Деревня была расположена в трех милях от Лохэна. Может быть, им повезет и они сумеют поживиться, чтобы хоть частично вернуть Брэмуру затраченные им деньги. Несмотря на то, что Алекс говорил Нилу, ему не хотелось быть должником. Т ем более — должником человека, который сражался вместе с Камберлендом против шотландцев. Он взял у Брэмура деньги только потому, что это было необходимо для спасения детей.

Собственно, ради этих детей Алекс теперь и жил. Он все потерял — свои семейные владения, свой клан, все свое наследственное имущество. У него нет даже его прежнего лица. Однако старуха, которая спасла ему жизнь, укрывала от англичан еще пятерых детей. Она умоляла Алекса помочь им бежать во Францию, где о них смогли бы позаботиться другие шотландские беженцы. Ну а остальные дети… их одного за одним прибивало к нему волнами бурного житейского моря.

Алекс боялся слишком удаляться от пещеры — ведь, кроме него, у этих сирот не было никого. Однако теперь он осмелился и на это. Ради сестры. А это было для него очень важно: ее жизнь и благополучие ее детей.

Они с Берком загородили дорогу лежачим деревом, затаились и стали ждать, надеясь, что не появится откуда ни возьмись английский патруль и не догадается о готовящейся засаде.

К Алексу подъехал Фергюс — один из подростков, который следил за дорогой. Подъехал на коне Брэмура, который все еще оставался у них после их несчастной — а может быть, счастливой? — первой встречи. Брэмур не заикнулся о коне, когда они встречались позднее, хотя вряд ли забыл о своем любимце. Наверное, маркиз понял, что Алексу конь нужнее.

Да, этот человек постоянно ставил Алекса в тупик. Его невозможно было понять. Брэмур всякий раз появлялся, словно добрый ангел, — но очень и очень странный ангел…

Раздался стук копыт, позвякивание металлических блях на упряжи, скрип колес — и вот показалась большая, пышно разукрашенная карета, запряженная четверкой вороных лошадей. Кучер пристально смотрел на дорогу. Увидев лежащее поперек дерево, он попридержал лошадей — и внезапно увидел перед собой Алекса и Берка.

Из окошка кареты высунулась голова и поспешно спряталась обратно. Очевидно, чтобы зарядить мушкет.

Алекс прицелился в кучера:

— Стой!

Кучер поднял руки; лошади остановились, нервно переминаясь с ноги на ногу. Берк спрыгнул со своего коня, подошел к дверце кареты и дернул ее на себя.

— Слезай! — прикрикнул Алекс кучеру.

Кучер слез, Алекс тоже соскочил с лошади и стал обшаривать его карманы.

— Оружие есть?

Кучер, выпучив глаза от страха, замотал головой.

— Иди к задку кареты и стой там — и так, чтобы я тебя видел!

Кучер повиновался. Алекс приблизился к карете и распахнул дверцу со своей стороны в надежде, что Берк уже успел отобрать у седока оружие. Так оно и оказалось. В карете сидел толстяк в богатом черном бархатном камзоле, а Берк упирался мушкетным дулом прямо ему в живот. Пистолет англичанина лежал рядом с ним на сиденье. Алекс наклонился и взял его.

— Милорд, спасибо за лишний ствол. А теперь — ваш кошелек и драгоценности, если не возражаете.

— Вы бандит! Вы за это заплатите! Герцог Камберленд…

— Вы хотите сказать «мясник»? — поправил его Алекс. — Он ничем вам помочь не сможет. Разве он уже не» пытался поймать Черного Валета? Но это невозможно, милорд. Я, как наш шотландский туман, повсюду и везде. Я буду преследовать англичан до тех пор, пока они не покинут Шотландию. И передайте это своему герцогу. Но вы отнимаете у меня слишком много времени. Если вы не хотите, чтобы в вашем роскошном жилете появилась дыра от пули, то отдавайте кошелек и вот эти перстни. Из чистого золота, а, милорд? Оплаченного кровью добрых шотландцев?

Человек уже трясся от страха. Он вручил Алексу толстый кошелек, висевший у пояса.

— А теперь перстни и кольца, милорд, — и поспешите. А то я потеряю терпение и отрежу ваши пальцы прямо с кольцами.

Англичанин лихорадочно стал снимать перстни. Три снялись довольно легко. Четвертый с пальца не слезал. Алекс начал поигрывать ножом.

— Умоляю вас, — прошептал англичанин.

— Приятно видеть и слышать, как англичанин умоляет шотландца. По правде говоря, мне это особенно по нраву. Ладно, я оставляю вам это кольцо на память о том, как вы меня умоляли. Вместе вот с этим! — Он бросил на колени англичанину карту с пиковым валетом. — И скажите своему хозяину Камберленду, что Черный Валет хорошо отдохнул и теперь готов заставить англичан за все платить — в том числе и за свои каникулы.

— Вам не удастся скрыться…

— У меня есть друзья, милорд. Очень влиятельные друзья. А теперь я предоставлю вам полную возможность поразмышлять на досуге над вашими прегрешениями перед моими соотечественниками.

Алекс кивнул Берку:

— Режь постромки!

Англичанин привстал было, но Алекс толкнул его на сиденье.

— Я бы этого не делал на вашем месте. Мой друг еще меньше дорожит жизнью англичан, чем я.

