Здесь музыка слышалась как тихое звучание, не больше мешающая людям, чем тихая мелодия в приемной комнате у зубного врача. Я сказал:

— Джаз нам обоим до задницы.

Теперь она громко рассмеялась, и в этот момент я потерял часть своего сердца, отдав ей то, что еще оставалось.

На протяжении ближайшего часа она рассказала мне, подогретая лучшим шампанским и несколькими бутербродами, которые я приносил из буфета в наш павильон, половину своей жизненной истории. При этом она уже больше не смеялась, но разрешила мне, чтобы я пересел поближе к ней, и сама постепенно пододвигалась поближе ко мне. Рут было уже под тридцать, она была режиссером, пока что неизвестным на красных коврах, но имела очень много дорогих заказов от независимых продюсеров. Она любила футбол, баскетбол и хоккей, предпочитала пиво вину, любила лошадей, но ненавидела все виды конного спорта. И у нее была огромная проблема с отцом. Это было классикой: пожилой господин был трудоголиком высшего сорта, а Рут уже несколько лет проводила в отчаянных попытках найти признание, уважение и почтение. Чтобы больше проводить времени с отцом, она даже сопровождала его на бизнес-встречи, на которых ужасно скучала. А теперь он еще и оставил ее одну — не первый раз, потому что снова возникло что-то другое, более важное. Многое казалось Биллу Карлайслу важнее, чем его дочь. По ее мнению, приблизительно все.

Вскоре мне стало все равно, кем был этот человек. Я презирал его за то, что он не носит на руках такое трогательное существо. Мы недолго оставались на вечеринке. Мне кажется, что она этой ночью забрала бы меня к себе в свою квартиру в Нижнем Манхэттене, потому что мы вдвоем были уродливыми птицами в поисках пустого гнезда. То, что мы понравились друг другу, облегчало дело, и мы уже выходили с вечеринки, когда Билл Карлайсл с чеками в обеих руках появился возле моих американских подруг. Они ужасно обиделись на него за то, что он опоздал на их важнейшее ежегодное представление, и даже не скрывали этого. Все же его пожертвования оказались королевскими, а его статья — чрезвычайно благосклонной. И я познакомился с ним в более дружественной обстановке. За его собственным обедом на тридцатилетии свадьбы, которое он отмечал в кругу семьи. Теперь я попал в этот круг в качестве друга его дочери.

Дерия откладывает страницы в сторону и переходит за свой письменный стол. Когда она читает, как Якоб влюбился, у нее возникает странное чувство. Она ощущает что-то вроде уколов ревности. Конечно, это очень смешно. В конце концов, теперь-то Якоб здесь, рядом с ней, а не с Рут Карлайсл. К тому же она всегда понимала, что такой мужчина не может жить, никого не любя.

Она уже несколько дней не проверяла свою электронную почту. Слишком страшно ей было снова увидеть в почте сообщение от Роберта. Но теперь рядом с ней сидит Якоб, он пишет что-то, щелкает его старая пишущая машинка. И сейчас, неожиданно для нее самой, страх исчезает.

Электронной почты от Роберта нет. Только лишь целая куча спама, рекламы, и между ними затесалось электронное письмо от Анны:

Дорогая Дерия,

постепенно год приходит к концу, и начинается прекрасное предрождественское время. Планы на весеннюю программу готовы и находятся в печати, и спешка в издательстве потихоньку заканчивается, поэтому мне захотелось написать тебе еще раз. Да мы ведь уже давно ничего не слышали друг о друге.

«Да ведь» — это любимая фраза Анны.

Надеюсь, что дела у тебя идут хорошо и ты наконец находишь в себе силы и приходишь в себя после тяжелого развода.

«Да ну», — думает Дерия.

В следующем году я бы очень хотела с тобой встретиться. Возможно, ты уже думала о нашем следующем совместном проекте, и мы могли бы поговорить о том, как лучше всего нам сотрудничать. Может быть, мы просто обсудим возможности, которые у нас есть. Мне нужно уже думать о программах, которые придут в работу через год, и в эти планы я с удовольствием включила бы тебя.

Лучше всего было бы, если бы ты в начале следующего года заехала к нам в издательство и мы отправились бы куда-нибудь полакомиться вкусненьким. Или, возможно, ты найдешь в себе силы и мы встретимся на выставке в Лейпциге? Ты ведь, конечно, туда приедешь?

С наилучшими пожеланиями,

твоя Анна

Дерия чувствует себя богатой — богатой идеями, богатой возможностями, по-настоящему очень богатой. У нее двенадцать начатых рукописей, и у каждой из них есть потенциал стать великолепным, великим и успешным — это для нее означает так же много, как успех «Зеркальных капель». Но уже через мгновение Дерия забывает обо всем, из головы вылетают все литературные мысли — Якоб поднимает на нее глаза и шевелит плечами, чтобы снять напряжение. Ну и привлечь ее внимание.

