– По-моему, это прекрасная идея, но… – Лили сглотнула ком в горле. – У меня… есть тайна, которую я должна открыть вам. И, полагаю, после этого обсуждать будет уже нечего. Я не хотела, чтобы об этом узнали…

Он вскинул брови, наблюдая за ее попыткой что-то лихорадочно придумать. Наконец ее глаза прояснились – ей в голову пришла идея.

– Я люблю Фоксворти.

– Лили, – изумленно охнул отец, отступая назад.

– Я не хотела говорить тебе, папа, – выпалила она. – Я недавно осознала свои истинные чувства. Это моя сокровенная тайна. Ее никто не знает. Даже Эбигейл.

– Я понимаю твое нежелание. – Отец пошевелил губами, явно желая сказать что-то еще, но лишь немного помолчал. – В таком случае действительно не захочется выходить замуж за его кузена.

Хайтауэр скользнул взглядом по лицу дочери.

– Мисс Лили… – Эдж поднялся, вышел вперед и протянул ей руку. Лили ничего не оставалось, кроме как вложить пальцы ему в ладонь. От этого прикосновения все перевернулось у Эджа внутри. Он не собирался давить на Лили, особенно после того, как выяснилось, что встречу подстроила ее интриганка-сестра. Но Фокс? О, черт, нет! – Я понимаю вас. Он мне тоже очень дорог. Его нельзя не любить. Он отвечает вам взаимностью?

– Не сомневаюсь, что в итоге ответит.

– Как он может не ответить? – Эдж крепче сжал пальцы Лили, глядя ей в глаза. – От меня не укрылась глубина чувств, которые вы проявили к нему во время вашей недавней встречи. Вы бросились прямо ему в объятия и были переполнены эмоциями.

– Лили? – задохнулся Хайтауэр.

– Да.

Эдж поднес кончики ее пальцев к губам:

– Я совершенно не против этого. – Он поцеловал ее пальцы, чувствуя, как Лили тянет их на себя. Тогда он ослабил хватку, позволяя ей отдернуть ладонь. – Меня потрясла нежность, с которой вы отнеслись к нему.

– Лили? – повторил отец.

– Да, Лили, – подхватил Эдж. – Пожалуйста, поделитесь со своим отцом воспоминаниями о том моменте, и он поймет ваши глубочайшие чувства.

– Я споткнулась, – ответила Лили. – Я не бросалась к нему. Потом я подняла на него взгляд и не могла поверить в то, какую колоссальную ошибку совершила.

– Нет. Это не так. Учитывая вашу глубокую преданность Фоксу, не понимаю, как оказаться в его объятиях означает совершить ошибку.

– Вы не понимаете нежных женских чувств.

– Только не к Фоксворти.

– Лили, – встрял отец, – помнится, ты никогда не была хорошей лгуньей. И сейчас лучше не стала.

Она смотрела на Эджа, склонив голову набок, приподняв брови и сжав губы.

– Брак… Это не для меня.

– Лили, – снова вставил отец, – ты не должна отказываться от счастья только потому, что у нас с твоей матерью был не самый лучший брак.

При упоминании о жене его лицо будто окаменело, да и лицо Лили – тоже.

– Кажется, мне пора. И кто знает, – Эдж нахмурился, – возможно, вы передумаете насчет брака.

Она нисколько не смягчилась.

Не сводя с Лили взгляда, Эдж вынул из кармана носовой платок и вложил ей в руку:

– Кажется, у вас что-то на лице. Частичка пудры?

Лили посмотрела на шелковый платок, провела пальцем по позолоченным нитям вышивки и подняла взгляд на Эджа.

Он коснулся пальцем своей губы, в том самом месте, где у нее был крошечный шрам.

Лили бросилась обмахивать лицо.

– Все, убрала?

Эдж утвердительно вскинул подбородок, обратив внимание, как Лили нервно скомкала ткань в пальцах.

Она протянула ему платок.

Он отказался, плавно отведя от себя ткань:

– Вы можете прислать это с кем-нибудь позже.

– Да, Лили. Сначала его надо выстирать. Ты ведь понимаешь, – сказал отец.

– Мне нужно идти. Я только что вспомнил, что мы с Фоксом должны быть в палате лордов сегодня вечером, и обычно мы задерживаемся там до ночи. Поэтому, пожалуйста, не спешите с возвращением платка.


Надев короткий жакет-спенсер, чтобы не замерзнуть, Лили подошла к скамье около половины второго ночи.

Эдж уже стоял там, ожидая.

– Сколько вы уже здесь? – спросила Лили.

– С тех пор, как погас свет в вашем доме. Я не хотел лишнего внимания. Мне надоело общаться с тобой при свидетелях. Я отправил Фокса домой к Эндрю. Фокс взял с собой маму, чтобы она могла попозировать Беатрис для нового портрета, и они не вернутся еще несколько дней, потому что Фокс ценит свою жизнь, а я доходчиво объяснил ему, что это простейший способ ее сохранить. Он у меня в долгу – я вытащил его из одной переделки.

Лили всплеснула руками:

– Я должна извиниться перед Фоксом за ту пощечину.

– Я бы не стал, – заметил Эдж. – Ему незачем было слоняться вокруг дома в тот момент, и он прекрасно знал это. Можешь ударить его снова, не сомневаюсь, он это еще заслужит.

– Не могу поверить, что сделала это. – Лили боялась, что рядом с Эджем эмоциональная часть ее натуры прорывалась наружу. – Мне не стоило встречаться с тобой сегодня ночью.

