— Недостаточно. Ну, так что же граф? Насколько я знаю, он собирался жениться…

— На моей возлюбленной.

— А, так это она… Что ж, в любви не без счастливого соперника! — усмехнулся он.

— Я её добьюсь, я всегда добиваюсь того, чего хочу, — резко ответил баннерет. — Но я её не виню: слабой женщине трудно устоять перед словами таких, как он.

— Так убейте его — и дело с концом, — шутя, предложил Осней.

— И убью, — хмуро ответил Леменор.

— Вы серьёзно, баннерет? — Граф перестал смеяться и посмотрел на Артура так, будто искал на его лице следы душевной болезни. — Безусловно, Вы должны отплатить ему за нанесённое оскорбление, но для этого нужно иметь свежую голову, а Ваша, как я посмотрю, идёт кругом. Если так пойдёт дальше, Норинстан с лёгкостью отправит Вас к праотцам.

— Меня? — взорвался баннерет. — Это я убью его!

— Сомневаюсь, — покачал головой граф Вулвергемптонский. — Он гораздо опытнее Вас.

— Но однажды я уже победил его. В копейном поединке…

— Вам повезло. Не думаю, что судьба снова будет так благосклонна. Остыньте и хорошенько всё обдумайте. Я не утверждаю, — поспешил добавить он, заметив облачко досады на лице собеседника, — что победить его невозможно, просто не нужно лезть на рожон. С холодной головой рука разит точнее. Подождите немного.

— Подождать? Но баронесса Уоршел…

— Если дело только в этом, — разочарованно протянул Осней, — то всё напрасно. Чтобы Вы ни говорили, граф — законный жених баронессы, и Вам придётся с этим смириться.

— Смириться? Никогда!

— Остыньте, баннерет, силы Вам ещё пригодятся.

— Хорошо, милорд, — нехотя смирился Леменор. — Можно мне вернуться к своему копью?

— Да, конечно. Вечером зайдёте ко мне.

* * *

— Ваша милость, я нашёл. — Баннерет светился от радости.

— Что нашёл? — устало переспросил Осней, отодвинув в сторону кружку. В кабачке было шумно и отчего-то пахло не выпивкой, а прогорклым маслом.

— Доказательства. — Артур выложил на стол засаленный пергамент.

— Доказательства чего? — не понял граф. — Баннерет, я же говорил Вам, что Ваши домыслы…

— Как же, домыслы! — усмехнулся Леменор. — Взгляните на печать — и поймёте, что к чему.

— Печать Норинстана. — Осней повертел пергамент в руках. — Пытаетесь спасти свою честь? Ну, и что внутри?

— Договор и не с кем-нибудь, а с одним из мятежных валлийских князьков.

— А точнее?

— Я пока толком не разобрал, но какая разница? Но это ещё не всё, мои люди перехватили не только бумагу, но и молодца, который её вёз. Они немного помяли ему бока, но парень попался говорливый и рассказал много чего интересного про валлийских кузенов, которые постоянно бывают в Леопадене.

— Я хочу его видеть, — стиснув губы, пробормотал граф. — Но если это очередные голословные наветы…

— Клянусь спасением своей души, доказательства более, чем весомые!

В кабачок баннерет вернулся уже один и, довольный, заказал себе лучшего эля и баранью ногу. Его мечта сбылась: скрипя сердцем, сдавшись под его напором, граф Вулвергемптонский признал, что граф Роланд Норинстан — предатель и должен быть предан королевскому суду.

Был уже поздний вечер, когда, разогнав клочья водянистой дымки, Артур вышел из кабачка и чуть не столкнулся с одинокой фигурой в щёгольской суконной шляпе. Выругавшись, приглядевшись, он узнал во франте друга:

— Клиффорд?

— Разули наконец-то глаза! — недовольно буркнул Фарден.

— Как всегда, не упускаете случая похвастаться перед нами? — усмехнулся Леменор.

— Вы о шляпе? — оживился собеседник. — Признайте, без неё было бы чертовски трудно спасаться от ветра.

— По-моему, хватило бы и капюшона, — хмыкнул баннерет. — Эти шляпы — напрасная трата денег. На много миль в округ нет ни одной женщины, ради которой стоило так утруждать себя.

— Просто я выиграл её сегодня в кости, не успел убрать. А на счет дам — это Вы напрасно, наверняка, найдется какая-нибудь девица.

— А какого черта Вы тут делаете, да ещё один?

— Да вот стою, — Фарден кисло улыбнулся.

— Пошли бы, помирились с ним.

— Не хочу. Вилы дьявола, наш граф не понимает шуток! — с досадой пробормотал он.

— А Вы бы не шутили с ним, — посоветовал Артур.

— Если бы не мои шутки, мы с Вами давно померли от скуки. Ну, — Клиффорд переменил тему, — что сказал Вам наш великий полководец? Ведь Вы говорили с ним сегодня?

— Говорил. Скоро нас порадуют делом.

— Да ну? И чем же?

— Походом в гости к Норинстану.

— Не шутите? Наконец-то разомнём коней, а то они застоялись на месте!

— Вам бы только воевать, Клиффорд! — усмехнулся Артур.

— Война — славная вещь, только б раньше времени не попасть в Преисподнюю! — рассмеялся Фарден. — Святая пятница, в этом нет ничего приятного!

— А я не люблю войну.

— Вот как? — Барон предложил приятелю немного пройтись. — А что же Вы любите?

