Но глазам ее предстала довольно мирная картина: три девушки сидели в небольшой лодке, весело соперничая между собой за каждую крупицу внимания, которой удостаивал их лорд Хоксли. Они старались перекричать друг друга, поэтому невозможно было понять, о чем идет разговор. Неожиданно Мэриан протянула руку, чтобы сорвать цветок со свисающей ветки, но не достала и взобралась на скамейку.

А потом произошло то, что однажды Элизабет уже видела.

Как будто по подсказке суфлера, Мэриан, пронзительно вскрикнув, свалилась в воду, и ее понесло в сторону дерева, застрявшего под низким мостиком. Лорд Хоксли на секунду оторопел, потом разразился ругательствами, совершенно неподходящим для ушей оставшихся в лодке барышень, и сильными рывками весел почти догнал ее.

Казалось, что Мэриан сможет легко ухватиться за лодку, но она, видимо, растерялась, и в следующую секунду течение подхватило ее, затянуло под воду, и Мэриан исчезла.

Элизабет поняла, что никогда не забудет нескольких последующих мгновений. «Теперь все это наяву, – думала она, – это действительно случилось…» – и не могла двинуться с места. Сквозь затуманившие глаза слезы она продолжала смотреть на темную воду, терзаясь чувством вины.

Ей показалось, что она стоит так целую вечность, на самом же деле прошло всего несколько секунд. Лорд Хоксли стрелой метнулся в воду и сразу же нырнул под запруду. У Элизабет закружилась голова и перед глазами замелькали черные мушки. Наконец вода расступилась, Хоксли ухватился за веревку, и только тогда она поняла, что все это время не дышала.

Откинув голову назад, Хоксли потряс ею, вдохнув воздух и снова погрузился в воду. Теперь уже Элизабет не волновалась так сильно, как будто видела, что происходит под водой: Мэриан вцепилась в своего спасителя и в то же время пытается его оттолкнуть; Натан обвязывает ее веревкой, одним быстрым движением освобождает ее волосы, зацепившиеся за подводные ветки, тянет Мэриан за собой и выталкивает на поверхность. Через несколько секунд они уже на берегу, в безопасности, он хватает ее за плечи и трясет, пока она не выплевывает воду, которой наглоталась.

Мэриан стонала, хваталась за голову, театрально воздевала руки… Затем она заметила веревку поверх своего испорченного платья и начала пронзительно визжать. Но для Элизабет это были самые прекрасные звуки, потому что они свидетельствовали, что ее кузина жива и способна весьма экспрессивно выражать свои чувства.

Заметив, что Натан никак не может развязать узел на веревке, пытаясь при этом еще и успокаивать Мэриан, Элизабет улыбнулась и подошла ближе, чтобы помочь. В этот момент он поднял голову, их глаза встретились и она остановилась на полпути. Его взгляд жег, как уголь. Никогда раньше она не чувствовала столь тесную связь с другим человеком! Элизабет с легкостью читала его мысли, но они почему-то не казались ей чужими. А чувства его настолько переплелись с ее собственными, что она уже не знала, где чьи.

Потом Натан улыбнулся, и она ответила ему благодарной улыбкой, подумав: «Теперь он знает, что я говорила правду. Он знает мою тайну, и она не внушает ему отвращения! Как хорошо иметь друга, который тебя действительно понимает!»

Драгоценные секунды промелькнули, до них донеслись крики двух подруг Мэриан. Хоксли обернулся и увидел, что забытая лодка уткнулась в запруду. Ему снова пришлось плыть через холодный ручей, чтобы доставить перепуганных девушек на берег. Уходя, он жестом попросил Элизабет заняться Мэриан и пробормотал сквозь зубы:

– Ненавижу холодную воду!


Элизабет разгладила несуществующие морщинки на юбке и глубоко вздохнула. Прошло уже несколько часов с тех пор, как Хоксли спас Мэриан, и все это время Элизабет хотелось поговорить с ним. Сейчас наконец у нее такая возможность появилась, но все было очень странно…

Лорд Хоксли пригласил ее явиться в библиотеку! Пригласил через горничную, как какую-нибудь просительницу, ищущую работу… Лучше бы он встал посреди дома и во весь голос прокричал ее имя. Или исподволь зазвал бы ее на прогулку по оранжерее. Или, наконец, ворвался бы в ее спальню, требуя, чтобы она уделила ему время!

Впервые ей самой захотелось услышать мысли другого человека. Она бы узнала, что на уме у Натана… Но, как назло, странный дар, который она обычно проклинала, покинул ее. В богатом воображении Элизабет проносились возможные варианты их встречи, и в каждом присутствовало его одобрение и даже восхищение. Но присущее ей здравомыслие не позволяло особенно надеяться на это…

Теперь, когда Мэриан больше не угрожает опасность, чего он от нее хочет? К чему такая торжественность? Можно было просто перекинуться парой слов. В отличие от Мэриан, у нее не было надежды на то, что непрочная близость, которая появилась между ней и Натаном, что-то означает. Элизабет прекрасно знала, что ей всего шестнадцать, что она далеко не красавица, а рядом с Мэриан – просто гадкий утенок. И надо же, что при этом Хоксли вовсе не был пределом мечтаний Мэриан! А пределом ее мечтаний он был… Господи, Боже мой! Почему бы не признаться в этом хотя бы самой себе?!

