Граф Головко Степан Станиславович, умер в 1995 году, похоронен в родовом замке Тарасп.

Граф Головко Михаил Степанович, умер в 2016 году, похоронен в родовом замке Тарасп.

Граф Головко Владимир Михайлович, проживает в Швейцарии, замок Тарасп.

Граф Головко Константин Владимирович, проживает в Австрии.

Потом шел перечень того, чем владеет семья графа. Акции ведущих автомобильных гигантов Европы и Азии, лечебные учреждения, предприятия добывающей промышленности, в том числе имущество в Эмиратах, Саудовской Аравии, и прочее, прочее. В общем, перечисление основного имущества заняло целую страницу.

Ради интереса стал рассматривать цветную фотографию Константина Владимировича. Он почти одного со мной возраста. О росте судить сложно, по фотографии не определишь. Примерно одной со мной комплекции. Глаза серые, волосы русые, но прическа другая. Похожесть у нас имеется. Может, действительно прав Говорков, и мы родственники? Стоп, так вот же она разгадка этой головоломки! Ну-ка, ну-ка, пока не потерял мысль.

Допустим мой дед, каким-то образом узнает, что граф Головко доводится ему родственником. Он никого не посвящает в эту тайну, за исключением бабушки, ведь вместе многое пережили. Появляется на свет мой отец, но ему дед тоже не открывает тайну, но когда приближаются тяжелые времена, начинает каким-то образом накапливать средства, чтобы Головко Петр Иванович, достойно пережил все потрясения. Полагаю, дед запустил свои ручонки в кассу партии. Потом помогает моему отцу наладить бизнес и приносит мешок с долларами — не передавать же их опять на очередное гиблое дело — ему давно понятен расклад — кто есть кто и что будет с Союзом.

Пока все стройно и логично. Близится развал Союза. Дед — старый большевик, наверное, в войну в партию вступил. Он не может спокойно смотреть на грабеж страны, ему за державу обидно. Поговорив с бабушкой, решаются очередную помощь сомнительно нужным борцам за свободу, проходящую через их отдел, присвоить. Но не для себя стараются, а для наследников. Конечно, это воровство, деньги-то по-большому счету у народов СССР отобраны, но не оставлять же их престарелым партийным вампирам. Правда, в то время с наследниками было сложно, у моего отца меня еще не было. Так, продолжаю рассуждать. Дед руководит всей операцией, а бабушка составляет жизнеспособный план. Чтобы перехватить груз, в Мюнхен отправляется бабушка под чужими установочными данными. Непонятно как, но ей удается кейс утащить, не оставив следов. А разбираться с пропажей груза отправляется дед, но кейс не обнаружил. Спрашивается, куда подевался кейс с ценностями, и что в нем было на самом деле? Почему бы не передать кейс родственникам? Швейцария рядом. Один звонок, и родственник, или его представитель, тут как тут. Происходит передача кейса.

Бабушка, выполнив свою работу, возвращается в Москву, а дед еще шерстит Мюнхен.

Потом наступают черные времена для моей семьи. Еще была свежа потеря ценностей, поэтому заинтересованные лица, а к ним я причисляю Иволгина и Сажина, решаются потрясти деда с бабушкой. Похоже, переусердствовали с препаратами, сердечка у них не выдержали. Я читал о подобных «сыворотках правды», у них масса побочных действий. Дед и бабушка умерли, унеся с собой в могилу тайну местонахождения кейса. Но они не знали, что у них будет такой умный внук, который решит, что кейс нужно искать в Швейцарии, а вернее в замке Тарасп. А маму подручные Сажина и Иволгина убили с целью запугать отца. Мою маму погубили, сволочи, и зря старались — Головко Петр Иванович даже рядом не стоял с тайной кейса, дед ему не успел рассказать. Да и как расскажешь? Просто прийти и сказать: «Я украл „золото партии“», дед не мог, не то воспитание. Ему нужно было время, чтобы все осознать, и унять моральное терзание. Доллары отцу дед тоже не сразу отдал, а спустя несколько лет, когда о них все забыли.

Вот это я нафантазировал! Если отбросить эмоциональную составляющую, то моя версия вполне логична. Есть в ней прорехи, но работать с ней можно. Только о ней я ничего не скажу Сажину, пусть пока подергается. Но обязательно попрошу найти человека, занимавшегося подготовкой груза.

Когда более или менее сложу воедино мозаику дела, сообщу Сажину об инсинуациях Иволгина, о том, как его заочно приговорили к смерти.

Рабочая неделя началась с вызова к высокому начальству.

— Головко, по какому такому делу вы отлучились на целых три дня? — негодовал Сажин. — Вы носите погоны, и за самовольное оставление части по головке не погладят.

— Так я майору Черепанову рапорт оставил, и сказал, что отлучаюсь по делу, — оправдывался я, стоя в кабинете Сажина.

— Куда ездили?

— В разговоре отец упомянул, что у деда был дом в пригороде Белгорода. Туда ездил, в надежде что-то обнаружить.

— Обнаружили?

— Там живут новые люди, они собрали всю макулатуру в ящики, которые мне передали. Самое ценное — это два альбома старых фотографий деда и бабушки. Подшивки газет 70-х годов исторической ценности не имеют.

