— У него кожа, как у женщины! — глумливо усмехнулся он, когда я разделся по пояс, и без всякого предупреждения, размахивая кулаками, бросился на меня. Я был не так пьян, как он, и поэтому видел все более ясно и двигался быстрее. Так что я без труда прыгал вокруг него, уклоняясь от грозных кулаков, свистевших возле моей головы. Он промахивался раз за разом и наконец остановившись, развернулся ко мне и свирепо заревел:

— Встань и сражайся как мужчина, ты, малохольная, трусливая вонючка!

Изрыгая грязную брань, он снова набросился на меня. На этот раз один из его ударов достиг цели, и огромный кулак с жутким, глухим звуком врезался в мою голову. Я едва не потерял сознание и сразу же оглох на ту сторону, которая приняла на себя этот удар. С разорванной губой и разбитым в кровь носом я стоял, шатаясь, и пытался прийти в себя. Вокруг я видел только ревущее море искаженных жестокой ухмылкой лиц, глумившихся надо мной, словно сами демоны ада.

Кто-то выставил вперед ногу, я споткнулся, упал на колени. Решив не допустить того, чтобы Баффало Бык нанес мне смертельный удар ногой, я дважды вскакивал на ноги, но он всякий раз с размаху бил мне по лицу и сбивал меня с ног. Когда он в третий раз швырнул меня на камни мостовой, я на четвереньках пополз в сторону кольцом окруживших нас зрителей, надеясь, что мне хоть как-то удастся избежать этого жуткого, беспощадного избиения.

Я лихорадочно бормотал какие-то бессмысленные слова; не знаю, умолял ли я о пощаде, ругайся, или молился, когда кто-то из теснившихся вокруг зевак, не пожелавший лишиться забавного зрелища, не позволил мне проползти у него между ног, поднял меня и развернул лицом к центру круга. Словно в каком-то тумане я увидел, как Баффало Бык снова, размахивая стиснутыми кулаками, бросился на меня. Я равнодушно дождался того момента, когда его кулак находился уже в нескольких дюймах от моей головы, и быстро увернулся. Я успел с удовлетворением заметить, как Бык, не сумев вовремя затормозить, врезался прямо в толпу. Круша направо-налево каждого, кто попадался ему на пути, своими кулачищами, он исторг гневные проклятия и стоны боли у трех или четырех мужчин, которые, пытаясь от него отбиться, вместе с ним повалились в кучу.

Тот мерзавец, который поднял меня на ноги, получил самый сильный удар и, рухнув как подкошенный, теперь без сознания валялся в самом низу этой свалки. Я воспользовался передышкой, чтобы обтереть с лица пот и кровь и отойти в дальний конец круга, ожидая там, пока Баффало Бык выберется из груды дерущихся и поднимется на ноги.

Наконец он освободился от висевших на нем разъяренных зрителей и теперь стоял спиной ко мне, поливая толпу проклятиями и оскорблениями. Собрав все силы, которые еще оставались в моих ослабевших членах, я пробежал через весь ринг и, вложив в удар весь вес своего тела и всю свою злобу, обрушил сзади на его шею сложенные кулаки. Он снова упал в толпу. На этот раз, прежде чем он успел встать на ноги, многие из зрителей успели приложиться ботинками к его бокам и поспешно скрыться за спинами других зевак.

Должно быть, на его долю пришлось несколько очень чувствительных пинков, потому что, когда он встал, его лицо все сморщилось от боли; поспешно согнувшись, он стал осторожно поглаживать себя руками по ребрам. Я снова кинулся к нему, но он заметил мое приближение и изо всей силы ударил меня головой в солнечное сплетение. Я пошатнулся и застыл, судорожно пытаясь вздохнуть. Мощным ударом по голове он окончательно добил меня, и я, корчась от боли, рухнул на землю. Он мгновенно вскочил на меня, прижал мои руки к грязным булыжникам и стал бить меня головой по лицу. Однако он почти сразу остановился, потому что кто-то тянул его кверху, ухватив за спутанные волосы. Брыкаясь и вскидывая зад, как необъезженная лошадь, он вызвал у столпившихся вокруг зрителей взрыв грубого хохота. Я не знал, что происходит, но Бык, очевидно, уже все понял, потому что по его физиономии расплылась глумливая ухмылка.

Я начал приходить в себя и понял, как мне выбраться из западни, в которой я оказался. Когда он в следующий раз взбрыкнул задом, я резко подогнул колени и, перекувыркнувшись через голову, вывернулся из-под него. Прежде, чем он успел сообразить, что происходит, я вскочил на ноги.

Теперь я разглядел, почему Быку пришлось прервать мое избиение. Это Дара пришла ко мне на помощь. Она прыгнула на него верхом и, сидя на его плечах, рвала на себя его патлы. Подол ее платья задрался ей на голову, и каждый раз, когда Баффало Бык начинал брыкаться, ее круглая, розовая попка взлетала в воздух, открывая жадным глазам разгоряченных зевак темные волоски, курчавившиеся на ее лобке. Когда девушка перевернута вверх ногами, она, конечно, показывает себя не с лучшей стороны, но толпа возбужденных мужчин может сойти с ума от вожделения при виде этого зрелища. Выставляя напоказ свои обнаженные ляжки, она вызвала настоящее столпотворение среди зрителей, между которыми начались драки за право занять место, откуда все получше видно. Их лица раскраснелись, они придвинулись вплотную не в силах сдерживать свою растревоженную похоть; один из них шлепал ее по оголенному заду, а другой — с животным вожделением тянул за ногу. Чтобы он ее отпустил, мне пришлось нагнуться и сильно ударить его кулаком по склоненной физиономии. Как только он отвалился в сторону, я сдернул Дару с ее насеста и поднял на ноги. Я совершенно не понимал, что мне делать дальше, — ведь со всех сторон мы были окружены толпой распаленных мужчин, только и ждавших возможности, чтобы на нее наброситься. Баффало Бык уже поднялся с земли и приближался ко мне. Положение становилось безвыходным, но тут я заметил, как к нам, прокладывая себе дорогу сквозь толпу мощными кулаками, стремительно приближался Владимир. Бросив на него благодарный взгляд, я толкнул Дару к нему в руки.

