Николас Спаркс - Дальняя дорога

– По крайней мере ты в состоянии шутить.

– Нетрудно шутить, когда все в прошлом. Хотя я не стану отрицать, что мне было больно. Прошлой весной, когда я узнала, что Брайан спал с другой, у меня на несколько недель пропал аппетит. Похудела на пятнадцать фунтов.

– У тебя нет лишних пятнадцати фунтов.

– Знаю, но что поделаешь? Некоторые заедают депрессию. А я наоборот. Когда прошлым летом я приехала домой, родители пришли в ужас. Они постоянно пичкали меня едой. Я до сих пор не набрала прежний вес. И конечно, когда осенью я вернулась в колледж, легче не стало.

– Значит, хорошо, что ты сегодня поела.

– С тобой мне спокойно.

– Хотя у нас и мало общего?

Сказав это, Люк немедленно испугался, что София услышит в его голосе тревогу, но, казалось, девушка ничего не заметила.

– Гораздо больше, чем ты думаешь. Наши родители во многом похожи. Они долго прожили в браке, создали небольшой семейный бизнес и надеялись, что дети примут в нем участие. Мои родители хотели, чтобы я хорошо училась в школе; твой отец хотел, чтобы ты стал наездником-чемпионом, и мы оба оправдали их ожидания. Мы такие, какими нас воспитали, и вряд ли уже изменимся.

К собственному удивлению, Люк ощутил странную радость.

– Ну что, готова взглянуть на лабиринт?

– Давай сначала допьем пиво. Здесь слишком хорошо, чтобы уходить.

Медленно допивая пиво, они лениво болтали и смотрели на лунную дорожку на воде. Хотя Люку хотелось вновь поцеловать девушку, он вспомнил ее слова о сходстве и подумал, что она права. Оставалось надеяться, что это вдохновит Софию на будущие визиты.

Потом в разговоре настала приятная пауза, и Люк понял, что даже не представляет, о чем думает София. Он инстинктивно потянулся к ней. Казалось, она поняла, что он хочет, и молча взяла его за руку.

Ночной воздух становился холодней, звезды блестели, как кристаллы. Люк взглянул на них, потом на Софию, и когда она начала пальцем тихонько поглаживать его руку, он ответил тем же самым. И в ту минуту твердо убедился, что любит ее и ничего не может с этим поделать.

Пока они брели по тыквенной делянке в сторону лабиринта, Люк по-прежнему держал Софию за руку. Отчего-то этот простой жест казался более значимым, чем предыдущие поцелуи. Он символизировал надежность. Люк без труда представил, как много лет спустя они идут, держась за руки, и вдруг испугался собственных мыслей.

– О чем ты думаешь?

Он сделал несколько шагов, прежде чем ответить, и наконец сказал:

– О многом.

– Кто-нибудь тебе уже говорил, что ты скрытный?

– А тебе это мешает? – спросил Люк.

– Я еще не поняла, – ответила девушка, сжимая его руку. – Когда пойму, скажу.

– Лабиринт вон там. – Он указал пальцем. – Но сначала я хотел показать тыквы.

– А можно мне взять одну?

– Конечно.

– Поможешь вырезать из нее фонарь к Хэллоуину?

– Давай займемся этим после ужина. Между прочим, я настоящий спец по фонарям.

– Правда?

– На неделе я уже вырезал штук пятнадцать-двадцать. Самых разных – жутких и смешных.

София оценивающе взглянула на него.

– Ты, похоже, на все руки мастер.

Он понял, что девушка дразнится, но не обиделся.

– Спасибо.

– Жду не дождусь знакомства с твоей мамой.

– Она тебе понравится.

– А какая она?

– Ну, в любом случае не ожидай увидеть даму в цветастом платье и с жемчугами на шее. Представь себе… джинсы, сапоги и солому в волосах.

София улыбнулась.

– Понятно. Что еще мне следует знать?

– Из моей мамы получился бы великолепный первопроходец. Когда что-нибудь нужно сделать, она идет и делает – и того же ждет от меня. Она человек серьезный. Даже жесткий.

– Я догадываюсь. Жить на ранчо непросто.

– Мама очень сильная. Не обращает внимания на боль, никогда не жалуется, не хнычет. Три года назад она сломала запястье, упав с лошади. И знаешь, что она сделала? Ничего никому не сказала, работала до вечера, как обычно, приготовила ужин и только потом сама поехала в больницу. Я ничего не знал, пока на следующий день не увидел гипс.

София переступила через вьющиеся по земле стебли, стараясь не повредить тыквы.

– Попытаюсь не забыть о хороших манерах.

– Не волнуйся, ты ей понравишься. Вы похожи больше, чем ты думаешь.

Пытливый взгляд Софии вынуждал Люка продолжать:

– Она умна. Хочешь – верь, хочешь – нет, но школу она закончила с отличием. Даже теперь мама много читает, сама ведет всю бухгалтерию, и все у нее по высшему разряду. Она упряма, но относится к себе требовательней, чем к другим. Если у мамы и есть какая-то слабость, так это парни в ковбойских шляпах.

София рассмеялась.

– Вот, значит, как? А у меня?

– Не знаю. А как по-твоему?

Она не ответила.

– По-моему, твоя мама просто прелесть.

– Да, – согласился Люк. – Возможно, если она будет в хорошем настроении, то что-нибудь тебе расскажет. Мама обожает байки.