— То есть поездка была безрезультатной?

— Я же говорю, только фотографии достались.

— И потратили казенные деньги.

— Какие казенные? Я командировку не оформлял, деньги под отчет не получал.

— Хорошо, я вас понял. А никаких новых версий вы не надумали?

— Опросив участников операции, и почитав материалы расследования, я убедился, что сбоев в работе привлеченных лиц не было. Все действовали согласно утвержденному плану, до вмешательства со стороны. Этой стороной, по моему глубокому убеждению, являются лица, причастные к формированию груза и его упаковке в тару. Не исключено, что эти люди имели связи среди сотрудников ПГУ, участвующих в охране и транспортировке груза. Исходя из этого, прошу вас разыскать хоть кого-то из бывших работников ЦК, работавших с ценностями, не все же они вымерли как мамонты, были среди них тогда молодые люди. Отработав эту версию, мы выйдем на финишную прямую.

— Вы знаете, где находится похищенный груз?

— Где груз я не знаю, но чувствую себя, словно собака, взявшая след добычи. Поработав еще две-три недели, я смогу в точности сказать, кто стоял за транспортировкой, и кто прямо или косвенно причастен к его пропаже. Если повезет, то схватим этого человека за руку, и он нам о многом расскажет.

Наше время. Разговор в одном из кабинетов СВР

— Сергей Архипович, «Внука» надо куда-то отправлять, он ухватил ниточку, — беспрестанно перемещаясь по кабинету, говорил Сажин. — Он рассказывал мне о поездке с улыбкой, и я отлично помню, что именно такая улыбка была у его деда в последние минуты жизни. «Внук» знает больше, чем говорит. Он требует встречи с кем-то из хранителей ценностей компартии.

— Скажите «Внуку», что живых не осталось никого кроме вас, а лучше спровадьте его в Сирию, как и планировали. Неровен час — полезет по ступенькам на самый верх, ведь прямого запрета на такие действия ему дать нельзя, иначе никакой логики. А он еще доберется до нашего, в нынешнем деле, руководства и начнет выпытывать, разворошит все к едрене Фене…Да…за что боролись, на то и напоролись. Надо было его крепко скомпрометировать и держать на крючке УК, я это еще когда говорил вам, специалист вы незаменимый. Можно бы было и приоткрыть немного перед ним страничку-другую нашего старого плана. В подобном случае пусть бы лез куда угодно, но под нашим руководством, а так одна видимость контроля его поведения. Дальнейшее его участие в деле будет вызывать у нас только головную боль. Проследите, чтобы в Сирии он попал в самое пекло событий, оттуда он не должен вернуться.

— Так его готовить в командировку с завтрашнего дня?

— Пусть напишет обобщенную справку по делу, и летит в Сирию. Придумайте ему туда очень срочную командировку.

— В Сирию все командировки очень срочные.

— Вот и ладно. Неделя вам на все про все.


Заняться делом не получилось. Сажин приказал написать аналитическую справку по делу, и передать его Сытину, а самому готовиться в командировку в Сирию — я, оказывается, единственный в СВР офицер-аналитик, владеющий арабо-палестинским диалектом. А я все прикидывал, как от меня будет избавляться Сажин. Он поступил мудро, и приказ начальства вроде бы выполнит, и нежелательного свидетеля, которым меня сделал помимо моей воли, приберет с дороги, и все за казенный счет, государство оплатит.

Маргариту с вещами отправил в Тушино, очень мило с ней попрощались, до самого утра.

Потом я вызвал на экстренную встречу Говоркова, рассказал ему о своих версиях и подозрениях. Естественно о предполагаемых действиях дедушки и бабушки, я ничего не сказал, это пока будет моей личной тайной. Николай Васильевич рассказал, что Иволгин поддерживает с Радионовым тесные контакты, у них есть совместный проект по строительству коттеджного поселка вблизи Нижнего Новгорода. На прощание Говорков просил беречь себя и возвращаться домой живым.

Квартиру я оставил на попечение нашим давним знакомым супругам — «потомственным домработникам», меня устраивало качество их работы. Оставил деньги на текущие расходы. Также познакомил их с Германом и Полиной, которым еще раз сказал, чтобы не стеснялась и когда надо — использовали мою кухню в своих творческих кулинарных целях. Вроде бы все предусмотрел на случай длительного отсутствия.

Петрищев оборудовал квартиру дополнительными элементами охранной системы, теперь даже залетевшая в квартиру муха будет идентифицирована, сфотографирована и схвачена нарядом, прибывшим по сигналу тревоги.

Снаряжение и оружие получать мне не пришлось, обещали обеспечить на месте. В кассе бухгалтерии выдали командировочные и суточные на три недели в долларах. Еще великое начальство выдало предписание. Я должен прибыть в Дамаск. Военный атташе России будет в курсе, задачу поставит.

Зал ожидания в аэропорту «Шереметьево» полон народу, вылет моего самолета через три часа. Я решил приехать пораньше, вдруг Москва встанет вся в пробках. Достал телефон, и позвонил Сажину.