Джульетта вертела в пальцах мешок с туалетными принадлежностями и хмуро взирала на разводы из золы и грязи на своих руках. Эта чудовищная маска помогала защитить лицо от мороза и пронзительного ветра, и все же лицо горело и кожу слегка пощипывало.

– Пока я не провалилась в озеро, я была способна прочесть такую «лекцию», но теперь больше ни в чем не уверена.

Зоя и Клара, обе как по команде, прекратили свои занятия и посмотрели на нее. Они выглядели нелепо в своих длинных шерстяных панталонах и бесформенных фуфайках, с волосами, струящимися по спинам, с лицами такими же воспаленными и красными, как у Джульетты, в свете, падавшем на них от фонаря.

– Теперь я думаю, что, если счастье подворачивается вам, вы должны хватать его обеими руками. - Джульетта отбросила свой мешок в ведро с грязными вещами для стирки. - Том - хороший, честный человек. Он достоин уважения, он великий труженик, и, наконец, он умеет вести дела. У вас обоих примерно одинаковое происхождение и прошлое, вы признаете одни и те же ценности. У вас одинаковые взгляды на вещи. А теперь поговорим о нашем муже. Не говоря о такой мелочи, что он исчез, он лгун, совратитель и вор. Но зато происходит не из Ньюкасла, - добавила она, бросив непривычно суровый взгляд на Зою, - и это его единственная добродетель.

– Джульетта Марч! Я не верю своим ушам! Неужели это вы?

Клара посыпала волосы тальком и принялась расчесывать их щеткой. Тальк освежал кожу головы, снимал жир с ее густых волос и одновременно подсушивал их. Они трещали под каждым движением щетки, а тонкие завитки взлетали вверх под действием статического электричества.

– Любой дурак, если только у него есть глаза, не может не заметить, что Том любит вас. Возможно, любил всегда. Если бы вы, не были так упрямы, если бы позволили идти всему своим чередом, вы тоже полюбили бы его.

Зоя с яростью вонзила иглу в подушечку для игл.

– У вас обеих снежное безумие! Разве вы забыли, что я должна застрелить Жан-Жака? - Она похлопала по длинному дулу ружья, лежавшего под ее спальным мешком. - А потом канадские полицейские вздернут меня или поставят перед расстрельным взводом, или как там они поступают с убийцами? У меня нет будущего.

– Тем больше оснований пользоваться счастьем, пока еще есть время. Я согласна с Джульеттой.

– Я не могу. Том из Ньюкасла!

Джульетта сложила руки на коленях, обтянутых красными шерстяными панталонами.

– Помните историю, которую вы рассказывали нам о празднике владельцев шахт? - спросила она тихо. - О людях в каретах, воротивших носы от вас и ваших семей?

– Я не забуду этого. Да разве такое можно забыть?

– Так скажите мне, Зоя, чем вы от них отличаетесь? - Джульетта смотрела на Зою и видела, как у нее беспомощно раскрылся рот, а в глазах вспыхнул гнев. - Похоже, что и вы тоже считаете жителей Ньюкасла не лучше грязи под ногами. Похоже, что вы презираете своих друзей и соседей. Вы считаете их ничтожными и низкими.

– Бог мой! - Зоя только смотрела на нее, не в силах что-нибудь сказать.

– Если вы и Том представляете народ Ньюкасла, мне кажется, вы можете гордиться им и собой. Может быть, жители Ньюкасла бедны, но похоже, что это добрые и трудолюбивые люди. Почему вы их стыдитесь? Почему мнение людей в каретах для вас важнее голоса собственного сердца?

Джульетта подошла к кровати Зои и сжала ее дрожащую руку.

– Совсем не обязательно ездить в карете, чтобы быть снобом, - добавила она мягко. - Пожалуйста, подумайте об этом, когда завтра утром увидите Тома.

– Я… я просто… Бог мой! - прошептала Зоя.

– Что касается меня, то я собираюсь спать, - объявила Клара, зевая во весь рот.

После того как Клара задула фонарь, Джульетта лежала в темноте и смотрела на Зою, все еще сидевшую на постели, подтянув колени к подбородку и вперив взгляд в угасающие в печке угли. Может быть, она была не права, толкая Зою в объятия Тома?

– Слушайтесь Джульетту, - прошептала Клара со своей кровати.

Господи помилуй! Джульетта приподнялась на постели и села, глядя на них. Они готовы были послушаться ее совета. Чудеса продолжаются!

Глава 15

Чтобы пройти по земле значительный отрезок пути, отделявший озеро Кратер от озера Длинного, индейцы-чилкуты, носильщики, нанятые Томом, сняли одеяла-паруса с саней и, обвязав себя ременными петлями поперек груди или, если так им было удобнее, поперек лба, потянули сани по снегу. Однажды, поддавшись внезапному импульсу, Зоя попыталась проделать то же самое и была удивлена, что сумела протащить сани некоторое расстояние. Правда, это было всего несколько футов, но тем не менее ей это удалось.

– Я могу их тянуть, - сказала Зоя, передавая ремни от саней Тому, - но всего несколько футов, и рада, что мне не надо делать это все время.

Чем дольше длилось их путешествие, тем меньше она гневалась на Джульетту и ее благотворительность и тем большую благодарность испытывала к ней, хотя не могла заставить себя выразить ее вслух.