Элизабет спустилась с лестницы, стараясь не поддаться соблазну запереться в своей комнате. А соблазн был велик: ей страшно не хотелось расставаться с надеждой, что наконец появился человек, с которым она могла поделиться своими мыслями; человек, который понимал ее, знал о ее несчастье и не гнушался бы этим!

Ей хотелось почувствовать себя в безопасности, ощутить поддержку Натана, уверенность, что он будет о ней заботиться, даже зная ее тайну! В себе-то она не сомневалась: знала, что навсегда сохранит в памяти эти мгновения их душевной близости.

Что и говорить, Элизабет мечтала поехать в Лондон на будущий год – но не для того, чтобы появиться в свете и быть выставленной на ярмарке невест. Она хотела просто оказаться рядом с Натаном и дедушкой, отдохнуть душой, побыть самой собой… Ну, хотя бы иногда приезжать к ним, чтобы в промежутках мечтать о новой встрече! От этих надежд у нее теплело на душе, как будто внутри расцветали яркие цветы.

Дверь из библиотеки внезапно открылась, и Хоксли протянул ей руку.

– Я услышал твои шаги, Элизабет. Входи же и перестань прятаться. У тебя такой вид, будто ты вот-вот начнешь вытирать пыль на перилах или мыть полы.

Вот и все любезности и комплименты!

– Ты так галантен, Натан! Как можно устоять перед таким приглашением?

Она вошла в комнату и остановилась в ожидании, что он будет делать дальше. Приличия требовали или оставить дверь открытой, или чтобы при их беседе присутствовал кто-нибудь еще. Но она прекрасно знала, что нечего надеяться ни на то, ни на другое.

Элизабет почувствовала неладное, когда вместо того, чтобы хлопнуть дверью, он осторожно прикрыл ее и указал на пару стульев около камина, в котором весело потрескивали дрова. День оказался все-таки холодным, с темными облаками, не позволившими летнему солнцу согреть землю.

Хоксли уселся на один из стульев и уставился в огонь.

– Все очень серьезно, Элизабет. Эти твои видения… Здесь, в Пэкстоне, ты вела довольно замкнутую жизнь, но в Лондоне все будет не так. Ты даже не представляешь, насколько опасный оборот могут принять дела, если кто-нибудь узнает о твоих… способностях.

– Неужели? – пробормотала она ехидно.

– Несомненно! – Хоксли наклонился вперед, запустив пальцы в свои черные волосы, которые, высохнув, стали похожи на кудрявую копну соломы. Эти волосы были проклятием мужчин рода Стэндбриджей и настоящим подарком для женщин. Упершись локтями в колени, он проговорил куда-то в пол: – Если об этом станет известно, то найдутся люди, которые захотят контролировать твои способности или даже уничтожить их из страха быть уличенными в темных мыслях и делах.

Он помолчал, решив, что напрасно пугает ее. Он хотел только, чтобы Элизабет осознала серьезность положения. Какие же аргументы подействуют на нее надежнее всего?

– Знатные дамы, может, и будут присылать тебе приглашения на обед, но только из любопытства: стоит одному из их сыновей проявить к тебе интерес или их дочерям предложить тебе дружбу, как они тут же покажут свои коготки. Ты можешь думать, что не в их власти сделать тебе больно, но это не так, Элизабет! Тебе будет больно увидеть, что люди, которых ты считала друзьями, вдруг повернутся к тебе спиной. Я не хотел бы, чтобы ты испытала все это.

– Уже не говоря о позоре, который может лечь на имя Стэндбриджей? – добавила она мягко, но с издевкой.

– Что?!

Хоксли выпрямился, подозрительно взглянув на Элизабет, но ее лицо не выражало ничего, кроме покорного внимания. Нахмурившись, он проворчал что-то себе под нос, но она не разобрала, что именно.

– Натан, меня совсем не обязательно представлять всем этим людям – тем более, что я вовсе не стремлюсь найти себе среди них мужа. Но не могла бы я просто провести немного времени с тобой и дедушкой? Походить по театрам, музеям, книжным магазинам…

– Ты ничего не поняла, Элизабет! Дело не в том, чтобы избегать людей, а в том, чтобы избежать проблемы, когда люди узнают о твоих способностях.

– Да почему ты считаешь, что кто-нибудь непременно узнает?! Разве ты узнал бы, если бы я не была вынуждена сама рассказать тебе об этом? Ты думаешь, догадался бы дедушка, если бы не знал, чего именно следует опасаться? Если бы он не знал никого другого, кто обладал такими же способностями?

Элизабет повернулась на стуле и посмотрела ему в лицо.

– Я прожила с этим шестнадцать лет, Натан. Абсолютно одна, никому ничего не рассказывая. И если бы не опасность, которая угрожала Мэриан, так продолжалось бы и дальше. Если мне и придется когда-нибудь вмешаться в ход событий, чтобы помочь кому-то, только я сама буду об этом знать! Разве ты не понял, что это не твои проблемы?

Неожиданно Хоксли громко расхохотался и потрепал ее по волосам, как если бы она была его любимой собакой.

– Я вижу, у маленькой тигрицы тоже имеются коготки!