Анна Шилай - Дар Солнца

…Ритмичный грохот музыки приятно отзывался в моей груди, проходя сквозь всё тело, возбуждая и подталкивая меня вперед — к той сногсшибательной рыжей красотке, извивающейся, словно лента в руках гимнастки, вокруг какого-то прилизанного типа, но её глаза не отрывались от меня. Она хотела меня и звала, манила, как бы невзначай проводя руками по полной груди, стиснутой тугим корсетом серебристого платья. Я чуть прищурился, наблюдая за ней, медленно окинул взглядом её тело, от завитых кудрей, сверкающих в неоновых отблесках клуба, по точеному лицу с вечерним макияжем, оголенным плечам, тонкой талии, украшенной тонким поясом со стразами, длинные ноги двигались в ритме музыки, и я внезапно ясно увидел, как они идеально будут смотреться на моих плечах, обхватывая меня, пока мы…

Наши глаза встретились, и она точно прочитала мои мысли. Нежно проведя рукой по груди партнера по танцу, она улыбнулась ему, — а потом решительно направилась ко мне, покачивая бедрами.

Слов не нужно было, я просто наклонился к ней, обдав нежное ушко сладковатым от мартини дыханием, и чуть куснул его. Девушка улыбнулась, кивнула, и я потянул её за собой к выходу, предвкушая, что меня ждет, когда мы приедем ко мне…

Начали мы ещё в прихожей: она отточенным движением каблука захлопнула дверь за своей спиной, толкнув меня к стене, и я расслабился, отдав себя в распоряжение этой львицы — пусть утоляет голод, своё я всё равно получу. Она мелочиться не стала, сразу запустив одну руку мне за край джинсов, а второй сжав волосы на затылке, жадно целуя и постанывая от желания. Я охотно откликался на всё, что она делала, медленно потянул её платье вверх, оголяя ноги, и с удовольствием обнаружил отсутствие нижнего белья. Ну всё, детка, теперь моя очередь.

И в следующий момент я крепко сжал руки на её талии, приподнял и стремительно развернулся, пригвоздив к стене уже её. Её глаза сверкнули, она затаила дыхание и обняла меня ногами, предлагая действовать дальше.

Так я и сделал.

Блядь, как же болит голова!.. Не понимая, что меня так раздражает, я поглубже нырнул в подушку, пытаясь заснуть, но дискомфорт не проходил. Что-то звенело у меня в ушах, мелодично, но жутко назойливо. Рыча от злости, я поднял голову, развернулся на другой бок и увидел на соседней подушке рыжие волосы, разметавшиеся в разные стороны, а ниже и лицо моей партнерши этой ночью. Наутро она осталась такой же симпатичной, что меня порадовало — бывали разные случае в моей богатой практике… Сейчас девушка спала, забавно надув губки, которые распухли от сотен поцелуев и покусов, которыми я наградил их несколькими часами ранее. Глядя на них и шикарное тело, вырисовывающееся под тонким одеялом, я ощутил боевую готовность повторить ночную игру…

Но чертов звонок, разбудивший меня, обломал всё планы. Да какого же черта кому-то от меня надо в… в десять часов утра?!

Девушка пошевелилась, но не проснулась, только подтянула одеяло выше. Я же, тихо матерясь под нос, нащупал на полу джинсы, кое-как натянул их, даже не застегнул пуговицу, и пошел открывать дверь, уже слыша тот поток ругательств, что ждет незваного гостя.

В глазок я ничего не разглядел и потянулся к замкам. Твою ж дамочку, так увлекся сексуальными подвигами, что забыл запереть дверь! Повезло же, однако, что никто не вломился!

На уровне глаз никого не было. Ну, с моими-то ста восьмьюдесятью семью сантиметрами роста это не удивительно, и я опустил взгляд. Ничего, ничего, ничего…

У самых своих ног я обнаружил небольшую плетеную корзинку с крышкой, в таких моя няня приносила булочки из соседней кондитерской, когда я был сопливым мальчишкой. Недоуменно хмурясь, я с минуту смотрел на неё, гадая, что она тут делает и каким образом оказалась у меня на пороге.

А потом она внезапно вздохнула и шевельнулась, тихо загулив. Честно — я едва не завизжал, как девчонка, даже отскочил назад. Что происходит, вашу мать?!

Больше никаких подозрительных звуков не было, и я снова приблизился к корзинке. Медленно, готовый в любой момент рвануть обратно, я наклонился и осторожно распахнул крышечку.

— НУ ПИЗДЕЦ!!! — мой вопль, наверное, разбудил не только весь этаж, но и два снизу и два сверху.

Трогательно сжав ручки у груди, в корзине спал ребенок. Белая с голубым и розовым узором шапочка покрывала головку, завязываясь под подбородком, одет малыш был в нежно-лиловый костюм. Я отстраненно отметил, что, похоже, это девочка, маленькая, вряд ли больше нескольких месяцев. Но… ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ ЗДЕСЬ?!

— Чего кричишь? — сонно спросила позади моя рыжеволосая любовница, заглянув через плечо. — Ого! Это твоя?

— Я что, похож на отца семейства, укладывающий ребенка спать на пороге, чтобы не мешал трахаться в своё удовольствие? — раздраженно спросил я, повернувшись к ней. — Разумеется, она не моя!

