Злоба Дерии внезапно возвращается с полной силой.

— Ты его не знаешь. Как ты можешь подозревать того, которого никогда не видела?

Киви вздыхает и смотрит на землю:

— В моем мире бывает слишком поздно… Если ты кого-то подпустила так близко, что можешь рассмотреть, то беда неминуема. — Она почти шепчет. — Что бы ты ни делала, делай просто самое правильное, хорошо? — Она кривит губы в неумелой улыбке, такой, которой Дерия еще никогда не видела. Несмотря на свою злость, она все же тронута до глубины души.

— Знаешь, лучше будет, если я сейчас уйду, — говорит Киви. И только через несколько минут до Дерии доходит, что ей лучше было бы пойти следом за Киви.

Целый день слова Киви не выходят из головы Дерии. Ужасная смесь злости и отрицания. Она не хочет на нее злиться, и это занимает все ее мысли. Солнце показывает ей новые наброски аксессуаров, но Дерия не может сосредоточиться.

— Какого ты мнения о защитных футлярах для фоторамок и картин? — вдруг спрашивает Солнце.

— Конечно, это выглядит мило.

— Ты даже не слушаешь меня.

— Что? Почему не слушаю? Как ты можешь такое говорить?

— Дерия, прошу тебя! Кто же укутывает картины в ткань? Картины нужны для того, чтобы их видели.

Дерия потирает виски´:

— О’кей, ты меня поймала. Может быть такое, что я в мыслях уже далеко.

— И где именно? — В улыбке Солнца появляется нечто ироническое. — Может быть, с Якобом?

— Нет, с Киви.

— От киви у меня раздражение на языке.

Дерия отрицательно качает головой.

— Я имею в виду не фрукты. Я ведь тебе уже рассказывала о той молодой девочке, которая живет на улице.

— Об этой бездомной, ах да… Так что с ней такое? — Солнце не говорит больше ничего, и ее мимика не выдает ее мыслей. Однако Дерия отчетливо видит ее презрение.

— Ее судьба заботит меня. — Это абсолютно поверхностное заключение о проблеме. Собственно говоря, Дерия хотела бы поговорить о споре с Киви и хотела бы получить совет от Солнца. Но та, кажется, весьма негативно настроена по отношению к Киви, и только потому, что та живет на улице. Кроме того, Дерии не хочется рассказывать, что Киви настроена против Якоба, что она ему не доверяет. Обе совершенно разные ее подруги, ничего не знающие друг о друге, словно сговорились против нее.

— Ей, случайно, деньги не нужны? — спрашивает Солнце. Она подняла брови так, что ее лоб покрылся морщинами. — У меня есть кое-какой опыт общения с такими людьми, поэтому я могу только отговорить тебя, если ты собираешься ей что-то дать. Этим ты не сделаешь ей добра.

Почему все опять получается не так, когда Дерия всего в трех словах пытается объяснить, что происходит у нее в душе? Она старается сохранять спокойствие.

— Ты ошибаешься. У тебя нет никакого опыта.

— Мой брат.

— Твой брат — игроман. Их невозможно сравнить. Он не бездомный, а Киви — не наркоманка.

— Чаще всего наркомания ведет на улицу, — говорит Солнце, с сожалением качает головой и доливает им обеим чай из чайника.

— Киви оказалась на улице по другой причине. Она даже не курит. И дело не в деньгах, она никогда не просила у меня денег. — Дерия улыбается, вспоминая, сколько ей пришлось уговаривать Киви, прежде чем она разрешила себе налить какао и дать бутерброд. Об истории с курткой она умалчивает. Солнце может решить, что Киви специально все подстроила.

— Но если она все же курит? Или колется?

— Со-олнце, — протяжно говорит Дерия. — Я теряю терпение и желание продолжать этот разговор.

Солнце поднимает руки, словно сдается. И хотя в ее глазах все еще стоит обязательное «ну, не жалуйся, когда будет слишком поздно и тебя обманут», — но вслух она этого уже не говорит.

— Ладно, хорошо, — произносит она смирившимся тоном, который тут же вызывает подозрение. — Тогда расскажи мне, почему она тебя так занимает. Ты о ней беспокоишься?

— У нее были неприятности с родителями.

Солнце делает шумный выдох:

— Я тебя умоляю! В этом возрасте у всех такие неприятности. У нас было то же самое.

«У меня так не было. В этом возрасте я видела только, как моя бабушка медленно умирает».

— Стресс, конфликты с родителями являются непременным атрибутом полового созревания. Улицы были бы забиты подростками, если бы они все сбежали из дому.

— Ее отец, очевидно, был человеком, склонным к насилию.

Дерии хочется сменить тему. Ей кажется неправильным говорить с Солнцем о личных вопросах Киви.

— Но я точно этого не знаю. Она не любит говорить об этом.

— Для этого существует управление по делам молодежи, — отвечает Солнце.

Дерия чувствует, что ее загнали в угол. Словно каждое из замечаний Солнца направлено против нее и ее ошибок.

— Солнце, скажи честно, неужели я сама виновата в том, что столько лет потратила на Роберта и этот несчастный брак? Я могла бы сразу подать заявление на развод. Игнорировать угрозы. Довериться полиции. Я всего этого не сделала. И в этом моя вина?

