Джанет Линфорд - Дама червей

Лондон, начало августа 1590 г.

Близилась полночь. Корделия Хейлсуорси, виконтесса Вентворт, торопливо шла по тропе вдоль Темзы, стремясь отойти подальше от других фрейлин королевы Елизаветы. Она была с ними на праздничной ярмарке, устроенной неподалеку от дворца Хэмптон-Корт, и их болтовня так утомила ее, что у нее разболелась голова. Корделия ценила свое нынешнее положение при дворе, но никак не могла привыкнуть к недостатку уединения, свойственному придворной жизни. Она постоянно была на людях, и возможность хоть ненадолго остаться одной показалась ей очень заманчивой. Девушка откинула капюшон плаща, радуясь ночной прохладе, и огляделась.

По обеим сторонам тропинки росла высокая густая трава. От воды поднимался туман, и Корделия остановилась, с удовольствием вдыхая влажный ночной воздух, пьяняще свежий после душных помещений дворца. Со стороны ярмарки до нее долетел аромат жареных каштанов. До чего соблазнительный запах! Но возвращаться нельзя, иначе фрейлины заметят ее, а так хочется пусть недолго побыть одной!

Корделия обернулась. На берегу Темзы, где раскинулась ярмарка, мерцали сквозь туман огоньки костров, суетились торговцы, предлагающие напитки и всевозможные лакомства. Они изо всех сил старались угодить богачам, вышедшим насладиться этой волшебной ночью.

А ночь и вправду была чудесна! Корделия чувствовала свою неразрывную связь с природой. Она ощущала себя частичкой этой царственной красоты. Повинуясь внезапному импульсу, девушка сбросила плащ и повесила его на ветку дерева. За плащом последовали пышная юбка и корсаж с длинными рукавами. Теперь на ней были только тонкая льняная рубашка и единственная нижняя юбка. Оставив туфли и чулки у подножия дерева и привязав кошелек к поясу, Корделия подошла к воде и потрогала ее кончиками пальцев. На входе в город вода в Темзе, питающей весь Лондон живительной влагой, была такой чистой, что даже искрилась. Обычно в конце лета река не была полноводной, но в тот год, когда Корделия появилась при дворе, летние грозы резко подняли ее уровень. Интересно, совпадение это или знамение? И что оно может предвещать?

Чувствуя необычный душевный подъем и волнение, как в предвкушении захватывающего приключения, девушка вошла в воду. Вода приятно холодила ноги. Из-за туч выглянула полная луна, отражаясь в темной глади реки, словно драгоценный камень в магическом зеркале.

Даже мерцающий впереди огонек костра показался девушке таинственным и волшебным. Его манящий свет навевал воспоминания о матери, умершей, когда Корделии было всего двенадцать. Но даже теперь, когда минуло больше десяти лет, ей мучительно не хватало матери, ее тепла и ласковых рук. Как чудесно было качаться с ней на качелях под кронами цветущих деревьев, чувствуя себя в полной безопасности в ее нежных объятиях!

Радостное настроение Корделии растаяло без следа, стоило ей вспомнить о событиях последующих лет. Еще с младенчества она была помолвлена с виконтом Вентвортом, сыном графа Уитби, и после смерти матери Кори была вынуждена переехать в его дом, под покровительство бабушки своего будущего мужа.

Смерть матери была для Корделии страшным ударом, но со временем доброта и заботливое участие пожилой дамы смягчили ее горе. К сожалению, полгода назад ее свекор по собственной прихоти разлучил их с бабушкой Хейлсуорси, отослав Кори ко двору. И вот теперь она опять осталась одна, окруженная совершенно чужими людьми.

С горечью размышляя о своем одиночестве, Корделия медленно брела по воде вдоль берега. Лунный свет пронизывал туман, придавая лесу сказочный вид. Таинственная чаща вокруг казалась священным храмом. Но мысли девушки были далеко отсюда, ее взгляд рассеянно скользил вокруг, ни на чем не останавливаясь.

– Добрый вечер, миледи! – Согбенная старуха-торговка приблизилась к Корделии, усердно кланяясь. Ее большой мешок был полон разного товара: красивых кружев, легких шарфов, резных деревянных шкатулок. Не желая сейчас ни с кем разговаривать, Корделия хотела было пройти мимо, но невольно замедлила шаг.

– Не угодно ли посмотреть, миледи? – Женщина проворно сунула руку в свой мешок и вытащила охапку шарфов. – Не возьмете ли какую-нибудь вещицу на память о такой чудной ночи?

Один из шарфов, цвета зелени омытого дождем леса, привлек внимание Корделии. Он напоминал о весне, о капельках росы на свежей молодой траве. Не успев подумать, она уже шагнула из воды на берег, протягивая руку.

Шарф легко порхнул в ее ладонь, как будто сам выбрал себе владелицу. Отпустив подол юбки, Корделия погладила шелковистую, прохладную на ощупь ткань.

– Один шиллинг, – предложила она, не раздумывая, и потянулась к кошельку у пояса. Конечно, это немалая цена, но шарф ей так понравился! Вынув монету, она протянула ее женщине.

– У миледи прекрасный вкус, это уж точно! – Старуха радостно схватила монету. – Это самый лучший шелк из Генуи. – Она опять полезла в мешок. – А не хотите ли покрутить колесо госпожи Фортуны? – Она потрясла какой-то погремушкой на палочке и хрипло рассмеялась. – Хотя вашу-то судьбу и без колеса можно рассказать. Такие глаза. И личико… Вы созданы для любви, это ясно.

