Линда подалась вперед и погладила девушку по руке.

– Расставаться тяжело, но не забывай, что так бывает почти в каждой семье. Дети уезжают от родителей, братья и сестры идут по жизни разными путями. Но спустя некоторое время они вновь сближаются. То же самое было и с Дрейком и его братом…

– Кто такой Дрейк?

– Мой покойный муж. Отец Люка. Они с братом были очень близки, а потом Дрейк начал выступать, и много лет они толком не общались. Зато потом, когда Дрейк ушел на покой, они снова сблизились. В том-то и разница между семьей и друзьями. Семья всегда рядом, что бы ни случилось, даже если она не живет по соседству. Ты обязательно найдешь способ поддерживать связь. Тем более что ты понимаешь, как это важно.

– Понимаю, – подтвердила София.

Линда вздохнула.

– Я всегда хотела братьев и сестер, – призналась она. – Думала, что это здорово и так приятно, когда есть с кем поиграть и поговорить. Я то и дело приставала к маме, а она говорила: «В другой раз». Только когда я подросла, то узнала, что у нее было несколько выкидышей, и… – Голос Линды дрогнул, прежде чем она продолжила: – И больше детей она иметь не могла. Не все в жизни получается так, как ты этого хочешь…

У Софии возникло отчетливое ощущение, что сама Линда, возможно, тоже перенесла несколько выкидышей. Едва она об этом подумала, как женщина отодвинулась на стуле, явно желая сменить тему.

– Я порежу помидоры для салата, – заявила она. – Мясо будет готово с минуты на минуту.

– Нужна помощь?

– Помоги накрыть на стол, – попросила Линда. – Тарелки вон там, ножи и вилки в ящике.

София достала столовые приборы, Линда порезала помидоры, огурцы и зелень и смешала все в яркой миске, а Люк принес мясо.

– Пусть постоит пару минут, – заявил он, ставя блюдо на стол.

– Идеально рассчитали время, – сказала Линда. – Осталось только выложить пюре и фасоль, и ужин готов.

Люк сел.

– Ну и о чем вы тут болтали? Такое ощущение, что шел какой-то очень серьезный разговор.

– Мы говорили о тебе, – ответила Линда, оборачиваясь к сыну, держа по миске в каждой руке.

– Ты ведь шутишь? Я не настолько интересен.

– Еще не все потеряно, – парировала Линда, и София рассмеялась.

Ужин прошел в непринужденной атмосфере. Было много смеха и историй. София рассказала про некоторые студенческие дурачества, в том числе про то, как в общежитии пришлось менять канализацию, поскольку большинство девушек страдали булимией, а Люк – про самые колоритные события поездки, в том числе про одного своего друга (оставшегося неназванным), который познакомился в баре с женщиной, оказавшейся… мужчиной. Линда поделилась кое-какими воспоминаниями о школьных выходках Люка – впрочем, все они были довольно безобидными. Как и многие одноклассники Софии, Люк порой попадал в неприятности. Зато девушка узнала, что он, помимо родео, два раза подряд выиграл чемпионат штата по реслингу. Неудивительно, что Брайан его не напугал.

София смотрела и слушала, и предостережения Марсии меркли с каждой минутой. Ужинать с Линдой и Люком было очень приятно. Беседа текла в том же неофициальном и оживленном тоне, что и дома у Софии, – совсем не похоже на претенциозные светские разговоры в Уэйке.

В завершение ужина Линда подала испеченный ею пирог – самый вкусный из всех, что София когда-либо ела. Потом они вместе прибрались на кухне: Люк мыл посуду, София вытирала ее, а Линда убирала остатки еды.

Все было так уютно и по-домашнему, и София впервые задумалась о том, какое мнение сложилось бы у ее родителей о Люке.


Собравшись уходить, София обняла Линду (Люк тоже) и вновь ощутила, какие сильные у нее руки. Когда девушка отступила на шаг, Линда подмигнула.

– Я знаю, что ваш день еще не закончился, но не забывай, Люк, что у Софии завтра занятия. Ты же не хочешь, чтобы она опоздала на учебу. И тебе самому рано вставать.

– Я всегда встаю рано.

– Между прочим, сегодня ты долго валялся.

Линда повернулась к гостье.

– Приятно было познакомиться. Приезжай еще, да почаще, ладно?

– Обещаю, – сказала София.

Туман, ставший еще более густым, придавал пейзажу сказочный вид. На морозном вечернем воздухе дыхание Софии превращалось в пар; она взяла Люка под руку, пока они шли к бунгало.

– Мне нравится твоя мама, – сказала она. – И она оказалась совсем не такой, как я воображала по твоим рассказам.

– А какой ты ее воображала?

– Я думала, что она меня напугает. Или вообще не проявит никаких эмоций. Я знаю мало людей, способных целый день заниматься делом, не обращая внимания на сломанное запястье.

– Сегодня она очень старалась, – ответил Люк. – Поверь, мама не всегда себя так ведет.

– Например, когда сердится на тебя?

– Например, – согласился он. – Да и в других случаях. Если посмотришь, как она общается с поставщиками или когда мы везем скот на рынок… в общем, она бывает нелюбезна.