Солнце протягивает руку через стол и берет ее ладонь в свою.

— Нет. Ты могла бы все это делать, но у тебя не было для этого сил. И не было помощи. Ты ведь никогда никому не доверяла, верно?

— Только Ханне.

Ханна, как теперь понимает Дерия, время от времени помогала ей чувствовать себя лучше: она укрепляла ее в мысли, что ничего не предпринимать вполне разумное поведение. Дерия хотела слышать именно это — что ей ничего не нужно делать, что все равно все само собой отрегулируется и что все снова будет хорошо. И Ханна повторяла ей это.

«Когда-нибудь появится ваш ангел, Дерия. Он может появиться в таком облике, которого вы не ожидаете. Может быть, в вашем собственном. Но он обязательно появится, и тогда вы поймете, что нужно делать».

С одной стороны, в конце концов Ханна оказалась права. Якоб вернулся. С другой стороны, Дерия спрашивает себя время от времени, что было бы, если бы у нее раньше появилась такая критичная и честная подруга, как Солнце. Та, которая беспощадно говорила бы ей правду, нравится ей это или нет, и после этого поддерживала бы ее в попытках делать трудные шаги, потому что их нужно сделать.

— Иногда человеку нужен кто-то, кто его спасет, — говорит Солнце. — Нет ничего плохого в том, что можно положиться на друзей.

«Для меня это верно, — думает Дерия, — потому что я одинока».

Но, конечно, она не может сказать все это прямо в лицо своей подруге.

Глава 24

Ночью Дерия принимает решение. Она выделяет себе время — декабрь — на размышления. Она пока будет продолжать работать в кафе «Тони’с» и сидеть на кассе в REWE. Она больше не будет давать своим начальникам повод уволить ее. А к новому году она примет решение.

В «Тони’с» на следующий день она особенно предупредительна и вежлива, а на кассе в REWE одаривает улыбкой каждого клиента. Как прекрасно было бы, если бы Якоб после смены зашел за ней и проводил домой. Но стоянка машин лежит перед ней в темноте, пустая и занавешенная дождем. Она вздыхает и на всякий случай вызывает такси, на что пригодились чаевые из кафе.

Добравшись домой, Дерия чувствует, что ее тянет к ноутбуку. Анна не согласна с ее пробным совместным предложением, но, может быть, одна из предложенных двенадцати первых фраз натолкнет Анну на новую идею.

Может быть, она сможет уволиться, потому что наконец снова сможет стать писательницей.

Она открывает ноутбук. Пока он запускается, она наполняет мисочки Одина свежим кормом. Ей в глаза бросаются влажные места на полу в кухне. Странно — ведь она сняла туфли еще возле двери. Ее пальто почти сухое, и с него не могли стекать капли. Может быть, Один лапами попал в миску с водой? Маловероятно. У нее начинает чесаться между лопатками, и она злится по этому поводу.

— Не становись параноиком, — говорит она сама себе. — Замок в двери заменен. Никто не мог побывать здесь.

Неужели в воздухе чувствуется чужой запах? Запах лосьона после бритья или мужского одеколона? Один ведет себя совершенно нормально. Все это ей только кажется. Неудивительно после всех таких неприятностей.

Черт возьми, ей надо бы все это записать, по возможности еще сегодня, ведь это лучший материал для нового триллера. Дерия идет в ванную, чтобы проверить кошачий туалет Одина. Она включает свет, и ее сердце останавливается.

Кроваво-красными буквами на зеркале написано: «Страница 376!»

— Кто-то проник в вашу квартиру, я понимаю, — говорит полицейский.

У него мягкие, почти свисающие щеки, опущенные вниз уголки рта, глаза с красными кругами, и говорит он раздражающе медленно. Очевидно, он хочет тем самым достичь своей цели, чтобы Дерия расслабилась, он хочет внушить ей спокойствие. Но не достигает этим желанной цели. Он представился ей как Хольгер Фаст:

— Фаст, что означает по-английски «быстро».

Понял ли он собственную иронию? Дерия сомневается.

Пока он проверяет ванную, он смотрит на нее только через зеркало, что ей внушает страх: эти угрожающие буквы и цифры все еще написаны на стекле. Она хочет стереть их, у нее в руках уже находится жидкость для чистки стекла, но полицейские не разрешают ей этого делать, хотя они уже давно эту надпись сфотографировали.

— Что заставляет вас думать о том, что это обозначает угрозу? — спрашивает Хольгер Фаст. — «Страница 376» звучит не особенно угрожающе. Я знаю одного человека, у которого это означало почти предложение выйти замуж. Женщина открыла книгу, и на странице с таким номером герой книги спросил героиню, не хочет ли…

— Это было в фильме! — невольно вырывается у Дерии.

Она хочет показать, что совершенно готова к сотрудничеству, чтобы полицейские воспринимали ее всерьез, она готова приложить для этого все силы. Но ничего не помогает. Она видит, как они из-за нее морщат носы и бросают друг на друга говорящие взгляды, безмолвно прикидывая: «Безумная женщина или нет?» Дерию это сводит с ума — она не понимает причин их презрения. Ее нервы так напряжены, что готовы лопнуть. Преследователь — эта проклятая задница! — снова был в ее квартире. И из-за этого она теперь пожинает плоды — ловит косые взгляды полицейских.