Глава 22

Дорогая Дерия, я так счастлива, что к тебе вернулась твоя креативность. Это великолепно, действительно очень круто. Все же давай еще раз обсудим твои планы поточнее, прежде чем ты начнешь работать и потратишь силы на набросок романа. Я не совсем уверена, что писатель как главный герой книги это правильное решение, мне это кажется не особенно новым и сильно, даже слишком сильно напоминает Стивена Кинга. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

В новом году мы спокойно обсудим эти твои наброски. У меня тоже есть несколько прекрасных идей, которые определенно великолепно можно объединить с твоими. Не беспокойся! Из основного материала мы совместно создадим что-то очень, очень великолепное!

Всего тебе самого лучшего, радостного Рождества и хорошего перехода в новый год.

Твоя Анна

Дерия понимает.

Значит, опять что-то не cовсем хорошо. Что бы она ни предлагала. Это снова. Не. Достаточно. Хорошо.

Она печатает ответ, в котором буквально эмоционально пытается донести до сознания Анны, что идеи не растут на деревьях и их нельзя пожинать, когда захочется. То, что постоянная критика, нытье и улучшение всего, что она передает в издательство, замораживает ей мозг и буквально оковывает цепями ее сердце, и что Анна наконец должна написать свою собственную книгу, вместо того чтобы прививать свои мысли Дерии, чтобы та их воплощала.

Однако уже через минуту она останавливается, чувствуя себя неправой, перегруженной и никому не нужной. Значит, она редкостная дура, которая пытается свалить на других свою собственную неспособность к творчеству. Она стирает начатое электронное письмо и начинает писать новое.

Больше всего ей хотелось бы написать «я понимаю». Слова, которые все объясняют. Коротко и без всякого приветствия, но она знает Анну, и подобное письмо обидело бы ее. Появляется сигнал, что поступило электронное сообщение, потом за ним начинают приходить следующие электронные письма, а Дерия пишет сотни и сотни слов, пишет и снова стирает. Пишет и стирает потому, что среди них нет правильных. Быть может, она просто оставит электронное письмо Анны без ответа. Оставит, пока к ней не придет Якоб, чтобы обсудить письмо с ним, прежде чем отправить ответ.

Она смотрит, что там еще есть в почтовом ящике. Спам, счета, напоминание о платежах, реклама, электронное письмо от какого-то Т.Л. с темой: почта от поклонников.

Точно так же и начинается это электронное письмо.

Глубокоуважаемая Дерия Витт. У меня уже давно на полке стоит Ваша книга. Благодаря счастливой случайности вскоре после выхода книги из печати я получил подписанную Вами книгу, что для меня всегда очень много значило! Но прочитал я Ваше произведение только недавно. Простите меня за это, я просто не очень люблю читать. Но теперь я прочитал Вашу книгу. И вынужден признать, что Ваша книга «Зеркальные капли» открыла мне глаза!!!

У Дерии на затылке волосы шевелятся, прежде чем она понимает, что с этим письмом не так. Ей бросились в глаза восклицательные знаки: они выдают, что здесь что-то не так. С неприятным чувством она читает дальше.

Теперь я знаю, кто Вы такая, Дерия Витт! И я знаю, кем для меня Вы являетесь!

Ваш главный герой, Мартин, это Вы сами, а Дерии Витт вообще не существует! Она МЕРТВА! ВЫ ее убили и вместо нее придумали этого сумасшедшего Мартина! Этого грязного, вонючего типа, который приносит только горе!! Пусть он горит в аду!!!

Но он уже и без того находится там.

Тело Дерии охватывает дрожь.

Но, Дерия Витт, по иронии судьбы Вам уже не долго бегать вокруг в этой маске и дурачить людей. Вы откроете для себя еще одну параллель с Вашим героем, Мартином, и я помогу Вам. Вы ведь не верите, что я сдался, только потому, что на Вашей стороне теперь находится чья-то тень? Он не может постоянно быть рядом с Вами.

Скоро пробьет час! Осталось всего несколько дней.

Вы умрете, Вы знаете это? Так, как он, точно так, как он! Подумайте и вспомните конец книги!!!

У Дерии вырывается всхлип. Неужели все это время она ошибалась? Значит, за ней следил не Роберт, а какой-то сумасшедший, который прочел ее книгу и по непонятным и не до конца выясненным причинам нацелился на нее?

Т. Л. — что это значит? Кто это может быть? Если этот сумасшедший написал все всерьез, он вряд ли подписался бы своими настоящими инициалами — это может значить все или не значить ничего.

Невыносимая злость охватывает Дерию. Трусливый засранец! Как он решился угрожать ей? Зачем ему это надо? Она написала тот проклятый роман — и больше ничего. Она просто написала книгу, которая должна развлекать людей.