Дженнифер Доусон - Дай мне шанс

Тут Митч еще больше к ней склонился и провел языком по ее губам.

Мадди по-прежнему ждала. Ее ногти впились в ладонь, и она чуть не вскрикнула – еще никогда она не ждала поцелуя с таким нетерпением.

Вдруг Митч прикусил ей губу, и она с удивлением вскрикнула:

– О-о-о!.. – Похоть бешено запульсировала в ее жилах, будоража и воспламеняя; впервые в жизни Мадди одолевало такое жгучее желание.

И, конечно же, она хотела большего – хотела испытать ту неудержимую страсть, о которой не раз читала, но которой никогда не ведала. Ей хотелось крепко прижаться к нему, хотелось обвиться вокруг него, но она не решалась. Она судорожно сжала кулаки, чтобы не заключить его в объятия. А пластиковая карточка, впившаяся в ее ладонь, являлась неприятным напоминанием о том, где должна закончиться эта интерлюдия.

Его губы скользнули по ее губам. Митч явно дразнил ее. Внезапно их пылавшие взгляды встретились, и он тихо сказал:

– Пусть я никогда не получу тебя, но сделаю все, чтобы ты не забыла моего поцелуя.

– Да, – шепнула Мадди и съежилась, услышав мольбу в собственном голосе.

И тут он овладел ее губами. Овладел самоуверенно, так властно, что у нее закружилась голова. И это было осуществлением всех ее фантазий… и даже больше. Ее тотчас же охватила безумная, сумасшедшая похоть. Все мысли вылетели из головы, и Мадди забыла обо всем на свете – знала только одно: она хотела этого мужчину.

Язык его скользнул меж ее губ и коснулся языка. Мадди глухо застонала. И в тот же миг пальцы ее разжались, кредитка скользнула ей на колени, но она, не заметив этого, впервые за долгое время сделала то, чего действительно хотела, – крепко прижалась к мужчине, к которому ее влекло все сильнее.

Из груди его вырывалось хриплое дыхание, а поцелуй становился все более жарким, все более страстным. Внезапно, чуть отстранившись, Митч просунул руку между их телами и легонько сжал ее набухшую грудь, затем погладил пальцем сосок. Мадди вскрикнула, но он тотчас же снова впился в ее губы страстным поцелуем.

«Боже, помоги мне!» – мысленно воскликнула она, когда он принялся теребить отвердевший бутон.

Ее бедра дернулись, и она прохрипела:

– Да-да, еще, еще!..

Когда же Митч убрал руку и снова оторвался от нее, она в отчаянии воскликнула:

– О боже, только не это!

Окончательно потеряв разум, Мадди потянулась к Митчу, пытаясь вернуть его, желая снова почувствовать его губы на своих губах. Но он, продолжая удерживать на расстоянии, легонько сжал ее плечи и проговорил:

– Все, довольно, Мадди!

Эти слова подействовали на нее, как ведро ледяной воды, и Мадди вернулась в реальность. На щеках ее вспыхнул румянец стыда и унижения, и Митч, заметив это, мягко проговорил:

– Не нужно огорчаться, принцесса. И не смотри на меня так.

Мадди прикусила губу. Господи, какой стыд! Что с ней стряслось? Она ведь никогда не вела себя так бессовестно!

– Прошу прощения, – пробормотала она, потупившись.

– Мадди, прекрати. – Митч приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза. – Тебе не за что извиняться, ясно?

Она молча кивнула, а он продолжил:

– Поверь, ты само совершенство. Да-да, совершенство.

– Но если так, то почему… – Она умолкла и крепко сжала губы.

Он провел пальцем по ее нижней губе, чуть распухшей и влажной от его поцелуя. И она по-прежнему хотела большего, однако же… Нет, она возьмет себя в руки!

Мадди резко выпрямилась, вырываясь из объятий Митча. Он провел ладонью по волосам и тихо сказал:

– Прости, мне не следовало вести себя так. Ты застала меня врасплох.

– Конечно, – кивнула Мадди. – Я должна… снять комнату.

Она схватилась за ручку дверцы, но не успела ее открыть – Митч сжал ее запястье и усадил обратно.

Ох, почему он не оставит ее в покое?! Взглянув на него, Мадди со вздохом спросила:

– Ну, в чем дело? И вообще мне пора, Митч.

На щеке у него дернулся мускул, а глаза сверкнули.

– Я остановился, – процедил он сквозь зубы, – так как посчитал, что такой хорошей и благородной девочке не слишком понравится, если ее трахнут на парковке убогого мотеля, на глазах у Господа… и всех остальных.

Мадди на мгновение оцепенела, ошеломленная столь откровенными словами. Затем выдернула руку и заявила:

– Сделай одолжение, позаботься о своих собственных демонах. А я уж как-нибудь сама позабочусь о хорошей девочке!

Не дожидаясь ответа, она распахнула дверцу и выпрыгнула из машины.

Черт возьми, что случилось?! Митч смотрел вслед Мадди, шагавшей к двери мотеля. Хвост развевался у нее за спиной, а бедра изящно покачивались. Но что же заставило ее так вспылить? Неужели она не поняла? Он ведь просто хотел быть славным малым. Оберегал ее.

От него потребовался настоящий подвиг, чтобы не сорвать с нее слишком большие шорты и не взять тут же, в машине. Понимала ли она, как трудно ему было совладать с собой? А ведь прежде он никогда не целовал женщину, размышляя и том, стоит ли остановиться… Да-да, никогда!

