Матильда, наблюдавшая с трибуны, за ходом поединка закрыла глаза. Виконтесса испытывала противоречивое чувство: с одной стороны ей было жаль Ригора, с другой – женщину захлёстывала обида, рыцарь из него так и не получился. А она так надеялась!

– Де Лер, отнесите Ригора в шатёр и позаботьтесь о нём… – холодно бросила она своему вассалу, переживавшему за копейный поединок, ведь на карту была поставлена и его честь. Но, увы… Всё закончилось так, как и предполагал Жан.

– Разумеется, ваше сиятельство… – коротко ответствовал вассал и тотчас поспешил к поверженному Красному Дракону.

Ригора отнесли в шатёр и разоблачили от доспехов. Подле него хлопотал лекарь и флаконом нюхательной соли. Наконец поверженный рыцарь очнулся и открыл глаза.

Перед ним стояла Матильда.

– Как ты себя чувствуешь, Ригор?.. – сдержанно поинтересовалась она.

– Благодарю… ваше сиятельство… Со мной всё в порядке… – пролепетал он, предчувствуя, неприятный разговор с виконтессой. Ригор был уверен, что сиятельная госпожа не простит ему столь скорого поражения и откажет в покровительстве, и он с лютней в руках отправиться скитаться от замка к замку, предлагая свои услуги. От такой мысли ему стало дурно, голова закружилась ещё сильнее.

– Ты разочаровал меня, Ригор…

Ригор из последних сил приподнялся с походного ложа, решив, во что бы то ни стало спасти ситуацию.

– Ваше сиятельство… умоляю выслушайте меня… Я старался, как мог, поверьте, я не хотел разочаровывать вас. Но, увы, того времени, что со мной занимался почтенный де Лер оказалось слишком мало!

В душе Матильда соглашалась с доводами рыцаря-голиарда. Она прекрасно помнила, как отец воспитывал её младшего брата Персеваля и тот в двенадцать лет уже отлично держался в седле, стрелял из лука и сносно владел мечом.

Но её гордость была уязвлена. Она не желала признаться себе, что переоценила возможности Ригора и подтолкнула его к поражению излишней настойчивостью и уверенностью.

Ригор понимал, что происходит в душе у Матильды. Он с трудом встал и, пошатываясь, приблизился к ней, опустился на колени и произнёс:

– Прошу вас не отвергайте меня, дайте мне шанс доказать, что я ещё смогу стать рыцарем… И совершать подвиги в вашу честь…

Матильда несколько смягчилась.

– Каким образом?.. – поинтересовалась она.

– Позвольте мне в рыцарском облачении в сопровождении оруженосца отправиться странствовать. Я буду прославлять ваше имя, как своей Дамы сердца и непременно совершу подвиг… А затем, овеянный славой, вернусь и упаду к вашем ногам.

Матильда прослезилась.

– Ах, Ригор, я была несправедлива к вам…

– Так вы позволите, ваше сиятельство?.. – вкрадчиво вопрошал Ригор, понимая, что он на верном пути. Одно дело странствовать с лютней в руках, другое – верхом на коне в рыцарском облачении с оружием. Да и лютня в таком случае может стать подспорьем, ибо многие странствующие рыцари слагали кансоны в честь своей Дамы сердца.

Виконтесса растаяла и согласилась.

Поведя на прощание бурную ночь с Матильдой (наконец она решилась на этот шаг, забыв о чести знатной дамы), на следующий день Ригор купил у торговца тканями отрез чёрной шерсти. Портной быстро смастерил из него попону для лошади, а из остатков сюрко, ибо Ригор решил странствовать в образе Чёрного Рыцаря[66]. Матильда всецело одобрила его идею и позволила взять с собой Карла в качестве оруженосца. Юноша пришёл в восторг от представившейся возможности отправиться в увлекательное путешествие.

После полудня Ригор, он же – Чёрный Рыцарь, в сопровождении пешего Карла, в качестве оруженосца, нагруженного поклажей, и нёсшего копьё, покинул турнирный лагерь.

Матильда, стоя подле своего шатра, проводила голиарда, ещё недавно Красного Дракона и ныне Чёрного Рыцаря, долгим взором, пока тот не скрылся из вида.

Глава 11

Ригор, одолеваемый печальными мыслями, ехал, куда глаза глядят. Рядом с лошадью, держась за стремя, бежал Карл.

Наконец оруженосец устал.

– Господин… – задыхаясь, вымолвил он. – Может, остановимся?.. Отдохнём… Да и есть хочется, в животе бурчит…

Ригор не ощущал голода, печаль заглушала все его насущные потребности.

– Хорошо, остановимся в первой же харчевне, что встретится на пути…

Преодолев ещё примерно четверть лье, Карл отчётливо уловил запах жареного мяса.

– Впереди – харчевня! – с энтузиазмом воскликнул он.

Вскоре странствующий рыцарь и его оруженосец достигли харчевни. Напоясный кошель Чёрного Рыцаря, Ригора, был изрядно отягощён серебряными и медными денье, которые виконтесса пожаловала ему, дабы несколько скрасить печаль по утерянному комфорту. Этих денег хватило бы прожить в достатке в течение полугода, ни в чём не нуждаясь и ни в чём себе не отказывая.

Ригор с помощью Карла спешился (ему так хотелось сбросить с себя ненавистные доспехи и вдохнуть полной грудью!) и привязал коня к коновязи. Затем снял шлем, украшенный всё тем же красным плюмажем.