— Но вы же не можете оставить нас здесь без помощи.

— Очень даже могу, милорд. Ноги у вас есть? Так прогуляйтесь. Мне кажется, подвижный образ жизни вам только на пользу.

Берк перерезал постромки и направился к своей лошади. Алекс закрыл дверцу кареты и прикрикнул на кучера:

— Смотри не выкинь какую-нибудь глупость! А потом вскочил на своего коня и дал шпоры.

Нил стоял на берегу со связанными за спиной руками, в окружении шести дюжих насупленных контрабандистов. Он надеялся лишь на то, что Француз окажется разумным человеком, и смотрел, как к берегу приближается шлюпка. В ней было восемь гребцов, а в середине громоздились бочонки. Из тумана показалась вторая шлюпка. Какое-то время ни его похитители, ни он сам не надеялись, что шлюпкам удастся причалить, из-за тумана гребцам не было видно сигнальных огней. Контрабандисты размахивали фонарями с трех разных точек на берегу, но прошел целый час, прежде чем Нил увидел слабый свет ответного сигнала с моря и сказал об этом окружавшим его людям. Впрочем, теперь он уже сомневался, стоило ли ему быть таким услужливым.

Из шлюпки выпрыгнул человек в длинном темно-синем сюртуке и приблизился к контрабандистам. Фитиль в фонаре горел неярко, однако Нил разглядел в тусклом свете красивое лицо с темной бородкой.

— Друзья мои, кого это вы задержали? — спросил он, усмехаясь.

— Этот человек шпионил за нами. И сказал, что ищет Француза.

Капитан внимательно оглядел Нила с ног до головы, потом поднес фонарь к его лицу и заглянул прямо в глаза.

— Мосье?

Нил так же внимательно разглядывал капитана. Он был худощав, но явно очень силен. Глаза холодны, как море, из которого он только что возник.

— На моем попечении двое взрослых и десять детей, которых необходимо переправить во Францию. Я заплачу столько, сколько вы пожелаете.

— Вы настолько богаты?

— Нет, но для меня это очень важно.

— А почему я должен вам верить?

Нил посмотрел на окружавших его контрабандистов.

— Я могу переговорить с вами с глазу на глаз?

Все еще высоко держа фонарь, Француз кивнул, взял его под руку и отвел в сторону от того места, где контрабандисты уже выгружали бочонки с вином.

— Моего кузена звали Рори Форбс.

— И вы считаете, что это имя для меня что-то значит?

— Признаться, я на это надеялся. Я знал, что у моего кузена есть кое-какие связи с французскими… мореплавателями.

— Мосье, на свете немало контрабандистов.

— Но те, кого я имел в виду, очень любят золото.

— Как вас зовут, мосье?

Нилу не хотелось называть себя, но ведь он уже сказал о своем родстве с Рори. Семь бед — один ответ. В банальных истинах всегда есть правда — именно благодаря их банальности.

— Брэмур, — сказал он. — Я маркиз Брэмур.

— Ах! — воскликнул Француз, просветлев лицом. — Но вы совсем на него не похожи!

— Нет, не похож, — подтвердил Нил, теперь уверенный, что он разговаривает с тем самым человеком, который был связан с Рори.

— Он никогда о вас не говорил.

— Мы с ним не были друзьями, — честно признался Нил. Француз удивился:

— А тогда зачем вы здесь?

— Как я уже сказал, у меня есть знакомые, которым необходимо покинуть Шотландию.

— Враги короля?

— Ну, если можно так назвать детей шести-десяти лет.

— А почему вы в этом заинтересованы?

— Я хочу, чтобы они были в безопасности. Француз пронзительно взглянул ему в глаза, потом вынул нож и скомандовал:

— Повернитесь спиной!

Нил повиновался и почувствовал, как нож перерезает веревки. Он с облегчением потер запястья, затем снова повернулся к Французу:

— Так вы мне поможете?

— Тысячу фунтов.

— Пятьсот.

— Вы же сказали, что заплатите столько, сколько я пожелаю.

— Да, но я думал, что французы любят поторговаться.

— Ладно, я согласен. Так и быть, раз вы кузен Рори, — усмехнулся Француз.

Нил, поколебавшись, спросил:

— У него все хорошо?

— О, да! Свободен, как ветер, и при нем его прекрасная жена. — С этими словами Француз протянул ему руку: — Я Ренар.

Нил пожал протянутую руку.

— Больше нет вопросов?

— Моп ami, если со мной что-нибудь случится, за вашу жизнь никто не даст и гроша. У меня здесь друзья.

Нил сразу поверил в серьезность этого предупреждения.

Они вернулись к контрабандистам, которые уже разгрузили первую шлюпку и кончали разгружать вторую. На берегу грудой возвышались бочонки.

— Так когда мои друзья могут ожидать вашей помощи?

— В следующее новолуние, то есть через двадцать дней. Я люблю, когда ночью по-настоящему темно.

— Мои люди будут здесь.

— А деньги?

— Они тоже будут.

Нил сунул руку в карман плаща и достал кошелек.

— Вот пятьдесят фунтов. — Он подал кошелек Ренару. До этого столько же он заплатил контрабандистам.

— Прекрасно, — сказал Ренар. — Пошлите ваших друзей к Джеку, хозяину «Пеликана». Он знает все условные сигналы — и ненавидит англичан. У него ваши люди будут в безопасности.