женщины, делая его восприимчивым к ласке и готовым принять семя. Все мы знаем, какой неудержимой страстью пылает жеребец, когда он подходит к кобыле — зрелище, которое не может не восхитить и от которого многие женщины не могут оторвать глаз. Чтобы воодушевить джентльмена на такие же подвиги, матрас нашей необыкновенной кровати набит отборным волосом из конского хвоста, само присутствие которого и замечательная упругость, которую он придает постели, усиливают в мужчине инстинкт размножения. Для того чтобы еще больше вдохновить обе стороны, принимающие участие в соитии, в матрас вшито множество шелковых мешочков, наполненных благовонными травами и специями, которые выделяют свой аромат при каждом толчке, что создает неповторимую атмосферу любви. — Во время этой речи его лицо было необыкновенно серьезным и торжественным, а голос оставался искренним и честным: — Некоторые примитивные племена, обитающие в жарких тропиках, используют такой метод контрацепции: после коитуса женщина начинает высоко подпрыгивать и приземляться на прямые ноги. Моя кровать служит прямо противоположным целям: в ней есть специальный механизм, который сразу после соития приподнимает бедра женщины, что способствует возникновению беременности. Если женщина хочет зачать ребенка, она должна лежать в таком положении не менее получаса после того, как семя попало в ее вагину, чтобы сперматозоиды могли проникнуть в матку. — Захваченный потоком собственного красноречия, он распростер руки, словно хотел одарить благословением свою аудиторию. — Ни с чем не сравнимый любовный экстаз, который дает совокупляющейся паре наше «ложе блаженства», способен принести любящим наивысшее удовлетворение, а как доказано наукой, вероятность зачатия многократно возрастает, когда соитие полностью захватывает мужчину и женщину и когда они получают наибольшее удовольствие от телесной любви. Каждый джентльмен, желающий провести вечер на «ложе блаженства» со своей женой, может испытать бесчисленные преимущества, которые оно предоставляет на собственном опыте и всего за пятьдесят фунтов стерлингов.