Глядя на плюмаж, новоявленный рыцарь задумался.

– Несколько не подходит моему нынешнему облику… Как ты считаешь Карл?

Оруженосец пожал плечами. Ему в данный момент было безразлично: подходит ли красный плюмаж к одеянию Чёрного рыцаря, или нет. Ему хотелось поскорее сесть за стол и утолить голод.

Сглотнув слюну, он всё же ответил:

– Мне кажется, что плюмаж стоит отставить… Красивый… Виконтесса сама его мастерила…

Ригор ещё раз взглянул на шлем и вздохнул.

– Ладно… Идём ужинать.

Посетителей в харчевне обслуживала молоденькая девица. Прелестница, покачивая бёдрами, подошла к Ригору и оруженосцу, расположившимся за свободным столом. Её чёрный лиф, подхватывающий пышную грудь, был намеренно ослаблен.

– Что желаете, сударь? – томно поинтересовалась она, обращаясь к рыцарю.

– А чем вы обычно кормите здешнюю братию? – поинтересовался Чёрный Рыцарь, положив шлем на соседний табурет и, подмигнув девице. Та призывно улыбнулась и подумала: «Какой красавчик… И наверняка при деньгах…»

Ригору и Карлу с особенным почтением подали маседуан, тушеные овощи, с жареной куропаткой и молодым вином местного сорта «Везуль». Рыцарь и оруженосец принялись трапезничать.

На протяжении всего ужина молодая прислужница, а её звали Аньез, многозначительно поглядывала на Ригора. Уж больно он ей приглянулся.

Новоявленный рыцарь даже несколько смутился.

Но Карл развеял его сомнения:

– Вы явно приглянулись этой пышной девице… Не теряйтесь! Может, проведёте ночь в её страстных объятиях, а мне достанется кувшин дармового вина и тюфяк, набитый свежим сеном.

Ригор украдкой взглянул на Аньез. Та же намеренно покачивая бёдрами, прохаживалась между столов, обслуживая немногочисленных посетителей.

– Право, Карл не знаю, что и сказать… – смущённо произнёс он.

Оруженосец, запивая вином обильную трапезу, подбодрил своего господина:

– А вы ничего и не говорите. Просто действуйте…

– Но как? Она же – простолюдинка! – недоумевал Ригор, привыкший выказывать знаки внимания и почтения знатным дамам и дочерям торговцев.

Карл рассмеялся.

– Право, сударь, вы меня удивляете! Женщина – всегда женщина! Простолюдинка она, или знатная дама – не имеет значения. Исполните одну из ваших баллад, и все женщины и девушки в округе будут ваши!

Ригор с удивлением воззрился на своего оруженосца.

– У тебя богатый жизненный опыт, Карл! И это в твоём-то возрасте…

– Мы почти ровесники, – уточнил оруженосец. – Я хоть и племянник Жана де Лера, но родители мои разорились и я долгое время жил среди простых людей. Пока де Лер из жалости не взял меня на воспитание. Я ему очень благодарен… Но за то время, что я жил среди сервов, я многое постиг…

– В частности, как обращаться с девицами, – съёрничал Ригор.

– Да. – Коротко подтвердил Карл и отпил вина из глиняной чаши. – Любая простая девушка мечтает о прекрасном сказочном принце… А вы – странствующий рыцарь, а стало быть, ни чем не хуже принца.

– Тогда неси мою лютню… – решился Ригор, мысленно прикидывая какую из своих баллад лучше исполнить, дабы завоевать сердце местной прелестницы на пару ночей.

Карлу не пришлось говорить дважды – он был юношей проворным и сметливым. Покинув харчевню, он направился к коновязи, развязал седельную сумку и извлёк из неё лютню. Не удержавшись от соблазна, оруженосец, дотронулся до струн инструмента, тот издал нежный звук…

– Ничего, Чёрный Рыцарь, – шёпотом произнёс Карл, – вместе мы не пропадём. Найдём какую-нибудь богатую вдовушку…

* * *

В харчевню вошёл знатный сеньор, облачённый в металлический нагрудник, на котором была выгравирована лисица, державшая в передних лапах меч. Это был известный на всю округу барон Жульбер де Ла Крезо. По наглости и жестокости ему не было равных во всей юго-восточной Бургундии. Он развлекался тем, что захватывал земли соседей, которые не могли ему противостоять. Наконец, у одного из них, виконта де Монсо терпение закончилось, и он обратился за помощью к самому графу Гильому II Бургундскому, дабы тот силой своей власти пресёк произвол барона де Ла Крезо.

Молодой граф Бургундский не замедлил отреагировать на столь недостойное поведение своего вассала и оправил к нему герольда с требованием срочно прибыть к нему на суд, который он намеревался провести в Бельфоре после турнира. Посему настроение барона было препаршивым, он был готов зарубить мечом любого, кто хоть что-то скажет ему поперёк. За бароном Ла Крезо вошла свита из трёх человек.

Они тотчас расселись за свободным столом. Барон угрюмо воззрился на Ригора, который исполнял балладу, аккомпанируя себе на лютне. Около него сгрудились посетители, выказывая всяческое одобрение исполнителю, а прелестница Аньез даже присела на колени Карла (и тот просто таял от удовольствия).

Матушка Аньез, почтенная вдова здешнего виллана, женщина в самом соку (недавно ей исполнилось тридцать пять лет), истосковавшаяся по мужскому вниманию, с наслаждением внимала сладкоголосому рыцарю, позабыв о своих непосредственных обязанностях.