Не добежал, встретился со стулом, отправленным ему навстречу моей ногой. А по вытянутой с ножом руке, я ударил, как учил Митрохин. Нож выпал на пол, ведь сломанной рукой его Виктору удерживать было трудно, к тому же он прилег, потеряв сознание от болевого шока.

Неделю весь наш десяток, и другие курсанты, присутствовавшие в столовой центра, давали показания военному прокурору. Мои действия квалифицированы как необходимая оборона. Петрыкина увезли в Москву, где, по словам прокурора, предадут суду.

В итоге, учебу я закончил. Вместо красного диплома, получил обычный. Генерал-майор Мудрик сказал, что пришлось переписывать уже готовый документ.

Перед отъездом домой, в выходные, провел в обществе Ирины. Отработал с ней настоящий секс-марафон, надеюсь, девушка запомнит меня надолго. По крайней мере, прощаясь, она сама мне так говорила, смахивая набегавшие слезы.

Наше время. Разговор в одном из кабинетов СВР

— Объект «Внук» успешно прошел обучение. Руководство центра характеризует его как дисциплинированного, уравновешенного и грамотного сотрудника. Приобрел устойчивые навыки по специальности. За короткое время повысил уровень рукопашного боя, завоевал первое место на соревнованиях в центре. Среди сослуживцев пользовался заслуженным авторитетом.

— В конце учебы у «Внука» был конфликт с одним из курсантов. На объекта курсант напал с ножом. В результате нападавший с поломанной рукой доставлен в наш следственный изолятор. «Внук» не пострадал.

— Вячеслав Максимович, наш объект сам спровоцировал нападение? — поинтересовался пожилой мужчина. — Или это у вас прокол с подбором кадров.

— В ходе учений десятка «Внука» переиграла десятку нападавшего, и последний хотел нанести удар объекту еще в ходе личного обыска. Но наш парень отвесил курсанту хороший подзатыльник, от чего тот потерял сознание. А когда конфликт, казалось бы, был исчерпан, курсант в столовой бросился на «Внука» с ножом. Свидетели показали, что наш объект не проявлял никакой агрессии. Он пытался успокоить и отговорить нападавшего от преступных действий.

— Неплохой аналитик, неплохо усвоил программу обучения, хорошо дерется, и это все «Внук». Вам не кажется, Вячеслав Максимович, что мы выращиваем какого-то Рэмбо?

— Уже вырастили, а вот Рэмбо или кого другого — посмотрим.

— Неужели он нам так нужен? Вы все-таки продолжаете считать, что он — наша единственная надежда, что других вариантов решения задачи не имеется?

— Я полагаю, что в нашем объекте могли соединиться воедино все гены его деда и бабушки. Надеюсь, «Внук» также мыслит и будет также действовать, как его дед. Направляя его по нужному нам пути, мы сможем добиться успеха.

— Вячеслав Максимович, вы верите в переселение душ?

— Я верю в генетическую память человека. С каждым днем убеждаюсь, что «Внук» все больше приобретает черты своего деда.

— В какой отдел распределили?

— Информационно-аналитическое управление, отдел военно-политического анализа.

— У него будет время заняться нашим делом?

— Конечно, я специально его в этот отдел определил, там нагрузка маленькая.

— Подругу ему подвели?

— Объект пока в отпуске.

— Ладно, работайте. О новостях докладывайте незамедлительно.


Хорошее дело отпуск. Можно спать, сколько угодно, на службу спешить не надо. Правда, через неделю все надоело. Я купил путевку на недельный лыжный тур по Московской области. Я не ахти, какой лыжник, но решился. Целый день чешем на лыжах по опушкам лесов, а вечером отдыхаем в огромной надувной палатке. Романтика, одним словом, и для здоровья польза. Окончание маршрута у нас в Железнодорожном, там я должен встретиться с Говорковым. Интересно, он много узнал у своего коммунистического профессора? Говорков прислал мне на специальный телефон смс с указанием места, даты и времени встречи.

Уже две недели я не фиксирую за собой наружное наблюдение. Похоже, Сажин успокоился и снял «наружку». Но не расслабляюсь, буду на встречу выдвигаться со всеми предосторожностями.

— Здравствуй, Петрович, — крепко жал мне руку Говорков. — Смотрю, в настоящего медведя превращаешься, большого и сильного.

— Есть маленько, — развел я руками.

— Ага, маленько. Мне кажется, что с последней нашей встречи, ты в плечах пять размеров добавил.

— Всего пару. Хорошо питался.

— Ну-ну. Гоняли вас тоже неслабо.

— Митрохин руку приложил, однако.

— Помню такого, когда он еще лейтенантом был. Фанат единоборств и спорта в целом. Но я тебя не за этим позвал. Вот покопался в бумагах твоего деда, да и профессор, к счастью живым оказался. Нашел докладную на Ивана Константиновича, направленную в Секретариат ЦК КПСС, и еще кое-что. Почитай — интересно.

«Секретарю ЦК КПСС Кириленко А. П.

парторга Первого Главного Управления КГБ СССР.