– Это ты так думаешь. А по-моему, она милая, остроумная и веселая.

– Хорошо, если так. Ты ей тоже понравилась.

– Правда? Откуда ты знаешь?

– Она не довела тебя до слез.

София толкнула его локтем.

– Лучше будь повежливей, иначе я вернусь и передам ей твои слова.

– Я и так вежливый.

– Не всегда, – лукаво заметила София. – Иначе бы она на тебя не сердилась.


Когда они дошли до бунгало, Люк впервые предложил девушке зайти. В камине в гостиной уже лежали наготове дрова и растопка. Взяв с полки спичечный коробок, Люк присел на корточки, чтобы развести огонь.

Пока он возился с камином, София рассматривала пеструю обстановку в гостиной и кухне. Низкие кожаные кресла вполне современных очертаний соседствовали с деревенским кофейным столиком, стоявшим на коврике из коровьей шкуры. На разнообразных тумбочках стояли лампы на фигурных железных ножках. На стене над камином висела оленья голова с рогами. Комната была очень функциональна, без всяких излишеств; девушка не увидела здесь ни наград, ни грамот, ни газетных вырезок в рамочках. София заметила несколько фотографий Люка верхом на быке, висевшие вперемежку с теми, которые есть в каждой семье. На одной фотографии были его родители, видимо, на годовщине свадьбы. На другой сам Люк вместе с отцом демонстрировали пойманную рыбу. На третьей Линда, держа лошадь под уздцы, улыбалась в объектив.

Обстановка на кухне слегка удивила Софию. Как и в большом доме, в центре стоял стол, но шкафчиками явно пользовались не часто. Короткий коридор напротив вел к ванной и, вероятно, к спальне.

Когда огонь разгорелся, Люк встал и отряхнул колени.

– Ну как?

Девушка подошла к камину.

– Очень уютно.

Они постояли перед очагом, радуясь теплу, прежде чем устроиться на кушетке. Сидя рядом с Люком, София чувствовала, что он наблюдает за ней.

– Можно задать вопрос? – спросил он.

– Конечно.

Люк помедлил.

– Все нормально?

– А почему ты спрашиваешь?

– Не знаю. Когда ты только приехала, мне показалось, что ты волнуешься.

София помолчала, сомневаясь, стоит ли отвечать. Наконец она подумала: «Отчего бы и нет?» – и протянула руку, коснувшись его запястья. Угадав мысли девушки, Люк обвил рукой ее плечи и позволил прислониться к себе.

– Просто Марсия кое-что сказала…

– Про меня?

– Нет, скорее, про меня. Она думает, что мы слишком торопимся и что я еще не готова эмоционально. Она считает, что я после Брайана готова ухватиться за кого угодно.

Люк откинулся на спинку кушетки и пристально взглянул на Софию.

– Это правда?

– Понятия не имею, – призналась девушка. – Первый раз такое…

Он рассмеялся и тут же посерьезнел, а потом притянул ее ближе и поцеловал в голову.

– Ну, если тебе так будет спокойнее, мне это тоже незнакомо.

Вечер продолжался, они сидели перед огнем и тихонько, на привычный лад, разговаривали – как всегда с тех самых пор, когда они познакомились. То и дело в камине трещало полено, разбрасывая искры и озаряя комнату уютным интимным светом.

София подумала, что проводить время с Люком не только просто, но и в чем-то правильно. С ним она оставалась собой, и девушке казалось, что она может сказать ему что угодно и он ее обязательно поймет. Они сидели бок о бок, и София удивлялась, с какой легкостью они сблизились.

С Брайаном было совсем не так. София всегда беспокоилась, что недостаточно хороша для него. Более того, временами она сомневалась, что хорошо знает Брайана. Она подозревала, что он носит маску, которую никогда не удастся сорвать. София считала, что сама делает что-то не так, ненамеренно строя преграды между собой и Брайаном. А с Люком она чувствовала себя иначе. Казалось, что они знакомы всю жизнь, и эта простота общения была именно тем, что девушке так недоставало.

Огонь разгорелся, и слова Марсии стали постепенно забываться. Наконец София вообще про них забыла. Возможно, они и торопили события, но она была неравнодушна к Люку – и наслаждалась каждой минутой, проведенной вместе. София еще не влюбилась, но, чувствуя, как поднимается и опускается его грудь в такт дыханию, она с необычайной легкостью представила, как ее увлечение перерастает в нечто большее.

Потом, когда они перешли на кухню, чтобы сделать фонарь из тыквы, девушка почувствовала огорчение от того, что вечер уже заканчивался. Она встала рядом с Люком, с интересом и восторгом наблюдая, как он медленно, но уверенно вырезал фонарь, придавая ему гораздо более замысловатые формы, чем она в детстве. На столе лежали ножи самых разных размеров, и у каждого была определенная функция. Люк вырезал на тыкве улыбку: счистил лишь кожуру и изобразил губы и зубы. То и дело он откидывался назад, оценивая свое творение. Потом он принялся делать глаза, тщательно обозначив зрачки, и поморщился, когда сунул руку в тыкву, чтобы извлечь содержимое.

– Всегда терпеть не мог эту скользкую гадость, – сказал он, и София хихикнула.