Девушка, разгуливающая, кстати, в моей рубашке, я её только вчера видел в шкафу, посмотрела сначала на меня, потом на корзину.

— Тогда чего она стоит на твоем пороге?

— Чертовски правильный вопрос, блядь! — рявкнул я.

Мои вопли сделали то, чего я хотел меньше всего — разбудили ребенка. Скривившись, она тихо, но пронзительно заверещала, и её плач перфоратором начал ввинчиваться в мой многострадальный мозг, и так мучаемый началом похмелья.

— Боже, заткни её, — простонал я, отступая назад.

— Ты что, никогда не общался с маленьким ребенком? — чуть насмешливо спросила рыжая, присев рядом с корзиной. — Тише, крошка, никто больше не будет кричать. — Она ласково погладила девочку по щечке, а потом подняла вместе с её импровизированной кроваткой. — Ну, ждешь, когда соседи вызовут милицию и обвинят тебя в жестоком обращении с ребенком?

Я исподлобья взглянул на неё, но молча посторонился, пропустив их обеих в квартиру и закрыв дверь на все замки.

— Сейчас посмотрим. Как думаешь, с чего бы малышку подбросили именно тебе? — Девушка прошла в мою гостиную и поставила корзинку на диван.

— Не имею понятия. Я вообще как бы обеспечен, если ты не заметила, на этом могут сыграть в вопросе отцовства ненужных детей.

Рыжеволосая девушка бегло окинула взглядом свежий ремонт, шикарный плазменный телевизор на стене, паркет и ковролин, пару картин известных зарубежных художников, потом вернула его на меня.

— И что, может прокатить?

Я открыл рот, чтобы ответить, где я видел такой развод, но она уже полностью обратила внимание на хнычущую девчонку.

— У меня племянники-двойняшки, им сейчас почти год, так что кое-какой опыт в обращении с детьми у меня есть, — проговорила она, вынув ребенка из корзины и положив на диван. — Так, она сухая, тут проблем нет. Тебя, кстати, папочка, как зовут?

— Я не папочка ей! — прорычал я, следя за этим с достаточного расстояния. — А зовут меня Матвей.

— Кристина. А кто ты, красавица? — она улыбнулась малышке. — Подержи её.

— Что? Нет уж!

Кристина покачала головой, но не стала настаивать.

— Тут что-то есть. Письмо, кажется. Адресовано Матвею Сафировскому, это ты, видимо?

Я вырвал узкий конверт из её рук и хмуро оглядел. Почерк, которым было выведено моё имя, был мне незнаком. Чувствуя, что с каждой минутой я всё глубже увязаю в этом дерьме, я распечатал письмо и достал лист бумаги.

"Здравствуй, Матвей, — аккуратные мелкие буквы зазмеились у меня перед глазами. — Уверена, ты меня не помнишь — таких у тебя была сотня, а то и не одна, и моё имя, и та ночь — ничего для тебя не значили. Пусть, я это знала и не претендую ни на что. Единственное, что заставило меня обратиться к тебе — это наша малышка. Не подумай, что я одна их тех матерей-кукушек, которые не готовы нести ответственность за то, что получилось — я не такая. Я хотела этого ребенка, я ждала его, я даже имя подобрала… Но я не могу о ней заботиться, что страшно разрывает моё сердце. Пойми, Матвей… — Тут я заметил чуть размазанные чернила, словно на них попала жидкость. Скорее всего, автор плакала, когда писала письмо. — Так вышло. Никому больше наша дочь не нужна, и я единственный раз прошу тебя — не отмахивайся от неё. Было бы слишком наивно с моей стороны предлагать тебе удочерить её — я же знаю, что Матвей Сафировский это никогда не сделает, — поэтому, всё, о чем я прошу — найди ей хорошую семью, где её будут любить. Не сможешь найти семью — тогда хотя бы детский дом, но в котором не будет тараканов и воспитателей-садистов. Я содрогаюсь всем телом при одной только мысли, что моя крошка попадет в одно из тех жутких мест, про которые пишут и говорят. Нет… Это не будет стоить тебе больших денег, Матвей, твой многомиллионный счет в швейцарском банке не пострадает. Клянусь всем, что у меня есть, при иных обстоятельствах я никогда не потревожила бы тебя.

Прояви раз в жизни свою человеческую, добрую сторону, я знаю, что она у тебя есть. Она твоя дочь, даю слово.

У меня было время подумать, пока я вынашивала её, об имени… Мне хотелось бы, чтобы оно у неё было красивое, запоминающееся… Ариадна, например.

С надеждой в сердце,

Солнечная".

Минуту после прочтения я пялился в строчки, словно там был какой-то дополнительный скрытый смысл. Всё, что я понял, это что какая-то дурёха всучила мне своего ребенка, клятвенно заверяя, что он ещё и мой, и просит, чтобы я сам отдал её в нужное заведение. Вывих мозга, честное слово!..

— Ну что, это мама девочки отчиталась, что по пьяни нагуляла её, но ещё не готова стать примерной домохозяйкой? — поинтересовалась Кристина.

— Что мама, то да, а вот о причинах тут ничего не сказано… Блин, мне нужно выпить! — Я рывком бросил письмо на столешницу и почти выбежал из гостиной.