Но с Мадди ему пришлось остановиться. Потому что иначе он взял бы ее с безжалостной и яростной похотью. И перепугал бы до смерти.

Каким-то образом он в последний момент сообразил, что она… в сущности, невинна. Сообразил и отстранился. Ради нее. И сейчас она из-за этого на него злится?

Митч сокрушенно покачал головой. Кто их разберет, этих женщин?

Конечно, он ценил ее стремление к независимости. Но не хотел, чтобы оно проявлялось таким образом. Он только…

Митч по-прежнему наблюдал за Мадди сквозь грязное стекло. Сейчас она о чем-то разговаривала с портье и яростно жестикулировала, очевидно, отвечая на его вопросы. А может, портье сказал ей что-нибудь обидное?

Хвост яростно замотался, когда Мадди с вызовом подбоченилась. Черт возьми, Митч по-прежнему хотел ее! Неужели он действительно сдастся? Неужели позволит ей уйти? Нет, ни за что! Ни за что не позволит!

Но как именно он ее удержит? И почему он пытался удержать ее? Ради чего? Ведь из этого не выйдет ничего хорошего. Мадди – это сплошное несчастье, а он давно отказался от женщин, которые приносят одни неприятности.

Интуиция сделала из него настоящую акулу юриспруденции, и сейчас та же интуиция подсказывала, что ему следовало держаться от нее подальше. И неужели это так трудно? Ведь через несколько дней она уедет, и жизнь вновь станет нормальной. Митч забудет об этом минутном приключении и вернется к своей повседневной жизни. Это было бы весьма благоразумно. И безопасно к тому же.

Однажды он проигнорировал интуицию – и дорого заплатил.

Тут Мадди вылетела из вестибюля, сжав кулаки. Лицо же было искажено яростью.

Митч насторожился.

Мадди подбежала к машине, распахнула дверцу и плюхнулась на сиденье.

Прежде чем он успел заговорить, она стукнула кулаками о панель и издала пронзительный крик.

– Какого дьявола ты вопишь? – пробурчал Митч. – Что случилось?

– Хочешь знать, что случилось?! – заорала она, показывая на дверь вестибюля. – Моя кредитная карта объявлена украденной! Они забрали ее, и тот кретин внутри не отдает ее обратно!

Митч с облегчением вздохнул и мысленно воскликнул: «К черту благоразумие и безопасность!»

– Предупреждаю, – зловеще прошипел Митч, пристально глядя на Грейси, – даже не вздумай помогать.

Мадди пожаловалась на головную боль и, извинившись, поднялась в спальню сразу же после того, как они приехали домой. С этого момента он вел себя словно псих.

Сегодня Митч полагался на шанс и на судьбу, которая сдала ему козыри. Он не допустит, чтобы кто-нибудь все испортил. А это означало, что его доброжелательной соседке не следовало вмешиваться.

Мадди остается с ним. Все, точка.

Грейси похлопала своими длинными густыми ресницами и пробормотала:

– Ты это о чем?

Митч искоса взглянул на закрытую дверь, потом прислушался. Сверху – ни звука.

– Я тебя прекрасно знаю, Грейси. Так вот, когда возникнет вопрос о том, где Мадди ночевать, не вздумай предлагать ей остановиться у тебя.

Грейси прикусила губку и пододвинулась к Чарли, сидевшему с ней рядом. Тот погладил ее по спине и, сделав глоток пива, пробормотал:

– Выходит, тебе всерьез захотелось эту девушку.

Митч проигнорировал это замечание и сосредоточился на Грейси.

– Так ты поняла?

– Но я…

– Никаких «но», – перебил Митч. – И ни в коем случае не упоминай о пустой квартирке над гаражом.

Сэм вытянул ноги под кухонным столом и сунул руки в карманы джинсов.

– Возможно, у нее не будет выбора, – заявил он.

Митч развернулся и пристально на него уставился.

– Ты о чем?

Сэм пожал плечами и проговорил:

– Скажи, а где ты предпочел бы ее видеть? Может, в Чикаго?

Митч нахмурился и проворчал:

– Вот что, парень… Если у тебя какое-то предчувствие, выкладывай, не стесняйся.

Сэм снова пожал плечами.

– Я просто поддерживаю беседу, вот и все.

Но Митч-то прекрасно знал: Сэм никогда ничего не говорил просто так.

– Она останется здесь, ясно? – Митч обвел взглядом друзей.

– Да-да, хорошо, – прочирикала Грейси. Ее белая футболка с пирожным, выложенным из розовых стразов, ярко поблескивала. – Так что не дергайся. Даю слово.

– Спасибо, – кивнул Митч. – Могла бы так сразу и сказать.

Чарли, все еще потиравший спину Грейси, пригвоздил его взглядом копа.

– Приятель, что ты вытворяешь?

Митч тяжко вздохнул. Черт побери, он сам хотел бы это знать. Но сейчас он знал только одно: следовало во что бы то ни стало удержать Мадди.

– Я помогаю ей, – сказал он, немного помолчав.

Друзья уставились на него с явным недоверием.

Митч глотнул пива, чтобы не взорваться. Черт с ними, он не обязан ничего объяснять!

Чарли же, вскинув брови, проговорил:

– Только помни, что случилось в тот раз, когда ты погнался за несвободной женщиной.