– Нет. Стоило. А тебе приходило в голову, что ты могла просто согласиться на мои ухаживания, и мы виделись бы уже в гостиной у тебя дома? Хотя, конечно… – Его дыхание защекотало щеку Лили. – Я тоже предпочитаю свидание здесь. Прекрасный выбор, Лили.

– Если бы мы встречались на людях, это обнадежило бы Эбигейл и отца. И о чем мы разговаривали бы?

– О погоде. – Эдж привлек Лили к себе, заставляя ее трепетать. – О событиях в мире. О кораблях в море. Мне достаточно просто слышать твой голос, остальное не важно.

– Ты говоришь как Фокс.

– Учитывая твою нежную привязанность к нему, это должно тебя радовать.

– Ты ведь понимаешь, я сказала это только для того, чтобы не вызывать у папы ложные надежды.

– Никогда еще в своей жизни я не говорил как Фокс. Наверное, мне лучше и вовсе молчать. – Он прижался к ее щеке носом и коснулся ее кожи теплыми губами. – По-моему, тишина может быть… приятной.

Холодная пуговица его камзола вжалась в ее большой палец.

Лили пыталась сопротивляться его словам. Ей стоило вернуться домой. Она тайком пробралась сюда только потому, что не хотела заставлять Эджа ждать впустую. Она открыла было рот, чтобы сказать нечто разумное.

– Иди ко мне. – Эдж сильнее притянул Лили к себе, обвив ее руками за талию. – Я хочу показать тебе то, что обнаружил недавно. Звезды.

Он сделал шаг вперед и, уперевшись ногой, приподнял ее выше, чтобы Лили смогла посмотреть прямо в небо. Так он и сжимал ее в объятиях, а сверху сияли звезды.

– Ты не похож на себя прежнего, – сказала Лили.

– Знаю. Я чуть не умер дважды.

Он легонько покачал ее.

Звезды блестели ярко, и Лили закрыла глаза.

Эдж крепче прижал ее к себе.

– Я жил ради этого момента. – Он помолчал. – Или чуть не умер, чтобы обрести это.

– Ты испугал всех нас.

– Я отправился проведать своих арендаторов, потому что хотел увидеть, как живут другие. Одурманенный элем человек так нервничал из-за присутствия герцога, наблюдавшего, как топят сало, что споткнулся, и горячий жир выплеснулся мне на ноги. А потом я страдал от боли, и это напоминало лихорадку после моего несчастного случая на воде. Я не хотел тратить время на излечение. Но сделал это. А ты даже не выйдешь за меня замуж. Я ведь выздоровел ради тебя.

– Ты – всего лишь один из великого множества мужчин, за которых я не выйду замуж. И ты выздоровел не ради меня.

– До своего следующего смертного часа я буду верить, что сделал это ради тебя. И если суждено случиться еще одному несчастному случаю, я хотел бы видеть рядом только одну женщину. Одну-единственную.

Лили так захотелось обнять его крепче, согреть…

– Не говори о смерти.

– Только сейчас я понял, что это такое – жить. Лили. – Его голос укутал ее, разливая волны слабости по рукам и ногам. – Скажи отцу, что ты передумала. И позволишь мне ухаживать за тобой.

– Но…

– Но, – Эдж на мгновение прильнул к ее губам, – мы по-прежнему сможем разговаривать с глазу на глаз. По ночам. И ты всегда можешь сказать отцу, что снова передумала. Он к этому привыкнет.

Он потерся носом о ее нос, и их окутало тепло.

– Мы многое поймем о нас самих. Вместе. Я был одной ногой в могиле и не хотел умирать, толком не начав жить.

– А что, если я…

Его губы пробежали вниз по ее шее, не целуя, а решительно скользя, чтобы ощутить вкус и мягкость ее кожи. Ощутить ее, Лили.

Его кудри легонько касались ее кожи. Лили с наслаждением запустила пальцы ему в волосы:

– Позже. Ты всегда можешь передумать позже.

Он окутал ее объятиями и окружил своей силой.

А еще своим ароматом, мужественностью и чем-то еще. Она не знала чем. Но она могла наслаждаться этим чувством всю оставшуюся жизнь и никогда не пресытится этим.

– Но ты ведь не хочешь допустить это, – промолвила Лили.

– Нет.

Их лбы соприкоснулись, а их губы оказались так близко…

– Смотри, как хорошо мы уже знаем друг друга, – заметил Эдж.

Его поцелуй был уже не легким прикосновением, а жизненной необходимостью. Эдж был нужен ей как воздух.

Его пальцы запутались в ее волосах и тут же ослабли, скользнув по ее щеке. Чем легче он прикасался к ней, тем тоньше улавливала Лили каждое ощущение.

– Ты ведь не допустишь, чтобы передумал я, – одними губами произнес Эдж.

Ее пальцы легли на швы по бокам его камзола, не притягивая ближе. Слои одежды отделяли ее ладони от его кожи. Эта ткань дразнила ее, скрывая под собой саму жизнь.

– Пойдем в дом, – прошептал Эдж.

На сей раз Лили сама сжала его руку, и он провел ее к спальне. И снова у его постели горела лампа, но фитиль был притушен так, что поблескивал едва ли ярче свечи.

Эдж стянул с себя пальто, потом расстегнул камзол и бросил его в сторону. Справившись с завязками рубашки, он притянул Лили к себе.

Руки Эджа легли на ее плечи, потом решительно скользнули ниже, и от этого прикосновения у Лили затрепетало все внутри. Ее жакет упал на пол.