Ирина Давыдова - Дамир

— Простите, я подумала, что вам не помешает, — произнесла домработница и подала чашку гостье, а потом и мне.

— Спасибо, — кивнул я, и дождавшись, когда она оставит нас наедине, снова посмотрел на мать Лии.

— Я всегда желала ей счастья. Всегда хотела, чтобы она ни в чем не нуждалась, — негромко произнесла Валерия, отпивая из своей чашки.

— Что вы имеете в виду, говоря, что всегда хотели, чтобы она ни в чем не нуждалась?

— Мы с мужем всегда старались купить ей лучшую игрушку, лучшую одежду, портфель в школу. Когда она поступила в университет, мы сняли ей достаточно неплохую квартиру. Всегда старались помочь. И что теперь? Чем она отплатила?

— А чем она отплатила?

— Позвонила и сообщила, что вышла замуж. Все.

— Что-то еще говорила? почему-то подумал, что мама может знать больше, чем я.

— Нет. Сказала, сама найдет время и позвонит. Вот она, — благодарность.

— Тогда следующий вопрос. Вы всегда говорите о финансовой помощи?

— А что, это не так? удивленно вскинула на меня взгляд, и я понял, что достучаться до ее сердца будет куда сложнее.

— Лия нуждается в обычной, родительской поддержке. В ваших объятиях, добрых словах, теплой улыбке.

— Откуда вам знать, в чем она нуждается? Вы были такой крепкой парой, когда приехали к нам, а потом неожиданно все рухнуло.

— Что в наших отношениях пошло не так, мне еще предстоит узнать, и поверьте, мне очень сложно. Но я хочу, чтобы и вы наладили отношения с дочерью.

— А если она сама не хочет? отставив чашку, спросила Валерия, тут же заламывая от волнения пальцы.

— Я вам скажу сейчас очень важные вещи, и надеюсь, что вы меня поймете правильно. Договорились? спросил я, не отпуская ее взгляд, на что женщина неуверенно кивнула. Сейчас наверху, в комнате, в маленькой кроватке спит ваша внучка.

— Что-о?! резко поднявшись из кресла, произнесла громче обычного. Вы шутите?

— Мне совершенно не до шуток. Дочка моя и Лии, она родилась семимесячной.

— Господи, — прошептала она, пальцами прикрывая рот. Почему вы молчали?

— Я сам вчера вечером только узнал, что у меня есть дочь. Предполагалось, что Лия ждет ребенка от мужа.

— Но как же так? Я могу ее видеть? Внучку? упав обратно в кресло, тихо начала задавать вопросы.

— Конечно! Но я еще не закончил. Этот ублюдок отправил Лию на больничную койку.

— Что он с ней сделал? резко спросила она, и руками схватилась за подлокотники.

— Скрывать от вас не вижу смысла, ибо хочу, чтобы вы поняли, что теряете. А теряете прекрасную дочь.

— Вы мне не ответили.

— Он ее избил очень сильно. Сейчас ее жизни ничего не угрожает, но если бы мой помощник меня послушался и убрал наблюдение за Лией, то

Я замолчал, сам не в силах думать, что было бы, если бы Михаил меня послушал, но теперь понимал, — я просто обязан ему жизнью.

— Вы все это время присматривали за ней?

— Я люблю ее!

Женщина замерла, смотря на меня внимательным взглядом, а потом вдруг неожиданно поникла, в глазах я увидел грусть, а тело разом ослабло, плечи опустились и что-то резко в ней изменилось. Она вся изменилась. Задумалась.

— Я тоже ее люблю, и отец. Просто мы сами так воспитывались, и сложно проявлять свои чувства, сложно открываться, — отчаянно прошептала она, и отвернувшись, постаралась незаметно смахнуть слезу.

— Она ваша дочь и очень нуждается в поддержке, моральной поддержке. Лия разрушена, и мы с вами должны постараться ее излечить. Поймите, что если вы просто ее обнимите, ей уже станет легче.

— Она меня не простит. Я всю жизнь такой была.

— Из-за того, что вы всю жизнь такой были, вы плохо знаете свою дочь.

— Вы, даже находясь вдали, охраняли ее, а я

— Видимо, хреново я охранял, раз она сейчас лежит в больнице без сознания. Держите, — подал Валерии салфетку, видя, что она совсем сдалась и расплакалась.

— Господи, только дай ей сил выкарабкаться, — прошептала она, вытирая глаза.

— Она не имеет права сдаться. Нам еще дочь воспитывать.

— Я могу внучку увидеть?

— Пойдемте, — поднявшись из кресла произнес я, и, дождавшись, когда Валерия Евгеньевна соберется с мыслями, провел ее в спальню.

— Какая же она лапочка, — прошептала женщина, с непривычной ей нежностью улыбнувшись малышке.

Такую мать Лии я еще не видел, но очень наделся, что до нее дойдет смысл мною сказанного и она обязательно пересмотрит свое отношение к дочери. Мне бы этого очень хотелось.

— Я стал называть ее Лапочка, слишком она хорошенькая и маленькая.

— Согласна. А какое у нее настоящее имя?

— Ангелика. Это итальянское имя, по всей видимости, Лия назвала ее именно так, потому что могла забеременеть в Италии.

— Как же много я пропустила в жизни своего ребенка, — отчаянно прошептала она, и я увидел, как по ее щеке снова покатились слезы.

