— Ладно, мужжжики, что мне с вами делать-то, га? Ну, не отдыхается вам, неймется все, хотите р-згружать — р-згружайте, только…только больше, пожалуйста, без этого-о, не мешайте подбивать годовые финанс, хор-шо, дговорилисссь?

— Вот это ты, братан, молодец, наш человек, если такая серьезная тема пошла, то приступаем, а то не туда попали, не туда попали, начинайте уже работать, хватит вам там в конторе своей бухать, мы и не знали про такой базар, что теперя это называется подбивать финансы, запомним, значит, га-аг-га-га, но сначала — арбайтен. Ага, ну, пока, что ли…

— Ну, и вам не хворать.

Свидетели этого длительного и содержательного разговора, а это был целый кабинет занудившихся от послепраздничного безделья финансистов, встрепенувшись, весело заржали. Однако, даже слегка взбодрившись, активнее работать не стали.

Успел на длинных выходных — Рождество! — наконец-то встретиться с друзьями и устроить новоселье. Несколько месяцев не виделись, все успели соскучиться друг за другом. Встреча была очень теплой, семейной. Не буду рассказывать о содержании праздничного стола — накупил и приготовил много вкусностей. Да еще Полина с Юлей, в течении прошедшего года ставшие женами соответственно Германа и Лешки, кое что своего приготовления принесли, думая, что я на кухне — неумеха. Ха! Вот наивные! Да я их только одним раковым супом древнего рецепта сразил наповал. А раки, приготовленные по необыкновенному рецепту, которым со мной поделился на одном мероприятии сосед по пеньку, на котором эти самые волшебные раки и стояли в большой кастрюле.

Поделюсь, очень коротко, может пригодится. Хлопотно очень, и дорого, но того стоит — вкуснее редко, что мне встречалось. Раки, живые, естественно, запускаются в большую емкость — ванную, или на худой конец в выварку 40-литровую, в зависимости от количества. Заливаются базарным молоком, от проверенной хозяйки. То есть не проверенной хозяйки, еще поймете не так, а ее молока, тьфу, в общем ее коровы Зорьки. Залили и пусть с утра и до следующего вечера, то есть чистых дня полтора — два там живут и пропускают молоко через жабры, напитываются сливочным вкусом. Можно и дольше, но тогда для обогащения молока кислородом надо компрессор из аквариума использовать — это чересчур круто и геморойно. Достаем, промываем, кидаем в кипяток — все как обычно, с солью, укропом и так далее, но еще один секретный компонент — базарная сметана от… Зорьки. Ну на ведро воды — литра наверное хватит, все на глазок. Но когда начинают люди есть этот необыкновенный шедевр кулинарного искусства — не оторвать, точно вам говорю. Этот мужик так нас научил. Хвостик — шейку в сторону, с этим ясно-понятно, съели. По внутренней стороне раковых щек, где жабры, ногтем большого пальца соскабливаете слой сливок ракового вкуса — обалдеть. Это раки пропускают через себя молоко и постепенно так вся эта вкусность накапливается. Ранее голову выбрасывал, а сейчас нет: высасываешь сливочную густоту из жабер и так далее. В общем все опомнились только тогда, когда раки закончились. На столе только тырса какая-то, ни одной целой части ракового тела не остается, все съедается, высасывается, рассасывается и как угодно. Сначала кое-какие кусочки выбрасывались. Распробовав — из кучи остатки лапок тоненьких доставали и — по — новой пускалось в доедание. Вещь!!! Рекомендую, но блюдо не повседневное. Все молочные продукты приходится утилизировать.

Дзинь-дзинь прозвучало в коридоре два раза, и я уже безошибочно мог дать ответ: кто первым пожаловал ко мне в гости на настоящее новоселье, кого я увижу, открыв массивную входную дверь.

Так и есть: на фоне темного квадрата среднего роста с бритой, шарообразной формы головой четко, умелыми прозрачно-акварельными мазками кисти природы, прорисовывалась фигурка современной Дюймовочки — Полины, жизнерадостной жены моего всегда угрюмого и невозмутимого друга детства Германа.

Мой квадратный друг с некоторых пор стал для этой женщины с тоненькой как былинка, мальчишеской, подростковой фигурой, и фоном, на котором она сверкала веселой искоркой, и опорой, в которой Полина могла не сомневаться ни секунды, и защитником: только кто-то попробуй! А еще, конечно, любящим мужем. И если в первых характеристиках никто из окружения Герки, в том числе и мы с Алексеем, вторым моим закадычным другом детства, не сомневался, то превращение нашего друга в нежного и заботливого мужа произвело шоковое впечатление.

Как, чтобы этот все время что-то взрывающий, ремонтирующий, строгающий невозмутимый молчун, легко разгибавший найденные нами вместо кладов подковы, да влюбился и женился? Да ни в жись! Чтоб нам прямо сейчас на этом самом месте! Но, он пропал мгновенно, с первого взгляда, когда екнуло его сердце, случайно встретив эту девушку, у которой были только большие выразительные серые глаза и все, практически никаких округлостей. Абсолютно, пусть простит меня мой новый верный и преданный друг Полинка, никаких бедер (как рожать будет?), грудь едва очерчивается на любой форме одежды. Личико маленькое, но с огромными неунывающими глазами, с большим оптимизмом (за себя и за пессимистической внешности мужа) и неуемной энергией глядящими абсолютно на все. Ее портрет можно завершить короткой, тоже мальчишеской, прической. Худой ее тоже нельзя назвать. Нет. Это было хрупкое, стройное, длинноногое создание — сказано же: Дюймовочка. Если бы на женском теле душа тоже выглядела очередной выпуклостью — вот это была бы самая большая выпуклость Полины — большая, светлая и добрая душа! Можно бы было ее больше никак и не описывать.

