— Извини, не знал я — ты ж молчишь, лишний раз позвонить трудно, что ли? Жалко его. Ты Юле передай, если надо чего достать, лекарства там, может я помогу, короче, всегда помогу, ты знаешь. Пусть быстрее поправляется и опять прыгает по квартире..

— Я уже сам на все согласен, пусть все елки изгрызет — лишь бы они с Юлей повеселели. Я, глядя на них и сам что-то не очень…

— Не переживай, он — кот мощный — какие кости грыз, как овчарка, выдюжит, и Юле передай мои добрые пожелания и надежды.

— Хорошо, спасибо. Что там у тебя? Заклопотанный ты какой-то в последнее время, носа не кажешь, грузят по-взрослому, да?

— Не то слово. Подробностями тебя обременять не могу, сам понимаешь. Телефон видишь, с какого звоню — о том, что попрошу тебя — по нему свяжешься — доложишься, когда все сделаешь. И кроме меня — никому, даже Персику, пусть он будет здоров. Врубился?

— Пока нет, но я внимаю со всем вниманием. Начинай, что там требуется от хакера-самоучки, повелителя клавиатуры Клавы.

— Вызвал сегодня меня на ковер большой и злой начальник и сказал: «Есть у вас, товарищ капитан, неделя на выполнение задания государственной важности от самого товарища Правительства и завтра эта неделя заканчивается. Так что не подведите, на вас вся надежда, иначе третьей мировой нашей бренной планете со звонким именем Земля не избежать…»Ладно, шуточки-хахоньки в сторону. Мне нужно, чтобы ты порылся в информационных завалах всемирной сети. Подобрал мне все мало-мальски интересные исторические данные, статьи в периодике, упоминания в мемуарах разведчиков и политиков о партийных функционерах, руководстве КПСС, скандалах в их среде, связях с иностранцами партийных бонз, кадровых перестановках в руководстве СССР и скрытых пружинах этого — кто кого протеже и прочее. О «золоте партии» не забудь. О движухе среди всяких террорюг. Папарацци всякие — народ гнусный, но зоркий, может и наши где-то прощелкали, а тут и ты со своей незаменимой помощью: их статейки да фотки мне и преподнесешь.

А я это и наложу одно на другое, на чисто свое. Ну, может еще что-то тебе самому еще придумается на подобные темы. Это все за 1980-ые годы, до, скажем, 1991-ого, до распада Союза. Также посмотри всякие статьи о рассекреченных действиях спецназа разных стран в 1980 — х годах и так далее. Считай — пишу диссертацию по политологии. Конечно, я бы и сам мог порыться, но очень много служебной информации перелопатить надо и не всегда вроде бы и открытые источники информации так уж на виду. Самое то для тебя. Сгруппируешь по темам: все в кучу не мешай, времени останется только пробежать глазами и выхватить, что кинется в глаза.

Весь этот ворох скачай и мне на мой домашний комп переправь, только так, как ты умеешь — чтобы если кто в него залезет, то не понял от кого это все. Тебя никак светить не могу. Ни о чем секретном речи нет, иначе говорили бы где-то на природе, если вообще говорили. Это все на всяк случай — и Фортуна так рекомендует, я к ней прислушиваюсь, ты знаешь. От греха подальше. Проанализирую все сам, тебя ориентировать сложно ибо сам не знаю, какая мелочь сыграет решающую роль. Но и воду откровенную отсей — лишнее мне тоже не нужно. Потом, когда все решится я и поляну накрою, не бойсь — безалкогольную, все понимаю и поддерживаю тебя в этом, но деликатесную, ты меня знаешь, жмотничать — не в моем характере.

— Какое время ты мне выделяешь на все про все? Задачу я примерно понял, сейчас все обмозгую, а дальше как снежный ком. Вот я тебе снежную бабу и слеплю, ха-ха-ха… Но холодная она будет, ты таких не любишь. Но если своей у тебя нету, то и этой возрадуешься!

— Да ну тебя, трепач, лишь бы языком чесать.

— С кем поведешься, как говорят. Хорошо, сейчас же и займусь. Для меня ночная охота за информацией — медом не корми. Предполагаю, к утру будет готово, еще и с собой на службу успеешь забрать. Флэшка-то у тебя, грамотей-шутник есть? Или ты не знаешь, что это такое? Это такая маленькая штучка…

— Знаю, знаю, — перебил я Лешика, — как твоя маленькая штучка, такого же ничтожного размерчика, только понадежнее — из пластика, ха-ха-ха.

— Ну, ты и гадюка.

— Согласен, пока.

— Пока.

Вернувшись в кабинет, с головой ушел в изучение дела. Надо отметить, что дело сформировано относительно недавно, описи в нем составлены и отпечатаны с использованием компьютерной техники. В те далекие годы подобной техники не было, значит, материалы дела специально формировались именно в таком виде. Все документы подшиты строго в хронологическом порядке и пронумерованы карандашом. Я внимательно осмотрел листы, и нашел на них оттиски от предыдущих нумераций. По крайней мере, некоторые документы имели по три номера, что свидетельствует, о вдумчивой и кропотливой работе с материалами.

Углубившись в чтение, я обнаружил, что приказом Председателя КГБ СССР Крючкова № 125сс от 05 января 1991 года санкционировалось проведение операции.