Я быстро обернулся к своему врагу — и как раз вовремя, чтобы принять на локти несколько неистовых ударов, которые обрушил на меня разъяренный Бык. Взяв себя в руки, я дрался хладнокровно и внимательно. Выждав момент, я ошеломил его двумя молниеносными ударами по его помятым ребрам. Увернувшись от направленного в мою голову бокового удара справа, я проскользнул под его рукой и перебежал на другую сторону ринга, получив небольшую передышку. Подумав, что я струсил, зрители принялись насмешливо улюлюкать и свистеть.

Но это была не трусость, а трезвый расчет. Мои и без того небольшие силы быстро покидали истерзанное тело. Боясь, что он все-таки доберется до моей головы со своими смертоносными башмаками, я решил, что драку пора заканчивать сейчас, пока я еще могу сопротивляться. Я уже придумал, как мне это сделать. Я рассчитывал, что он снова накинется на меня, как и в тот раз, когда он врезался в толпу. И действительно, ярость помутила его рассудок, а уверенность в себе лишила его осторожности — он сделал именно то, чего я от него ждал. Крича «выходи и дерись как мужчина!» и испуская какой-то нечленораздельный, хриплый вопль, он ринулся через весь ринг в мою сторону. Опустив руки вдоль тела, я двинулся ему навстречу. Когда он подбежал ко мне, я быстро нагнулся, схватил его руками за лодыжки и, боднув его в пах просунутой между его ног головой, перебросил его себе за спину так, что он полетел вверх ногами. С глухим хрустом он обрушился на камни мостовой.

Должно быть, он ударился затылком и даже не успел подставить руки, потому что остался лежать на земле, не шевелясь, словно мертвый. Я был совершенно разбит. Чтобы устоять на ногах, мне то и дело приходилось делать шаг вперед или назад, едва находя в себе силы вытереть с лица заливавшую меня кровь. От полученных ударов мои уши распухли и ничего не слышали, в голове раздавалось только какое-то гудение. Синяки на лице превратились в один огромный кровоподтек, глаза заплыли и стали узкими щелочками. Силы оставили меня, мои ноги задрожали и начали подгибаться, но тут какие-то люди, положив мои руки себе на плечи, подняли меня на ноги и пронесли через весь двор по кругу, как героя-победителя.

Я был не в состоянии даже приподнять голову и оторвать подбородок от груди и болтался в руках несших меня мужчин, как тряпичная кукла. Наконец, когда они решили, что я получил за свою победу над грозным Баффало Быком достаточно почестей и снова положили меня на землю, я просто опустился на булыжник бесформенной массой. Что происходило потом, я совершенно не помню, но, очевидно, Владимир с помощью Дары отнес меня обратно в нашу комнату, помыл меня и смазал мои раны какой-то мазью. Дара тем временем терпеливо, ложками вливала между моих распухших губ крепкое бренди. Потом Владимир раздел меня и уложил в постель. Два дня я пролежал, не поднимаясь с кровати, оглохший, полуслепой, испытывая боль во всем измочаленном теле, не желая даже пошевелиться.

На третий день я хорошо выспался, мои синяки болели уже не так сильно, и, проснувшись, я увидел, как Дара, смотря на меня большими, взволнованными глазами, хлопочет надо мной, как встревоженная наседка. День за днем она терпеливо выхаживала меня, кормила нежными кусочками мяса и жирным куриным бульоном. Благодаря ее заботливому уходу, я меньше, чем через неделю встал на ноги и был готов приступить к работе.

Когда через несколько дней после этого мы наведались в «Собачью голову», то узнали, что моему противнику, как и мне, понадобилось около недели, чтобы прийти в себя после нашей схватки. Все думали, что он проломил себе череп, потому что он пять дней пролежал без сознания и никому не удавалось выдавить из него ни слова. Когда он наконец встал с постели, это был совершенно сломленный человек; буквально через пару дней он собрал пожитки и уехал в Филадельфию. Без сомнения, ему было стыдно выслушивать презрительные насмешки чикагцев. Но что было намного важнее для меня, мои работодатели не подали виду, что им что-то известно о том, что я ввязался в пьяную драку с Баффало Быком.

Спустя несколько дней после моего выздоровления Владимир познакомил нас с доктором Лайонелом Шеппардом. Это был высокий, худощавый мужчина с длинными светло-пепельными волосами, спадавшими на его плечи, как львиная грива. Знакомство произошло за кружкой пива в «Собачьей голове», и из застольной беседы я узнал, что доктор собирался в ближайшем будущем открыть в Лейксайде, неподалеку от фруктовоовощной лавки Владимира, врачебную клинику.