Почти бессознательно я коснулась нитки на шее и вытащила из-за пазухи пуговицу. Может, мы добрались сюда благодаря этому талисману? Темная деревяшка нагрелась от тепла моего тела и теперь остывала, лежа на ладони. Я гладила щербатые бока, которые были безмолвны, но все же хранили частичку Тартена - пуговица провела больше десяти лет у его сердца и не могла не впитать его мысли, чувства, воспоминания. И я сохраню ее, чтобы помнить, что была с ним знакома! Хорошо, что он дал мне ее, иначе, пришлось бы выкрасть что-нибудь из его комнаты!

Нет, я не буду грустить! Мир Тартена ждут перемены и в конце концов он будет счастлив - скоро я попаду домой и все устрою... Довольно глупых мечтаний! Пора смириться. Я и так слишком долго гостила в этой красивой, но чужой сказке.

Только увидеть бы его, встретить взгляд серых глаз напоследок... Я не могу не попрощаться!


Видимо, ночью кто-то перенес меня обратно, потому что с утра я снова очнулась на матраце. Тело приятно отдохнуло, я чувствовала себя посвежевшей и готовой к новым приключениям! Да, возможность хорошо поесть и спокойно, вытянувшись, поспать, порой творят чудеса!

Остальные тоже выглядели веселее - мама щекотала папу за бороду, которая с каждым днем разрасталась все больше, Сашка что-то напевал, разминаясь и дергая меня за волосы, которые я пыталась распутать, сидя на подоконнике. К счастью, в нашем временном убежище имелась раковина с настоящей водопроводной водой - мама обнаружила ее, когда спустилась на первый этаж, пить воду оттуда мы не решились - лучше купить, а вот привести себя в порядок - это святое! Начала я с волос и, несмотря на старания Сашки меня отвлечь, к середине дня я их полностью расплела и начисто вымыла. Мыться, к слову, пришлось не слишком привлекательным куском мыла, которое Сашка раздобыл после очередной вылазки - оно было грязно-серого цвета и пахло довольно мерзко, но со своей задачей справилось, а запах перебился остатками духов.

Пока мы обживались и прихорашивались, одного человека из нашей команды мало интересовало что-то вокруг - отец снова сосредоточился на прямой задаче - вернуть нас домой. Сидя в углу комнаты, он чертил что-то на стенах найденным где-то старым гвоздем и периодически выглядывал в окно - то ли следя за охранниками, то ли высматривая детали для чертежа. После обеда я поняла, что дальше тянуть нельзя и подошла к нему.

- Пап, есть идеи? - прямо спросила я.

Коротко кивнув, он сверился с записями и снова выглянул в окно. Ответом он удостоил меня, только когда что-то пометил на стенке внизу.

- Нужно еще время, - сказал он. - А также бумага, часы и то, чем можно писать. Следующий раз я сам пойду на рынок и посмотрю еще кое-то...

Я подошла ближе и вгляделась в то, над чем он работал: на стене виднелся эскиз моста, крупнее его основание и были зарисованы все строения рядом - будка охранников, приграничный шлагбаум, рядом шли ряды буквенных пометок, я подумала, что это смены охраны.

Папа неисправим. Но вдруг что-то действительно пойдет не так?

- Давай, я пойду с тобой. Может, пригожусь чем-то... - предложила я.

Отец на миг оторвался от работы и потрепал меня по щеке.

- Выходим вечером и оденься потеплее! - загадочно сказал он и отвернулся обратно к стене.

Папа не обманул! Когда мама закатила истерику, зачем он берет меня с собой, да еще и на ночь глядя (Сашка тоже смотрел недобро), отец без лишних нежностей заявил, что мы скоро вернемся и запер их обоих на ключ. Обалдев от его наглости, я развеселилась и с удовольствием вышла на улицу - снова приключение!

- Держись рядом! - сразу осадил меня папа, но я заметила, что он и сам улыбался сквозь бороду.

Мы прошли наш дом и остальные строения, которые к нему примыкали, и отправились к ярмарочной площади.

- Будем что-то покупать? - спросила я.

- Сегодня не много, - сказал папа, зорко осматриваясь вокруг. - Пока посмотрим, что есть.

Немного обижало, что он не вводит меня в детали плана, но все же он взял меня с собой!

Темнело; редкие фонари не могли осветить обширное пространство и между домов, и под прилавками клубились тени; продавцы складывали товары в сумки и бросали их на тележки, чтобы завтра принести их обратно, кто-то, шевеля губами, подсчитывал выручку. Пока отец приценивался к желтоватой бумаге и письменным принадлежностям, хозяин которых отчаянно зевал, я оглядывала народ - готовы ли они к переменам? Сама я не знала, что такое революция, то есть, я, конечно, изучала в школе историю, но вот так - увидеть собственными глазами - это совсем другое. Когда наступает такое состояние, что лидер и народ осознает - что все, дальше так нельзя? Я не знала ответа. Для меня такие вопросы никогда не стояли, я проще относилась к жизни и, честно говоря, у меня все всегда было.

Но что ждет тех людей, которые сейчас возвращались с работы, садились ужинать в кругу семьи, умывались, рассказывали смешные истории, которые произошли с ними за день? Что происходило за закрытыми дверями? Решались ли они? Просчитал ли все Дариан? Тех ли людей предупредил Рик и не подведут ли они? Мне вдруг стало страшно - а если восстание провалится, если все станет только хуже и кольцо охраны сомкнется вокруг квардов? Что, если мы не успеем выбраться, деньги и вещи закончатся и нам придется остаться здесь жить и работать? Я уже в панике оглядывалась вокруг - что, если вскоре мы станем местными трущобниками?!