— Вы можете потерять и дочку, и внучку, даже не успев их приобрести. От вас требуется, а вернее, хочется искреннего к ним отношения. В противном случае, вы их больше не увидите.

— Ты словно лев защищаешь свою семью.

— Я хочу для своих девочек счастья. Если вы будете причинять боль

— Дамир, — перебила она меня, рукой схватившись за мой локоть, — я хочу быть рядом с ними.

— Надеюсь, — коротко ответил я и почувствовал, как в кармане завибрировал телефон, — извините.

Выйдя из спальни, нажал на прием звонка, надеясь услышать то, чего я так ждал.

— Дамир Тимурович, Лия Александровна пришла в себя. Сейчас у нее врач, но думаю, что все хорошо.

— Спасибо, Миша, скоро буду, — ответил я, и сбросил вызов, чувствуя, как в груди появилась толика радости за мою малышку.

Устало потер глаза, понимая, что сил все меньше и меньше, потому что поспать сегодня не удалось совсем. Но оставить там Лию одну я не мог, а потому, решительно вошел в спальню и увидел, как Валерия осторожно держит Лапочку и что-то тихо шепчет ей на ушко. Решив не мешать им, я снова вышел, спустился вниз и попросил Варвару Михайловну приготовить смесь для Лики. Женщина тут же принялась за работу, и уже через пару минут я возвращался обратно с готовым завтраком для дочки.

— Можно мне? тихонько спросила Валерия, продолжая качать крошку.

— Да, — кивнул и дождавшись, когда она усядется, протянул ей бутылочку, — потом поедем в больницу. Лия пришла в себя.

— А Ангелика? я улыбнулся, когда малюсенькие губки обхватили соску и с жадностью стали сосать, наверняка наслаждаясь едой.

— Она, безусловно, с нами. Так сложилось, что Лия еще не видела дочку.

— Господи, да что же это происходит?

— Тихо-тихо, ну пугайте малышку.

Пока Валерия кормила внучку, я нашел в комоде одежду и памперс для Лики, и положил рядом с ней. Женщина понятливо кивнула, соглашаясь сама переодеть внучку, и я молча вышел, собираясь найти Кирилла. Впереди нас ждала непростая встреча, и мне стоило еще о многом подумать, чтобы хоть как-то облегчить боль дорогих людей.

— Я та-к хо-чу к те-бе, про-шу не ос-та-вля-й ме-ня о-дну. О-на там жде-т, и сле-зы ль-ет

Все, что я могла из себя сейчас выдавить это жалкие потуги заговорить, но на самом деле мне безумно хотелось кричать. Кричать во всю глотку, не боясь сорвать голос. Как бы ни болело все мое тело, душа просто изнывала от того, что из нее вырвали часть меня. Вырвали того, ради кого я жила в последнее время. Моя кровиночка, моя душа, моя доченька, ее отняли у меня, словно наказав меня так сильно за то, что причинила боль любимому мужчине. Артем лишил меня возможности хотя бы одним глазком посмотреть на моего ангела, хотя бы пальчиком коснуться ее маленькой ручки. Он всего лишил меня в этой жизни. Даже самой жизни.

Вся прошедшая неделя была для меня пыткой, даже большей, чем, когда я переживала насилие. Нет ничего ужаснее, когда у матери отбирают ребенка. Нет ничего больнее. Душа моя вывернута наизнанку, да так, что казалось уже ничто не сможет ее залечить. Лучше бы эта падла меня добила. Умереть и не дышать было куда проще.

Найдя в себе силы, я снова открыла глаза, и замерла, ощущая себя побитой овцой, коей в принципе и являлась. В нескольких метрах от меня стоял Дамир, внимательно смотря мне в лицо, и я поняла, почему вдруг почувствовала по всему телу жар. Сердце гулко забилось в груди, внутренности сковало будто тисками, а из глаз покатились слезы. И только быстрый писк приборов, и ОН, с маленьким комочком на руках. Не бросил. Он не бросил ее.

Дамир подошел ко мне и, встав на колени, положил около моей руки крошечного человечка. И сердце почувствовало это наша дочь.

— Спа-си-бо, — удушающим голосом прошептала я, и едва найдя в себе силы, подняла руку и коснулась крохотной ручки, сквозь слезы смотря, как спит моя красивая доченька.

Я несколько минут смотрела в ее умиротворенное личико, даже не пытаясь побороть свои слезы.

— Поспи, мы будем рядом, — услышала я, и через несколько секунд мой организм дал слабину, и я снова уснула, ощущая себя капельку лучше, зная, что с доченькой все хорошо. Она в надежных руках папы.

В следующий раз проснуться оказалось тоже не легко, все тело ныло от боли, веки были тяжелые и хотелось, чтобы мне поскорее вкололи обезболивающее. Но я осознавала, что тогда снова усну, и не смогу подольше насладиться близостью своей дочери. Господи, может нет только не это, этого не могло быть. Это же не сон. Я едва ли нашла в себе силы, чтобы открыть глаза, и сфокусировав взгляд, увидела сидящую маму около моей кровати. Мама Она здесь, со мной, не бросила. Мамочка

— Ма-ма, — прохрипела я, и она сразу же наклонилась ко мне, смотря на меня заплаканными глазами.

— Лия, доченька моя, — прошептала мама, и по ее щекам тут же покатились слезы.