– О чем?

– Обо всем на свете. Но они каждый раз заставляют меня задуматься.

– Расскажи хоть одну, – попросила София.

Люк остановился и присел на корточки рядом с огромной тыквой.

– Ну ладно, – сказал он, ворочая тыкву с боку на бок. – Когда я выиграл национальный чемпионат по родео среди старшеклассников…

– Подожди, – перебила София. – В этом участвуют даже школьники?

– Кто угодно. А что?

– Только не в Нью-Джерси.

– Ну что ты. Участники приезжают из всех штатов. Достаточно учиться в старшей школе.

– Значит, ты выиграл?

– Да, но суть не в том, – сказал Люк, вставая и вновь беря девушку за руку. – Я хочу рассказать тебе, что случилось после того, как я выиграл… в первый раз, не во второй, – лукаво добавил он. – Я рассуждал о своих целях в жизни, о том, чего хочу, и, разумеется, папа меня слушал раскрыв рот. Но тут мама начала убирать со стола и прервала мои безумные фантазии, чтобы рассказать одну историю… и я помню ее до сих пор.

– И что же за история?

– Один молодой человек жил в крошечном ветхом домишке у моря и каждый день выходил на лодке в море рыбачить, не только потому что хотел есть, но и потому что в море ему было хорошо. Но главное, он надеялся обеспечить себя и семью, а потому очень старался ловить все больше и больше рыбы. На свои заработки он в конце концов купил новую лодку, и его занятие сделалось еще доходнее. Потом появилась третья лодка, четвертая… проходили годы, бизнес рос, и он обзавелся целой флотилией, стал богатым и успешным, купил большой дом. Дело процветало, но постоянный стресс наконец взял свое. Человек понял, что больше всего мечтает уйти на покой, поселиться в крошечном домике у моря и рыбачить целый день в маленькой гребной лодке. Потому что он хотел ощутить прежнее умиротворение, как в те годы, когда был молодым.

София склонила голову набок.

– Твоя мать мудрая женщина. В этой истории заложена истина.

– Ты так думаешь?

– По-моему, – сказала девушка, – суть в том, что люди редко сознают: мало что получается в точности таким, как они хотят.

Они подошли ко входу в лабиринт. Люк провел Софию по нему, указывая развилки, которые заканчивались тупиками после нескольких поворотов, и ответвления, которые вели вглубь. Лабиринт занимал почти акр – наверняка дети были в восторге.

Добравшись до выхода, они пошли к сложенным тыквам. Одни лежали в ряд, другие в корзинах, третьи в кучах. И еще сотни оставались на поле.

– Вот, – сказал Люк.

– Как много! И сколько же ушло времени, чтобы все это устроить?

– Три дня. Но конечно, мы не только тыквами занимались.

– Не сомневаюсь.

София выбрала одну тыкву средних размеров, которую и вручила Люку. Они зашагали к машине, и он положил тыкву в кузов.

Когда Люк повернулся, София стояла прямо перед ним, и ее густые светлые волосы казались почти белыми в свете звезд. Инстинктивно он взял девушку сначала за одну руку, потом за другую, и слова сорвались с его губ прежде, чем он успел опомниться.

– Хотел бы я знать о тебе все, – пробормотал он.

– Ты и так знаешь меня лучше, чем думаешь, – сказала София. – Я рассказала тебе про свое детство и про семью, про колледж, про то, чем хочу заниматься в жизни. Больше, в общем, нечего.

Нет, оставалось еще кое-что, и Люк не собирался останавливаться на полпути.

– Почему ты здесь? – шепотом спросил он.

София не вполне поняла, что он имеет в виду.

– Потому что ты меня сюда привез.

– Я спрашиваю, почему ты со мной.

– Потому что я так захотела.

– Я очень рад.

– Да? Почему?

– Потому что ты умная. И интересная.

Она стояла, запрокинув голову, и ее лицо было завораживающим.

– Когда ты в прошлый раз назвал меня интересной, то потом поцеловал.

Люк ничего не ответил. Подавшись вперед, он увидел, как София медленно закрыла глаза, а затем их губы соприкоснулись, и он почувствовал себя первооткрывателем, ступившим на далекий берег, о котором он до тех пор только грезил или слышал. Он поцеловал девушку, и еще раз, и они постояли, соприкасаясь лбами. Люк сделал глубокий вдох, пытаясь держать эмоции под контролем; он знал, что любит Софию и никогда не перестанет любить.

Вечер воскресенья. Минуло больше суток с тех пор, как я оказался заперт в машине. Боль то нарастает, то слабеет, но руки и ноги уже онемели от холода. Лицо, в том месте, где оно соприкасается с рулем, начало ныть; я чувствую, как образуются синяки. Впрочем, сильнее всего мучит жажда. Мысль о воде нестерпима, в горле щиплет от каждого вздоха, губы пересохли и потрескались, как земля во время засухи.

«Пить», – думаю я вновь и вновь. Без воды я умру. Мне нужна вода. Я слышу ее зов.

Пить.

Пить.

Пить.

Жажда превосходит все остальные потребности. Я никогда в жизни не терпел недостатка в такой элементарной вещи, как вода, никогда не проводил столько времени, гадая, как бы ее раздобыть. И мне ведь не нужно много. Совсем чуть-чуть. Чашки, даже одной капельки, было бы вполне достаточно, чтобы жизнь заиграла радужными красками.