— Ну, к примеру, хорошеньких женщин…

— У Вас и так их хватает! — усмехнулся Фарден. — Вы так усердно ими занимаетесь, что напрочь о невесте забыли. А раньше только о ней и говорили. Как бишь её звали?

— Святой Георг, далась она Вам! Она ведь для брака, а не для удовольствий. Сами посудите, какое удовольствие можно получить от целомудренной девицы? Её дело — ждать меня, да себя блюсти. Только Вы, Фарден, — баннерет понизил голос, — о ней не болтайте, а то найдется много охотников до её денег!

— Буду нем, как могила. Всё же напомните, как её зовут?

— Жанна Уоршел. Она, как и я, из Шропшира.

— Постойте, — нахмурился барон, — уж не та ли это девушка, у которой летом убили отца? Ну, помните, нам о ней рассказывался один противный старикашка, то ли сосед, то ли родственник — чёрт его разберёт!

— Та самая, — спокойно ответил Леменор.

— Позвольте, — встрепенулся Фарден, — баронесса не может быть Вашей невестой!

— Почему же? — удивился баннерет.

— Ну, она невеста Норинстана…

— Это легко исправить. Я убью графа и женюсь на его невесте.

— Неужели решились? Чёртовы потроха, поздравляю! Не каждому удаётся заполучить богатенькую невесту с замком.

— Всё бы хорошо, если бы не её братец… Появление этого сопляка не входило в мои планы.

Эти обстоятельство несколько подпортило образ, созданный воображением барона.

— Она хотя бы красива? — осторожно спросил он.

— Многие позавидуют, — хмыкнул баннерет.

— Ладно, черт с ней! — Фарден хлопнул приятеля по плечу. — Когда мы выступаем?

— Скоро, наверное. Граф Вулвергемптонский ничего мне не говорил.

Не торопясь, друзья пошли вдоль унылой линии домишек к месту постоя баннерета.

— Артур, подожди, у меня к тебе дело! — К ним подбежал юноша; на вид ему не было двадцати. Фарден удивлённо уставился на него: то ли это происки спиртовых паров, то ли у баннерета вдруг появился брат, во всяком случае, он был копией того Леменора, которого он, Клиффорд, встретил когда-то у Оснея, только с некоторой поправкой на цвет глаз и волос.

— Чего тебе, Дикон? — устало спросил Артур. — Опять деньги?

— Да, — покраснел юноша. — Совсем немного…

— Держи! — Леменор великодушно бросил ему кошелёк, изрядно опустошённый харчевником.

— Я собираюсь в Вигмор, тебе ничего не нужно?

— Мне нет, разве что пара голов валлийских висельников! — расхохотался баннерет. — Спроси Бидди, ей, наверное, нужны какие-то тряпки. И, раз уж тебе не сидится на месте, сбегай к Тиму, погляди, всё ли спокойно.

— Один? — нахмурился Дикон. — Я, конечно, не прочь, но пара солдат бы не помешала.

— Как же, отпущу я тебя одного, чёрт полосатый! А теперь ступай, с утра поговорим. Ну, пошёл к дьяволу!

— Кто это? — спросил Фарден, проводив юношу глазами.

— А, мой младший братец.

— Но, позвольте, — возразил барон, — у Вашего отца не осталось сыновей, кроме Вас!

— Как видите, осталось! Мой папаша в своё время славно потрудился на ниве одной красотки, которая, не будь дурой, потребовала признать ребёнка. А так как её отец был вхож к шерифу, Дикон Леменор не только по роже.

— То есть, он может претендовать на наследство? — насторожился Клиффорд.

— Ха, да скорее мертвецы встанут из гроба! Всё предусмотрено, Клиффорд, да так, что комар носа не подточит! Да и Дикон не такой дурак, чтобы обрубать кормящую его руку. Если он, шельмец, об этом заикнётся, то подохнет с голоду. Это я ведь его на службу пристроил и, надеюсь, извлеку из этого какой-нибудь толк.

Спать Артуру не хотелось. В раздумье он прохаживался мимо покосившихся плетней, поглядывая на крестьянские дворы. Может, вернуться в кабак и выпить ещё?

Толкнув хлипкую калитку, он вошёл к себе на двор. Из хлева донёсся голос хозяйской дочери:

— Стой спокойно, дура, молоко не расплещи!

Пораздумав немного, он вошёл в хлев и прикрыл за собой скрипучую дверь. Пахло теплым навозом. Сквозь многочисленные щели в стенах в хлев проникал тусклый свет, смутно очерчивая силуэты шумно хрустевшей соломой коровы и доившей её девушки.

— Кто здесь? — Девушка испуганно вздрогнула и обернулась.

— Молока дай, — потребовал баннерет.

Она встала и протянула ему полупустое ведро. Корова дернула ногой и пару раз ударила себя хвостом по бокам.

Глотнув из ведра, Артур поставил его на землю и вытер рукавом губы. Девушка наклонилась, подняла ведро. Подойдя к ней вплотную, Леменор обхватил её за плечи и развернул к себе.

— Да ну Вас, сеньор, мне корову подоить надо! — отмахнулась она.

— Мне плевать, что тебе надо!

Отыскав более-менее чистый клочок соломенной подстилки, он повалил туда девушку. Она отчаянно сопротивлялась, брыкалась, но Леменор жаждал развлечений. Не мало не считаясь с тем, что другой одежды у девушки может не быть, он разорвал платье у неё на груди. Девушка завизжала и вцепилась зубами в его руку.