Подняв Лили на руки, Эдж отнес ее на постель и скользнул рядом.


Эдж обнимал спящую Лили, которая лежала на изгибе его руки. Он рассеянно потер кончики ее пальцев.

Он не мог подобрать слов, чтобы описать ее. Невинность. Мягкость. Он прижимал к груди само блаженство и ощущал такое же блаженство внутри. Хрупкое. Нежное.

Она пошевелилась, просыпаясь.

– Твой отец будет дома завтра днем? – спросил Эдж.

Она перекатилась по кровати, прижимаясь к нему:

– Вряд ли.

– Я снова продемонстрирую свой интерес к тебе. Мне хотелось бы поговорить с ним. Ты скажешь ему об этом?

– Да.

Лили крепко обняла его, но ее дыхание не успокоилось, как бывало прежде.

Эдж собирался сообщить ее отцу, что они решили пожениться. Лили еще не ответила заветное «да», но, разумеется, готова была произнести это, и на сей раз Эдж планировал сделать ей предложение в присутствии ее семьи. Он хотел, чтобы свадьба состоялась в ближайшее время. Он уже успел отвести братьев в сторонку и сказать им, что не стоит изумляться, если он вдруг женится. Да и его мать призналась ему, что не удивится, если у нее появится новая дочь.

Как же восхитительно было ощущать Лили рядом… Теперь, обнимая ее, эту женщину, о которой он мечтал, Эдж чувствовал, что живет полной жизнью.

Он поцеловал ее волосы, задержавшись губами у локонов, наслаждаясь их цветочным благоуханием и теплым, успокаивающим ароматом.

Сидя с Лили в театре, Эдж ощущал гордость. Он заметил разницу между Лили и Беатрис. Последняя была на сто процентов органична в своей роли и идеально подходила Эндрю. Лили же полностью соответствовала своему милому имени и вписывалась в его мир настолько, что он и поверить в это не мог.

Вопрос ее происхождения можно было игнорировать или с легкостью решить. Он мог ненавязчиво поднять эту тему в разговоре с подходящими людьми, доверив правильную версию их ушам и ртам, хотя совершенно не имело значения, во что верили окружающие.

Вечер прошел как нельзя лучше, если бы не встреча с владельцем газеты. Стервятником, опубликовавшим весь этот вздор о Лили, а позже и сплетни о его отце. Эдж поверить не мог, что Лили знала этого человека, но, с другой стороны, мать Лили после расставания с мужем находилась в шаге от полного краха, и неизвестно, какие знакомства водила.

При мысли о газетном сплетнике безмятежность, которую ощущал Эдж, испарилась. Этот человек сделал больно Лили, разрушил семью Эджа и назвал жену Эндрю чудовищем. После этого Эндрю поговорил с газетчиком, и тон статей сразу изменился.

Но Эдж ничего не сказал этому человеку, когда в газете появилась история о его отце. Ничего. Его мать не хотела приковывать еще больше внимания, и Эдж с ней согласился. Выяснив, что напечатанное – правда, он потратил немало времени, улаживая последствия скандала у себя дома.

Ложь о Лили носила иной характер.

Эдж вдруг понял, как исправить историю рождения Лили. Он осознал, кому нужно замолвить словечко, – человеку, который и начал эту ложь.

Эдж решил обдумать, как донесет эту историю до окружающих, и, если лживый газетчик хочет жить в Лондоне, если он хочет и впредь издавать свою газетенку, он найдет способ внести одну честную поправку в слухи о прошлом.

Лили сияла бы от счастья. Как ей и полагалось. Эдж знал, что ей очень не нравилось выделяться из толпы, но на сей раз все было бы иначе.


Лили вслушивалась в дыхание Эджа. Ритмичное. Расслабленное. Она отодвинулась от него, и он пошевелил рукой. Ее спящий лев.

Лили выскользнула из постели и оглянулась на Эджа. Ей хотелось навсегда сохранить в памяти это мгновение. Свет лампы отбрасывал тени на его лицо, и Лили видела очертания ресниц на его щеках, мягкость его расслабленных губ.

Это был великолепный портрет, который никто не смог бы запечатлеть. Мужчина, такой бесхитростный и уязвимый во сне… Лили надеялась, что Женевьева никогда не видела его таким расслабленным, и нисколько не сомневалась, что так и было. Он не мог спать столь же безмятежно рядом с другими женщинами.

Лили отвела взгляд – смутная тревога вползла в ее душу. Она пошевелилась, будто пытаясь вытеснить из себя дурное предчувствие.

Лили поцеловала воздух над Эджем, осознавая, что, коснись она его и он обязательно проснется. Она не хотела, чтобы Эдж чувствовал, будто обязан сейчас одеться и проводить ее домой. Одна короткая перебежка – и она уже у себя.

Глава 13

Эдж вошел в дом Хайтауэров и заметил покрасневшие щеки дворецкого. На лице слуги не отразилось ни намека на то, что он узнал герцога, и дворецкий ни на мгновение не вышел из своей роли, но его движения были чересчур быстрыми. Он спешил, словно хотел убежать прочь.

Подняв взгляд, Эджворт увидел Лили, она стояла на лестнице, положив руку на перила и глядя на него.

Ее глаза не сияли обычным приветствием, и все же она явно ждала его.

– Что случилось? – спросил Эдж, не заботясь о том, что его может услышать слуга. Все равно дворецкий был уже в курсе происходящего в доме.