Кори с тревогой посмотрела в темные маленькие глазки женщины. На какую-то долю секунды ей показалось, что это и есть сама госпожа Фортуна. Невольно поежившись, она судорожно сжала рукой шарф, уже накинутый на шею. Это она-то создана для любви? До сих пор жизнь не давала ей шансов так думать.

В тринадцать лет ее будущий муж попытался лишить ее невинности, несмотря на требование их отцов дождаться должного возраста. И еще целых три года ей приходилось отбиваться от назойливых приставаний Томаса, хотя Кори было хорошо известно, что он тащит в постель каждую оказавшуюся в его поле зрения женщину. А потом, когда им обоим исполнилось по шестнадцать и можно было говорить о настоящем браке, ее юный муж скоропостижно умер от лихорадки. Стоит ли ей благодарить за все это Фортуну?

Кори попятилась от старухи, покачав головой:

– Нет, спасибо. Я и так знаю свою судьбу.

Кори подобрала намокший подол и решительно устремилась прочь. Обвивший шею шарф развевался на ветру.

Туман чуть колыхался вокруг, словно покрывало феи, скрывая за собой мир, полный тайн и сказок. За зарослями камышей, дальше от берега, цвели водяные лилии. Их тугие цветки белели в слабом сиянии луны, как олицетворение безмятежности. Но Корделия, поглощенная своими горестными мыслями, уже не замечала красоты природы. Увы, судьба не уготовила ей любви, о которой говорила старуха.

Печальная и задумчивая, она брела дальше вдоль кромки воды, погруженная в свои мысли. Два белоснежных лебедя, гнездящиеся в прибрежных кустах, подняв головы, встрепенулись при ее приближении. Словно стараясь избавиться от своих горьких мыслей, девушка повернулась и вошла в реку еще глубже, так что вода теперь доставала ей до бедер. Если бы можно было оставить позади все свои горести и взлететь, подобно лебедю! Разогнаться по воде и взмыть в воздух, расправив могучие крылья.

– Кори, стой! Подожди меня!

Кори обернулась, печаль немного отступила при звуках этого высокого юношеского голоса. За ней бежал тринадцатилетний Кэрью Кавендиш с туфлями в одной руке и чулками в другой. Увидев, что она зашла в воду, он решил последовать ее примеру. У него был на редкость забавный вид, когда он топал по воде, высоко поднимая ноги, так что брызги летели во все стороны.

– Боже мой, что ты делаешь здесь так поздно? Тебе же давно пора спать! – с упреком воскликнула Кори.

Кэрью резко остановился перед ней, едва не потеряв равновесие в воде, так что ей пришлось поддержать его за руку.

– Я поссорился с отцом, – произнес он, запыхавшись. И по голосу, и по выражению лица видно было, что он расстроен. – Я же тебе говорил, что так и будет. Представь, он плавал по свету целых два года и вот теперь вернулся и решил заняться моим воспитанием. Четыре часа как приехал и уже успел на меня накричать. Ненавижу его! – Мальчик неловко обхватил девушку руками, делая вид, что оступился, но Кори поняла, что он инстинктивно тянется к ней в поисках поддержки и сочувствия.

Взволнованная, она прижала мальчика к себе.

– Но, Кэрью, ведь в прошлом году его корабль вынужден был отклониться от курса из-за ураганов, и он только поэтому не смог тогда приехать. И совсем ты его не ненавидишь. Ведь он же твой отец! Он тебя любит.

– Нет, ненавижу! – Кэрью отстранился, сердито сверкая глазами. – Представь, он запретил мне видеться с тобой!

– Но почему? Он же совсем меня не знает. – Кори смахнула попавшие на ресницы капли воды. Густой туман незаметно перешел в дождь, скрыв от них берег за тонкой переливающейся пеленой.

Кэрью нахмурился:

– Ему сегодня рассказали о том случае, с картами.

Кори огорченно наморщила носик. Ну ничего-то нельзя скрыть в этом дворце! Она всего-навсего играла в карты с Кэрью и несколькими другими детьми, чтобы дать им время немного угомониться, а кто-то из придворных дам застал их за этим занятием и поднял шум. Как будто она учила их не невинному фокусу с картами, а по меньшей мере срезанию кошельков! В конце концов, они были под ее присмотром, а ведь всем известно, чем занимаются подростки в отсутствие взрослых.

– Я поговорю с твоим отцом завтра же, – сказала Корделия мальчику как можно увереннее. – Он все поймет.

Кэрью отбросил прядь белокурых волос со лба.

– Да он и слушать тебя не станет! Он никогда никого не слушает. Только вечно напоминает, что дедушка Кавендиш начинал сечь его и его братьев за провинности, едва им исполнялось тринадцать лет. А мне как раз сейчас тринадцать.

– Ну, это же не значит, что он во всем будет следовать примеру своего отца, – успокаивала его Кори, от души надеясь, что окажется права. – И даже если он не захочет меня слушать, он не может не заметить, насколько изменилось к лучшему твое поведение. – Она ободряюще потрепала мальчика по плечу. – Ты в последнее время стал гораздо разумнее, Кэрью. Леди Рассел очень довольна тобой.