Старшим группы транспортировки и контакта назначен майор Сажин. На него и на капитана Смолина возлагалась ответственность за транспортировку груза в адрес. Этим же приказом назначались группы: обеспечения, контроля и эвакуации. Все списки лиц в деле имелись. Общее руководство, согласно приказу, возлагалось на моего деда, возглавившего штаб операции из троих человек.

Сотрудники Первого главного управления должны были осуществить передачу финансовой помощи Организации освобождения Палестины (ООП) и молодому Исламскому движению сопротивления (ХАМАС), вернее их лидерам.

На основании приказа был разработан план и проверен маршрут выдвижения сотрудников ПГУ на исходную точку, которой определен Мюнхен в Германии и дальше в Париж. Разработаны способы связи, места встречи и определены пароли. Кстати, план разработан бабушкой, а утвержден заместителем начальника ПГУ — генерал-лейтенантом Титовым. Отметки Сажина и Смолина об ознакомлении с планом имеются.

06 января 1991 года начальник группы обеспечения капитан Смирнов шифровкой через посольство СССР в Германии доложил деду о прибытии Сажина и Смолина в Мюнхен.

В деле подшита справка дипкурьерской службы о передаче кейса сотрудникам ПГУ. К справке прилагается акт приема-передачи груза, в котором присутствуют подписи всех участников. Сажин по телефону, с использованием специального кода доложил полковнику Головко о взятии груза под личную охрану. Телефонограмма к делу приобщена.

В этот же день поступил доклад от начальника группы контроля — майора Седых, о поселении курьеров в номере 507 отеля Lizz Munich. Сажин и Смолин с 19.00 до 20.10 посещали ресторан в отеле, где ужинали без употребления спиртных напитков, а затем поднялись к себе в номер.

Группа эвакуации во главе с начальником майором Шитовым, в тот же день отбыла для подстраховки в немецкий городок Кель, расположенный на самой границе с Францией. В этом месте курьеры по дипломатическим паспортам должны пересечь немецко-французскую границу и отправиться ночевать в отель Comfort Strasburg-Montage Verte в Страсбурге.

Во Францию группы обеспечения, контроля и эвакуации отправляются следом за курьерами после перехода ими границы, таким образом, обеспечивался постоянный контроль груза.

Дед 06 января 1991 года на имя заместителя начальника ПГУ генерал-лейтенанта Титова составил рапорт о начале операции.

Информация о случившемся происшествии в Москву начала поступать ранним утром 08 января 1991 года. Из докладов начальников групп контроля и обеспечения следовало, что утром 07 января 1991 года в оговоренное время, курьеры не вышли из номера. Майор Седых, воспользовавшись запасным ключом от двери номера, не обнаружил в нем курьеров, а сейф был вскрыт без следов взлома. Все члены групп были ориентированы на розыск пропавших сотрудников. Обращаться в полицию с официальным заявлением сотрудники ПГУ поостереглись, секретность операции накладывала свой отпечаток.

09 января 1991 года в Мюнхен прибывает дед и возглавляет поиски. Поскольку дед хорошо знал Мюнхен, он подключил кое-кого из своей старой агентуры и через три дня обнаружил майора Сажина в обществе проституток фрау Мадлен. Её заведение считалось в Мюнхене элитным. Мадлен рассказала деду, что русский в ее заведении появился пару дней назад, был сильно пьян, и говорил бессвязно. Как ни пытался дед опросить Сажина в первые минуты обнаружения, но успеха не имел, офицер был в невменяемом состоянии.

О результатах поисков дед доложил в Москву, откуда последовал строгий приказ, операцию свернуть и всем сотрудникам в срочном порядке возвращаться.

Я внимательно перечитал все двадцать пять рапортов, поданных офицерами всех групп, участвующих в операции. Никаких новых сведений в них не было. В номер никто не проникал, курьеры его в течение всей ночи не покидали. Как они исчезли из отеля, никто не понимает.

Говорков мне рассказывал, что по данному происшествию было назначено внутреннее служебное расследование, но к делу эти материалы по каким-то причинам не приобщены.

Потом я вновь и вновь перечитывал материалы дела, пытался найти хоть какую-то зацепку, но в казенных фразах они отсутствовали.

Леша, как и обещал, подобрал мне великое множество документов, статей, выдержек и цитат из документальной, мемуарной литературы, а также доступные архивные фото и видео материалы, которые я уже на следующий после разговора день с интересом изучал, отсеивая шлак — оставляя более менее требующуюся для анализа информацию. И прочитывая в который раз, снова убирал лишнее. Оставалось немного, это были блестящие крупицы. Но окажутся ли они золотыми, покажет время.

Глядя на себя со стороны, я видел товарища Штирлица, выкладывавшего из спичек все новые и новые лица в поиске искомой личности. Да, в Центре всегда умели озадачить нашего брата. Только вот в моем случае все ж таки чувствовался нехороший запашок. Чувствовалось также, что я в одиночестве разрабатываю данную тему. А поскольку новых вводных не было — я, в свою очередь, опасался официально задавать вопросы и к кому-то обращаться за помощью. Вячеслав Максимович лопнул бы от злости, узнай он, что у меня в этом деле в помощниках надежная бригада друзей. Их я не сдам при любом раскладе карт. Впору, кстати, в этом деле использовать и карты Таро — очень все было зыбко, неустойчиво, неопределенно, неявно. Но и того, что постепенно вырисовывалось было достаточно для продолжения работы с возрастающим азартом.