Так мы ее сразу и окрестили, не услышав ни единого слова возражений. Она с пониманием приняла сразу эту нашу детскую игру, в прозвища. И именно безропотное принятие наших традиций сразу расположило меня с Лехой к девушке друга, а очень скоро и его жене. Случилась только одна значительная поправка, очень нам всем понравившаяся. Услышав в самом начале знакомства, как мы иногда, для смеха, называем ее внушительную половину Квадратом, она задумалась и произнесла:

— Вы называйте моего Герочку, как вам нравится — Квадратом. Но это же как-то двумерно, правильно? Но я-то его знаю и в третьем измерении, — без тени смущения продолжала наша новая подруга, — поэтому называть его иногда для смеха буду Кубом! Да, мой любимый Кубик-рубик?

Мы с Лехой, конечно весело заржали, похлопывая друга по крутым плечам.

А Герка, зардевшись от такой тонкой и далекой от пошлости похвалы его мужских качеств, довольно хмыкнув, изобразил подобие двумерной же улыбки. И это, мы давно свыклись, равнялось довольно длительной тираде в его исполнении.

Итак, мои друзья начали сходиться. Дюймовочка, радостно сверкая глазами, торжественно вручила мне смешную игрушечную собаку — мягкую ушастую игрушку с весьма смешным и придурковатым выражением морды.

— Это, — было сказано мне, — тебе вместо кота на новоселье, назови его, как захочешь, хорошо? Один — то кот, у Лехи — Персик уже есть, ну и хватит нам приключений. Вечно они скубутся и Юлю расстраивают. Пусть в твоем новом жилище всегда будет уют и еще раз уют. Ну и мы все периодически, так?

— Спасибо, ребята, спасибо! Вы можете у меня оставаться навсегда, места всем хватит. А пса я назову. А пса я своего назову… Дайте пару секунд вспомнить древних отважных парней. Так, милости прошу, представляю вам своего верного пса Аякса Великого — Гомер сравнивает его с богом войны Аресом и называет одного из героев осады Трои сильнейшим из греков.

Да, кстати, я по заведенной традиции еще спросил Полину, кивая на Германа и грозно вращая глазами:

— Как дела, громила не обижает? А то ведь я на расправу быстр, ишь Дюймовочек обижать!

Полина, любовно погладив по груди мужа, поцеловала его в губы, а меня звонко чмокнула в щеку, приговаривая:

— Ну, чисто дети, за вами глаз да глаз! — Один ребенок — косая сажень в плечах, коренастый, с мощными руками — стеснительно заулыбался, ласково глядя на жену, а другой — высокий, жилистый — весело сверкнул зеленым глазом.

— Ребята, вы не представляете, как я всегда рад вас видеть! Заходите, наконец-то, пожалуйста!

Все рассмеялись и принялись раздеваться. Как всегда быстрее всех приготовилась к осмотру квартиры Полина. Она просто спросила скороговоркой:

— Влад, не возражаешь, я сама все быстро-быстро обсмотрю — освоюсь, ага?

— Ага-ага!

Полина очень хозяйственная женщина. Ее муж всегда накормлен, напоен, вычищен — выглажен, в общем она — молодец!

И пока мы с Германом под мои комментарии медленно и неспеша осматривали хоромы, пока Герман дотошно и со всем вниманием и обстоятельно проверял: надежно ли, намертво ли приклеены обои, не скрипят ли двери и так далее, этот резвый молодец ураганом, правда, неразрушительным, пронесся по всей квартире. Мы по различным бытовым звукам понимали, где находится деятельная натура Дюймовочки: включались-выключались свет, краны и душ, спускалась вода в унитазе, мягко скрипела моя широкая кровать. Затем все затихло и уже на это мы с Квадратом отреагировали мгновенно — чего бы не случилось? Мож спасать надо бежать?

Мы двинулись разом, в ногу, одновременно, как бывало неоднократно во время всяких наших приключений. Через секунду остановились, заметив замершую на кухне женщину. Она, приоткрыв от удивления и восхищения рот, осматривала, вертя головой во все стороны, всю мою кухонную технику. Кухонная техника — ее слабость, как, наверное, и любой женщины. Техника привлекала ее своими округлыми боками и глазками лампочек дисплеев, разноцветными поверхностями, блестящей нержавейкой, кнопочками и многими другими привлекательными конструктивными штуками.

Дюймовочка молча, умоляющим взглядом спросила:

«Можно я все обсмотрю, попробую, загляну, понажимаю-пооткрываю, поглажу все-все эти прелестные моим душе и сердцу женские игрушки, а, Фортунка?»

Я так же молча, благосклонно кивнул головой: «Вперед, время пошло!».