У Иры в душе заиграли скрипки. Целый симфонический оркестр. Вряд ли Егор узнает, как много значит для нее это решение. А может, и узнает когда-нибудь!

Артем некоторое время удерживал его взгляд, а потом полез в карман пиджака. Бросая на стол несколько тысячных купюр, он сказал с желчью:

– Думаю, вы еще пожалеете об этом. Позвольте откланяться…

– Катись! – прищелкнул языком Егор.

Ира проводила Артема взглядом до самых дверей.

– Теперь я уверена, что в ту субботу он появился у Могиканина не случайно, – сказала она и вздохнула, подумав, что, скорее всего, он и к ней перед этим пришел не с целью наводить мосты. Просто нужно было поближе подобраться к дару Нептуна.

Константин Юрьевич, простая душа, не утерпел, рассказал внуку, что Ирин друг нашел ценный перстень в море. Но Ира вначале не придала этой маленькой подробности значения. Ну пришел и пришел, подумаешь. И вот теперь все эти события – одно за другим – выстроились в логическую цепочку. И помощь его стала понятна: думал, для себя старается. Нет, все же она его сущность раньше раскусила. Не сумел он ей мозги запудрить своей видимой интеллигентностью.

– Как у такого героического деда может быть такой внучок? Гримаса природы, – сказал Егор и, взглянув на нее своими насмешливыми бархатистыми глазами, спросил: – Ты наелась?

– Да.

– Тогда пошли.

Егор достал кожаный бумажник, вытащил из него три тысячные купюры и положил их под свой бокал. На деньги Артема он не взглянул. Подняв Ирин этюдник, встал из-за стола. Она поднялась в тот же момент. Эта мужественная немногословность ее потрясла.

– Хорошие сегодня у официанта чаевые будут. А он нам столик не хотел сервировать, – пробурчала Ира себе под нос, озвучивая собственные мысли.

Егор так раскатисто рассмеялся, что на него обернулись несколько человек. А Ира, обычно сдержанная на эмоции, тоже рассмеялась вместе с ним, громко и весело. А пусть себе! Они молодые, им можно!

Прощаясь возле подъезда, Ира неожиданно призналась:

– Ты был на высоте.

– Одобряешь, значит, – улыбнулся он.

– Восторгаюсь. Но знаешь, Егор, вот вроде эта история закончилась, а мне почему-то никак не хочется ставить в ней точку.

– Странно, но у меня такое же чувство. – Егор протянул руку, заправил ей за ухо прядку волос. – До завтра?

– Да.

Ира думала: а что же дальше? Но ничего не случилось. Егор отступил в сторону, подмигнул и пошел к метро.

Нет, она ему не нравится. Нет, она ему нравится, но как друг, а не как девушка. Она же видела, каких он себе девушек выбирает. Все высокие, элегантные, как изящный бокал для шампанского. Ей до них далеко. «А почему же он с тобой все время возится?» – тоненько полюбопытствовал внутренний голосок. «Это из-за дара Нептуна и потому, что мы с ним связаны общими грустными воспоминаниями прошлой зимы. И вообще, отстань от меня», – ответила ему Ира, поднимаясь по лестнице на свой пятый этаж.

Дома Ира узнала, что умер папин двоюродный брат в Краснодаре и папа собирался лететь на похороны, чтобы помочь и поддержать родственников.

– Побуду там недельку, – сказал отец.

– Конечно, – согласились они с мамой.

13

А буквально на следующий день выяснилось, что история перстня продолжается. Предчувствие не обмануло ни Ирину, ни Егора. То, что произошло, можно было также назвать предвидением, случайностью, везением или чем-то еще в этом роде, но вряд ли стоит тратить время на то, чтобы подыскивать точное определение случившемуся, когда предстоит узнать главное.

Оказавшись дома в тот субботний вечер, Егор никак не мог уснуть. Коротая время, движимый внутренним неудовлетворением, он залез в Нет. У него была выделенная линия, и он при желании мог сидеть в Интернете сутками. Примерно после часа поисков, посвященных, конечно же, семейству Юсуповых, Егор неожиданно наткнулся на отрывки воспоминаний дворецкого Юсуповых. Тот был с ними в Крыму до последнего момента, то есть до 13 апреля, когда Зинаида Николаевна, ее муж, сын, сноха и трехгодовалая внучка навсегда покинули родину. И вот что он написал в своей книге воспоминаний, в России так и не изданной: «Зинаида Ивановна призвала нас к себе накануне отплытия. Нас, прислуги, к этому времени в Ай-Тодоре осталось немного. Я, моя дочь, служившая горничной, камердинер Феликса Феликсовича-старшего, пара слуг по дому, пара рассыльных слуг, повар и молодая няня княжны Ирины. Остальные разъехались кто куда, а иных сыра земля прибрала. Княгиня Зинаида Николаевна позвала нас под вечер перед молебном и сказала: “Хочу наградить вас за преданную службу. Более, наверное, не свидимся”. Она достала из шкатулки колье из изумрудов и бриллиантов, то, что ей супруг Феликс Феликсович подарил на рождение первенца, покойного к тому времени Николая, и ловко так расцепила его на части. Получилось несколько украшений. Мы начали отказываться, понимая, что за награда нас ждет, да она остановила, грустно так произнесла, словно пророчила: “Это всего лишь камни, они ничто по сравнению с вашей верностью, но они помогут вам в трудную минуту”. Мне была подарена старинная шкатулка, дочери моей браслетка из этого гарнитура. Марии Филипповне Зиминой, няне младой княгинюшки Ирины, перстень с удивительным по красоте изумрудом». (Дальше шло перечисление, а в конце было написано: «…поскольку княгиня Зинаида Николаевна во всем любила порядок, то она и дарственную по всем правилам составила, кою и подписала в нашем присутствии».

– Да, это похоже на женщин из рода Юсуповых. Они больше ценили чистоту души, чем чистоту драгоценных камней, – заметила Ира, когда Егор рассказал ей о дарственной. – Кто же это такая – Зимина Мария Филипповна?

– Я попросил отца посодействовать в поисках, через его приятеля-комитетчика. Найти будет, думаю, не так уж и сложно, все-таки няня в семействе Юсуповых – заметная отличительная черта. Но вряд ли Мария Филипповна Зимина жива.

– Почему? – не поняла Ира.

У нее всегда с арифметикой было неважно.

– Да ты представляешь, сколько ей сейчас лет, если в девятнадцатом было двадцать пять? Сто десять годков!

– Ох! А Могиканин…

– Крепкий старик, и дай Бог ему здоровья, – сказал Егор. – В общем, если и жив кто-то из этих Зиминых сейчас, то это дети или внуки. Скоро узнаем! – пообещал он.

– Скорее бы! – Ира сгорала от нетерпения, как и тогда, когда они только брались за розыски владельцев дара Нептуна.

– Егор, а тебе не кажется, что нам Нептун все время помогает? – спросила Ира и спрятала лицо в ладони, испугавшись, что Егор начнет над ней смеяться, что она сморозила глупость.

Но он был серьезен:

– Конечно, помогает. Мне-то уж точно.

А несколько дней спустя Егор возбужденно говорил, потряхивая черным мотоциклетным шлемом:

– Нашли! Слушай, Ир, нашли ее дочь! Вот. – Он достал из кожаной куртки справку. – Анастасия Ивановна Зимина, и фамилия та же. Это нам повезло, что она фамилию не сменила. Иначе бы поиск затянулся.

– А адрес есть?

– Есть. Она в доме престарелых живет, в Сергиевом Посаде.

– Как в доме престарелых? – Ира заморгала ресницами. – Значит, у нее никого нет?