– Моя мать здесь. – Лили посмотрела на Эджа и поспешила отвести взгляд. – Она начнет разрушать все. Изо дня в день.

– Ее присутствие ничего не меняет, не говоря уже о том, что ей следует знать о твоих планах на будущее. – Эдж отошел, чтобы попасть в поле зрения Лили.

Он натянул на лицо обычную маску невозмутимости. Лили не вздрогнула, явно не замечая раздражения, которое начало закипать в его груди.

Эдж проводил Лили в пустую гостиную, отвел к дивану и взял ее ладонь в свою, усаживая. Но сам не присоединился к Лили, отойдя к стоявшему напротив креслу. Стал было садиться, но передумал.

– Ты используешь ее как отговорку, чтобы не принимать ухаживания и не выходить замуж. Что же происходит на самом деле?

– Ты представить себе не можешь, каково это – жить с ней под одной крышей.

– Я ведь не предлагаю ей выйти замуж за меня – я прошу об этом тебя. И мы не будем жить в этом доме. Просто по соседству.

– Она начнет вмешиваться не в свое дело. Она способна раздуть колоссальный скандал буквально из ничего. Достаточно какой-нибудь мелочи.

Эдж хранил молчание, позволяя тишине задать вопрос, на который хотел бы получить ответ.

Лили уперлась ладонями в обивку дивана по бокам от себя.

– Я не знала, что такое покой, пока не уехала моя мать.

– Покой превыше всего?

– Не знаю.

– Подумай об этом. Подумай о том, что ты чувствовала в прошлом. Ты хочешь к этому вернуться?

– Никогда. – Лили опустила взгляд, но тут же подняла глаза на Эджа. И, поднявшись, подошла к нему. – Если ты собираешься делать мне предложение, лучше убедиться, что это именно то, чего ты хочешь. А то я соглашусь, и ты получишь не только жену, но и ее мать, живущую по соседству.

– В дверях есть замки.

Она расплылась в улыбке, которая тут же испарилась.

– Я лишь переживаю, что ты будешь втянут в ее театральные выходки.

Эдж взял ее за руки. И решил, что скажет пару слов издателю газеты. Он не позволит писать что-то о Лили из-за ее матери. Если той вздумается пробежаться голой по улицам и об этом напишут в газете, у Эджа не возникнет претензий. Но тому писаке лучше вообще не упоминать Лили в связи с ее матерью. Семьи Эджворта и Лили должны стоять особняком, заслуженно возвышаясь над всем остальным.

– Ты можешь послать за своим отцом?

– Он здесь. Я приведу его.

Через несколько секунд Лили вернулась с мистером Хайтауэром. Сознание Эджа вдруг пронзила мысль о том, что Лили действительно не похожа на своего отца. Сплетни показались вполне обоснованными. Но вот мистер Хайтауэр и Лили посмотрели друг на друга. В прямоте двух профилей проявилось явное сходство.

Отец сосредоточил внимание на Эдже, и тот сообщил:

– Мы с Лили собираемся пожениться.

Мистер Хайтауэр, казалось, разом помолодел на много лет.

– Вы оба достаточно взрослые, чтобы твердо знать, чего хотите. Буду рад принять вас в семью, ваша светлость. – Он подчеркнул последние два слова, давая Эджу понять, что ценит его титул. Но его глаза приобрели твердое как сталь выражение равного по статусу. – Меня не волнуют детали брачного контракта. Составьте бумаги так, как считаете нужным. Если что-то произойдет, я достойно обеспечу обеих своих дочерей.

– Я приехала как раз вовремя. – В комнату ворвалась мать Лили. Сияние ее глаз по интенсивности не уступало яркости ее накрашенных красным губ и громкости натянутого смеха.

Лили взглянула на лицо матери, и ее пальцы выскользнули из нежно сжимавшей их ладони Эджа.

– Добро пожаловать в семью, – приветливо улыбнулась мать Лили. – Я всегда знала, что вас с Эджвортом тянет друг к другу. Любовь с детства.

– Я думала, ты отправилась по магазинам, – вставила Лили.

– Я как раз была на пути, – пустилась в объяснения мать, – но вернула карету, потому что хотела сменить шляпу. Та, которую я выбрала в самом начале, долго пылилась в гардеробе. От нее пахнет затхлостью. – В подтверждение мать помахала рукой перед носом и продолжила: – У меня горячее желание уволить всех слуг в этом доме, потому что в мое отсутствие они явно уклонялись от выполнения своих обязанностей. Наверное, мой муж попросил меня вернуться, потому что дочери скоро выйдут замуж и ему требуется, чтобы кто-нибудь присматривал за экономкой.

– Было бы проще нанять еще одного слугу, – сказал отец.

– Жаль, что ты этого не сделал.

Лили взглянула на Эджа. Его лицо будто окаменело.

– Лили, – спокойно произнес отец, подходя к ней и подталкивая Эджворта вперед. – Почему бы вам с Эджем не прогуляться? Уверен, вам есть что обсудить.

Не успела Лили осознать, что отец выпроваживает их, как они с Эджвортом оказались по другую сторону двери и в замке щелкнул ключ.

– Они с твоей матерью хотят побыть одни, – заметил Эджворт.

Лили смотрела на деревянную дверь, будто ожидая, что та вот-вот расколется.