Отец тряхнул меня за плечо. Он уже рассчитался с продавцом и рассовывал покупки по карманам.

- Давай, надо спешить! - напомнил он.

Мы пошли обратно, но к дому не свернули, а направились прямиком к мосту. От неприятных фантазий я растеряла всякое настроение и плелась за отцом, пока он не остановился у подъемного крана. Папа молча указал на кабинку и подсадил, чтобы я забралась внутрь. Когда мы вдвоем оказались внутри, он тихо прикрыл дверь и стал шуровать по карманам. В своих раздумьях я и не заметила что он купил, а это были - пара старых, полуразбитых очков, лист прочного картона, наручные часы с оторванным ремешком, небольшой нож и желтый моток, похожий на изоленту, ее цвет напомнил мне Лабораторию, возможно, она была оттуда.

- Посматривай, чтобы нас никто не заметил, - попросил отец, а сам стал измерять картон по длине ножа и им же его резать.

Ясно, значит, сегодня у нас будет засада! Не зная, на сколько отец планировал здесь остаться, я решила, что через часик-другой сбегаю и предупрежу маму с Сашкой, а то, небось, они и дверь взломают!

Сначала я хотела выслеживать Тартена, но потом запретила себе быть эгоисткой - в своих беспечных фантазиях, я могла упустить что-то важное, например, пару киборгов, которые вдруг к нам подлетят! И я уставилась на мост. Движения почти не было, киборги застыли на постах, не поворачивая голов. Может, даже на земле были крепления, в которые встраивались их тела? Озеро слегка поблескивало от легкого ветерка; лодок или кораблей на нем не было, видно, движение осуществлялось только по мосту. Я вдруг пригляделась к самому мосту - как можно на него поспасть? Он был из металла и возвышался над водной гладью высокой дугой, по-моему, такие мосты назывались 'горбатыми'; до Лаборатории он тянулся метров на двести-двести пятьдесят; въехать на него можно было после шлагбаума у проходной, в метрах пяти от ворот. Интересно, поэтому киборги стоят, как штыки - водички боятся? - злорадно подумала я, но вдруг вспомнила, после каких обстоятельств они стали бояться воды и прикусила язык.

Кстати, на самом мосту тоже стояли стражники - они сцеплялись с металлоконструкциями на всем протяжении моста, вплоть до его высшей точки, откуда открывался вид на многие километры вокруг. У меня шевельнулось в животе - дальность их обзора была много больше, чем со стены квардов, так почему же нас до сих пор не поймали? Возможно, нас спасла самая обыкновенная неоснащенность - были бы у нас фонарики или факелы, нас бы сразу засекли! Запоздало, меня пробрал озноб... Теперь, до конца наших злоключений, передвигаемся исключительно в темноте!

Осматриваясь, как велел отец, я не сразу заметила, что у него появилась подзорная труба. Он склеил ее из линз старых очков, скотча и картона!

- И как?! - сказала я, завороженно глядя на его творение.

Вместо ответа, он протянул трубу мне. Я поднесла ее к глазам - ничуть не хуже простенького бинокля и то, что сейчас требовалось - теперь киборгов можно было рассмотреть не больше, чем с десяти шагов!

Я восторженно ахнула. Отец ухмыльнулся и взял у меня трубу.

- Мне нужно еще минут двадцать, если устала, беги домой!

Но я решила посидеть с ним. Отец развернул купленную бумагу и снова стал делать пометки. Мне показалось, что он пытается измерить расстояние от моста до воды в разных местах и еще зачем-то замеряет расстояние между опорными стойками, которых у моста было три во всю длину. Неужели, он планирует перебраться под мостом? Но как? На веревках или думает создать какую-то люльку? У меня заранее закружилась голова, я представила, какое это глубокое озеро - гробануться с высоты моста, да еще утонуть, ну уж нет! Да и не я одна побоюсь этого! Представляю, что скажет мама!

Нет, нужно придумать что-то другое, но что? Вот была бы у нас лодка, точнее, моторка, мы бы перебрались на ту сторону за пять минут! Может, лучше придумать двигатель или взять его где-то? Но тогда где найти лодку? Не строить же примитивный плот! В этом кварде и деревьев-то нет!

Но папа продолжал расчеты, и я чувствовала, что, раз уж он взялся за дело, то перспективы наши очень нехороши. Похоже, он заранее чувствовал, что даже свершись восстание - спасать нас никто не побежит. И выход один - думать.

Когда папа выяснил все, что планировал, мы пошли домой. По приходе, мама нас здорово отругала, а Сашка долго со мной не разговаривал, но в целом все понимали, что сейчас не до семейных ссор - время следующего шага приближалось. Нас даже начало немного раздражать сегодняшнее бездействие - за несколько дней мы до того привыкли осторожничать и рисковать каждую минуту, что сейчас чувствовали себя развалюшками. Даже дующийся весь вечер Сашка предложил подежурить у окна сегодняшней ночью, чтобы знать, как ведут себя киборги, когда сменяются и что там еще происходит - видно, он тоже заметил, что папа что-то планирует. Отец одобрил инициативу и предложил мне разделить смену Сашки - чтобы часов до трех дежурил он, а потом я. Само собой, я согласилась.