На крутых склонах, окружавших озеро Длинное, снег был глубоким, а земля неровной. Вчера Клара, отправившись в лес на поиски топлива, в основном валежника, провалилась в снег по плечи. Медведь вытащил ее, но это происшествие вызвало переполох и напомнило всем, что не стоит отходить далеко от проторенной дорожки. Что, однако, сделали Зоя и Том, не сознавая того, насколько далеко они ушли от остальных и от тропы.

– Который час?

Ноябрьские дни коротки, и им приходилось дожидаться рассвета, чтобы возобновить свой путь и проделать положенный на день отрезок. Им приходилось останавливаться и разбивать лагерь около четырех часов дня. С одной стороны, было большим облегчением сократить долгие и утомительные переходы, но, с другой, продвигались они чрезвычайно медленно, и это было досадно. При такой скорости движения они должны были добраться до Доусона не раньше весны.

– Остался примерно час до ужина. А что? Тебе скучно?

Зоя улыбнулась. Том Прайс был самым занятным человеком из всех, кого она знала. Он рассказывал ей удивительные истории о медведях гризли и других диких животных, об эксцентричности искателей золота и о шумной жизни растущих как грибы молодых городов. Он знал названия горных пиков и озер и что и как надо делать в любых обстоятельствах. У него было свое мнение по любому вопросу, и он старался заставить и ее высказать свое.

– Не в этом дело. Я начинаю беспокоиться. Темно, и снег нападал в наши следы. Не пора ли нам возвращаться в лагерь?

– Я как раз собирался заговорить об этом. - Прислонясь к горой наваленному на сани грузу и скрестив руки на груди, он с улыбкой смотрел на нее - неяркий свет фонаря смягчал его черты. - Ты хорошенькая, прекрасно готовишь, и я прошу прощения.

– Что? - Достаточно было одного взгляда на него, как мысли принимали опасный оборот.

– Мой отец говаривал, что для того, чтобы ладить с женщинами, надо им каждый день говорить, что они хорошенькие, прекрасные кулинарки… и что вы о чем-нибудь жалеете, даже если и не знаете за собой никакой вины.

Зоя рассмеялась и прислонилась спиной к пахучему стволу заснеженной сосны. Последние несколько дней позволили ей увидеть Тома в новом свете, и она пришла к заключению, что Джульетта правильно оценивала его. Она наконец признала в нем все достоинства, которыми восхищалась в мужчинах, в отце и братьях. Он был сильным, честным, верным слову, упорным и по всем признакам лидер. В Томе было все, чего она могла бы пожелать в избраннике, кроме одного - он был из Ньюкасла. Впрочем, теперь это не имело значения. И вероятно, никогда не имело.

Удивительное наблюдение, высказанное Джульеттой, о том, что Зоя похожа на тех людей, что раскатывали в каретах в день праздника в честь владельцев шахт, смутило и потрясло ее. И она не могла не признать его бесспорной правоты. Зоя привыкла смотреть на мир глазами людей, разъезжавших в каретах, она стыдилась своей семьи, друзей и самой себя. И этот стыд вызвал в ней отчаянное стремление отряхнуть со своих ног прах родного городка и забыть о его жителях, будто все это приснилось ей в дурном сне. Хуже того, она боялась в свое время, что слуги Жан-Жака будут смеяться над ней и третировать ее семью как недостойный сброд.

То, что она стыдилась своей семьи, жгло ее как огонь. Внутри у нее что-то сжималось, будто от судороги. Как она могла быть такой мелкой и ничтожной? Даже босоногой девчонкой со спутанными волосами, в штопаной-перештопаной одежде она никогда не позволяла себе унижать или чернить никого, чьи жизненные обстоятельства были хуже ее собственных. Она не должна была стесняться того, что хорошие и добрые люди вели тяжкую жизнь. Но взрослой она повела себя именно так.

Да, она отряхнула со своих ног прах Ньюкасла! Зоя держала голову высоко и внушала себе, что она лучше, чем те люди, которых любила с детства. Она оставила родной город, как только ей представилась такая возможность. Зоя посещала вечерние классы, чтобы усовершенствовать свое образование, чтобы научиться хорошо и правильно говорить. И она могла поздравить себя с тем, что в конце концов поднялась над своей средой, которой она стыдилась и которая ее тяготила.

– …знаю причину и искренне сожалею.

Она тряхнула головой и принялась изучать лицо Тома в свете фонаря, тени от которого делали его лицо более угловатым и выразительным. Невольно она посмотрела на его рот.

– Прошу прощения. Размечталась.

– Я сказал, что мы, кажется, заблудились.

– Что? - Внезапно Зоя выпрямилась и отпрянула от сосны, о ствол которой опиралась.

– Ну, по правде говоря, это не совсем так. Я имею точное представление о том, где мы находимся, но было бы глупо и опасно искать нашу тропу в темноте, когда снег замел следы.

Снег шел все гуще и плотнее, пока Зоя пыталась собраться с мыслями, и теперь их следы были заметены полностью.

Снег засыпал поля шляпы Тома и поклажу на санях.

В груди у нее что-то сжалось, и она вдруг почувствовала, как холод обжигает ее щеки и что у нее мерзнут ноги. Но она старалась сохранить спокойствие и говорить ровным голосом, не желая выдать своего волнения, раз Том оставался таким невозмутимым.