– А вот это в наши дни совсем не обязательно. Есть, знаешь ли, люди, которые своих родителей пристраивают в такие учреждения. Впрочем, их людьми назвать можно с натяжкой.

– А этот Сергиев Посад далеко? – Ирины мысли уже закручивались по спирали.

– Часа полтора на мотоцикле.

– Поехали!

– Ириш, погоди! Давай завтра с утра. Прогуляешь школу, я – институт ради такого дела.

Ира его не слушала, доставала ювелирную коробочку с книжной полки.

– Ир, посмотри на часы, уже начало пятого, – упрашивал Егор, но теперь с нотками раздражения. – Пока мы туда доберемся, начнет темнеть. – Она искала ключи, сумочку. – Ира! Послушай меня! – гаркнул Егор, и Ира мгновенно поняла, что нужно сменить тактику.

– Егорушка, ну, миленький, ну, пожалуйста, ну, мы только туда и обратно! – Она умоляюще сложила руки перед его лицом и сделала несчастные глаза.

– Ох, лиса! – сощурился он, покачивая головой. – Хорошо, пиши записку матери.

– Я ей позвоню, – отмахнулась Ира. – У меня сотка в сумке.

Она была уже в коридоре.

– Куда легкую куртку хватаешь?! – взревел опять Егор, наблюдая за ней. – Одевай вот эту дутую, чтобы не просквозило.

Ира подчинялась беспрекословно. Егор был голова, она – шея, ну а дальше всем хорошо известно, что происходит.

Вскоре они оказались на улице. Ира заметила, как, подходя к мотоциклу, Егор вытащил из кармана куртки мелкие деньги и сунул их в руку Сашке Ракитину, двенадцатилетнему соседу. Из-за его плеча выглядывал Севка Коровкин.

– С приятелем поделись.

Сашка кивнул, улыбаясь во весь рот.

Егор и Иру наградил – розовым шлемом, а потом снял мотоцикл с педали и стал откатывать его, чтобы не шуметь под окнами.

– Ага! Детский труд эксплуатируешь, – посмеивалась над ним Ира, застегивая розовый шлем под подбородком. – Заставляешь мальчишек свой мотик охранять?

– Даю честно подзаработать, – бросил Егор через плечо и, обернувшись, сказал: – Садись.

И только он завел двигатель, как пришлось его заглушить. В воротах появился Артем.

– Что ему все неймется, этому уроду? – разозлился Егор, сплюнув на землю, в аккурат неподалеку от того места, где остановился незваный гость.

– Вижу собрались куда-то? Я долго не задержу. Вот, пришел сказать, что, оказывается, у Юсуповых есть приемный сын.

Ира чуть с мотоцикла не упала. Новость ошеломила. Хотя в нынешней ситуации она мало что меняла. Ведь настоящая наследница перстня была найдена. Что-то подсказывало Ире, что это именно так и на этот раз они на пути к конечной цели.

– И кто же это? – спросил Егор, взглянув на Артема.

– Известный мексиканский художник и скульптор, шестидесятилетний Виктор Мануэль Контрерас. Он и Юсуповы познакомились в Париже в пятьдесят восьмом году. Мануэлю было семнадцать. Он приехал учиться в Сорбонну, был талантлив, беден и горд. Этим и привлек внимание четы Юсуповых. Они пригласили погостить его в свой особняк. И в скором времени юноша переселился к ним в дом на правах близкого друга. И только после смерти Ирины Юсуповой, когда встал вопрос об архивном наследии, потому что, кроме домашних реликвий, больше к тому времени наследовать было нечего, вот тут и выяснилось, что мексиканский художник приходится приемным сыном Юсуповых. Фамилию рода они ему не могли передать, сами понимаете, такой величайшей милостью только государь располагал, но вот наследие нужно было пристраивать куда-то – иконы, картины, предметы быта, дневники… Кстати, костюм, в котором Юсупов снят на обложке книги, тоже в мексиканской коллекции. Вам не интересно?