Худякова Г. С.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Довожу до Вашего сведения, что работник ПГУ КГБ СССР

Головко Иван Константинович,

27.11.1926 г.р., уроженец г. Москва,

член КПСС с 1944 года,

проживающий по адресу:

г. Москва, ул. Мира, д.33, кв. 59.

систематически не справляется с партийными поручениями.

Так, 1 мая 1967 года Головко было поручено провести Первомайскую демонстрацию в городе Бонне Федеративной Республики Германии. Однако, сославшись на неблагоприятные обстоятельства, Головко демонстрацию не провел, уронив тем самым престиж нашего государства. Аналогичным безответственным образом Головко поступил в день празднования дня Парижской коммуны в марте сего года.

В ноябре 1967 года, пребывая в командировке в Индии, Головко не провел демонстрацию в Дели, в честь 50-ти летия Великой Октябрьской социалистической революции.

С учетом изложенного, считаю необходимым объявить Головко И. К. выговор с занесением в учетную карточку.


Парторг Первого Главного Управления КГБ СССР Худяков Г. С.


Резолюция: Объясните Худякову, что у работников ПГУ КГБ СССР другие функции.

Кириленко (подпись). 23.12.1967 г.»

— Прочел? — спросил Николай Васильевич, — и каково мнение?

— Маразмом попахивает.

— Не попахивает, а воняет. Я могу тебе еще кучу подобных бумаг натаскать, они, словно под копирку написаны. Но суть не в этом.

Профессор накопал мне упоминание об Иване Константиновиче. В конце 1990 года его отделу секретариат ЦК КПСС приказал разработать план обеспечения безопасности перевозки важного груза во Францию через Германию. Иван Константинович составил рапорт, в котором аргументировано изложил обстоятельства, препятствующие успешному проведению операции. В то время во всех странах бывшего социалистического лагеря происходили серьезные изменения. К власти приходили правители разного, в том числе националистического, толка. Естественно, эти процессы оказали негативное влияние на общую обстановку в Европе. Интернациональные бандитские шайки возникали везде. Именно обеспокоенность за сохранность груза побудила Ивана Константиновича в декабре 1990 года написать рапорт. Однако его доводы никто не принял во внимание. Секретарь ЦК Фалин Валентин Михайлович в январе 1991 года отдал приказ на транспортировку специального груза, пригрозив Ивану Константиновичу увольнением со службы. Поскольку полковник Головко был дисциплинированным офицером, он выполнил приказ.

Старшим группы назначил майора Сажина Вячеслава Максимовича, курьером — капитана Смолина Сергея Сергеевича. Груз в Мюнхен был доставлен дипломатической почтой и передан сотрудникам КГБ в специальном, несгораемом дипломате. Вскрыть дипломат без двух специальных ключей невозможно. Один ключ находился у Сажина, а второй у Смолина. Получив груз, сотрудники поселились в отеле Lizz Munich, в котором останавливались регулярно, бывая в Мюнхене.

А дальше происходят непонятные события. Офицеры бесследно исчезают вместе с грузом. Контролирующие перевозку сотрудники, потеряв связь с курьером, подняли тревогу. Предпринятые в течении суток поиски не дали результата, поэтому доложили твоему деду. Иван Константинович появился в Мюнхене на следующий день и развернул бурную деятельность. В свое время он много времени провел в Германии, хорошо знал менталитет немцев. Буквально на третий день в одном из борделей удалось обнаружить Сажина, но пояснений он дать не мог, так как находился под действием наркотических средств.

Продолжить расследование твоему деду не позволили, приказали возвращаться в Москву вместе с Сажиным. Профессор кстати полагает, что отзыв Ивана Константиновича был умышленным, кто-то был заинтересован, чтобы груз не был обнаружен. И заметь, согласовывал приказ Иволгин Сергей Архипович. Ни на какую мысль не наводит?

— Наводит, вы говорили, что после путча, именно Иволгин протащил «наверх» Сажина.

— Хорошая у тебя память. Теперь я не удивлюсь, если узнаю, что в кресло заместителя директора СВР Сажина посадил депутат Иволгин. Теперь связь улавливаешь?

— В первом приближении могу сказать, что Сажин и Иволгин могут действовать в одной связке.

— Ну, развивай мысль.

— Они хотят разыскать пропавший груз, поэтому взялись плотно за меня.

— Бинго! Ты прав, Влад. Эти деятели надеются, что ты найдешь следы груза. Я не сомневаюсь в ходе их коллективной мысли.

— Как я их отыщу, прошло сколько лет.

— Я уверен, что Сажин уже всю информацию, касающуюся груза, собрал воедино, попытался разобраться, но не получилось, или ума не хватило, или какого-то звена не достает. Вот они тебя и притащили, решив использовать твои мозги и надеясь, что дед в домашних документах оставил какие-то подсказки.

— Все, что есть у меня на квартире, пересмотрел по нескольку раз. Думаю, Сажин тоже крепко порылся в квартире. Ничего интересного, за исключением надписи с обратной стороны фотографии деда и бабушки, снятой ориентировочно в Германии в начале 60-х годов. Там написаны стихи, кто автор, не знаю: