В этот момент Джонатон Эффингтон искренне поверил в свои слова.

– Таким образом, – Фиона помолчала, – мы собираемся написать вместе книгу.

– Если лорд Хелмсли не передумает, – недоверчиво буркнула Белл.

– Почему он передумает? – нахмурилась Софи. – Это было бы довольно низко с его стороны.

Джен покачала головой:

– У тебя и в самом деле очень мало времени, если ты хочешь избежать брака с американцем. А как его зовут?

– Не имею понятия. – Фиона пожала плечами. – И мне это ничуть не интересно.

Лицо Софии внезапно оживилось.

– Скажи, а разве кузен Оливер не должен вызвать его светлость на дуэль хотя бы за то, что тебя обесчестили?

Фиона нахмурилась:

– Никто меня не обесчестил.

– Дэниел Синклер! – внезапно выкрикнула Белл, чем сразу привлекла к себе внимание сестер. – Американца зовут Дэниел Синклер. Я хорошо запоминаю имена! – Белл явно была довольна собой. – Так что насчет книги?

– Ах да, книга. – Фиона постаралась собраться с мыслями. – Она не будет слишком длинной, а значит, для написания не потребуется много времени. Лорд Хелмсли предполагает, что его история будет ориентироваться на мои рисунки.

Джен сделала гримасу.

– Только не эти ужасно скучные рисунки с холмами, деревьями и ручьями!

– Или эти скучные-прескучные рисунки с гроздьями винограда, свечками, вазами и миленькими цыплятками. – Белл содрогнулась. – Не могу представить себе какую-либо историю, которая связана с этими несчастными цыплятами.

– Вы еще не упомянули натюрморты, – заметила спокойно Фиона. – Но я их тоже не включу в книгу.

София даже привстала:

– Неужели там будут эти противные рисунки?

– Какие противные рисунки?

Сестры быстро обменялись понимающими взглядами.

– Рисунки с обнаженными людьми.

Фиона старательно призывала себя сохранять спокойствие.

– Это просто рисунки статуй…

Белл фыркнула:

– Мы видели эти рисунки – они ничем решительно не отличаются от рисунков обнаженных людей.

Софи бросила на Фиону полный сожаления взгляд:

– Любой безошибочно определит разницу. – Она сделала выразительную паузу. – Но даже если бы мы никогда не видели обнаженных людей, выделывающих курбеты…

– Никто не выделывает никаких курбетов! – Фиона топнула ногой. Господи, ну почему каждый, взглянув на эти рисунки, тотчас же начинает думать о каких-то курбетах, проказах и даже, возможно, о пьяных оргиях. Она устремила суровый взгляд на сестер: – Кто разрешил вам трогать мои рисунки без спроса?

– Никто, но мы любуемся ими.

– Да, разглядывали. – Джен растянула рот в улыбке. – Вот уже в течение нескольких лет, – хладнокровно заметила она.

– А я-то думала, вы не проявляете ни малейшего интереса к моей работе…

– Ну разумеется, нет ничего интересного в нарисованных фруктах. – Белл закатила глаза. – Или в деревьях.

– А вот наши портреты очень хороши. – Софи с укором посмотрела на старшую сестру. – Но ты давно перестала показывать их нам.

– Я не думала, что они вас интересуют.

– Ну разумеется, не так, – Джен сделала паузу, – как рисунки обнаженных людей…

– Точнее, обнаженных мужчин.

Джен задумчиво посмотрела на Фиону:

– А ты в самом деле веришь, что можно нажить капитал, написав книгу?

Белл фыркнула:

– Думаю, можно, если в книжке будут нехорошие рисунки.

– Они не нехорошие, это искусство. – Софи шмыгнула носом.

– Они обнаженные, – ухмыльнулась Белл. – Обнаженные люди, нарисованные знаменитыми умершими художниками и вывешенные в музеях, – это искусство. Картинки обнаженных людей в книжке – это грязно.

– Зато такие книги могут хорошо продаваться.

– Что ж, поживем – увидим, – спокойно сказала Фиона. – В любом случае от этого зависит наше будущее.

– Что касается нашего будущего… – Лицо Джен мгновенно стало серьезным. – Независимо оттого, называешь ли ты это искусством или грязными рисунками, эта твоя и лорда Хелмсли книжка может вызвать скандал?

– Нет, если никто не узнает о нашей причастности к этому. Книга будет опубликована анонимно, упоминать наши имена в ней не предполагается. – Фиона прищурилась. – Вот почему я хочу, чтобы вы немедленно дали торжественную клятву, что никогда ни единой душе об этом не скажете.

Сестры не сговариваясь обменялись неуверенными взглядами.

– Как я понимаю, ни одна из вас не является слишком надежной хранительницей секретов, но дело исключительно важное. Если я окажусь в центре скандала, каждая из вас будет опозорена. – Фиона помолчала. – Уверена, тетя Эдвина не станет выводить в свет и опекать девушек, сестра которых…

– Мы не скажем ни слова, – быстро заявила Джен.

– Никогда и никому, – кивнула Софи. – Даже если нас будут пытать американские дикари.

Белл хмыкнула:

– И ты нас обижаешь, думая, будто мы станем болтать о том, о чем болтать не следует.

– Хорошо. – Фиона с облегчением вздохнула. Меньше всего ей хотелось, чтобы это абсурдное мероприятие стало предметом гласности: в этом случае она будет разорена раньше, чем ей удастся дать какие-то объяснения. Да и шанс найти подходящего мужа окажется равным нулю. Называй это искусством или как-то иначе, ни один джентльмен не решится взять в жены женщину, которая рисует обнаженных людей, в том числе мужчин.

Правда, Джонатон, похоже, не выглядел слишком шокированным ее рисунками; более того, он даже расщедрился на комплименты. Это было не совсем обычно для сына герцога. И вообще он оказался совсем не таким, как она ожидала.

Впрочем, затея с книгой, придуманная двумя приятелями, не казалась Фионе такой уж блестящей. Даже с учетом избранной клиентуры она не могла представить, что способна заработать необходимое количество денег и в ограниченный срок. В итоге ей пришлось целиком довериться Джонатону и кузену, поскольку иного выбора у нее попросту не оставалось.

– А ты уверена, что герцог не хочет сам жениться на тебе? – ехидно спросила Джен.

– Может, он не хочет делать этого именно сейчас? – уточнила Белл.

– И нет ли шансов, что он изменит свое мнение? – задумчиво проговорила Софи. – В конце концов, он целовал тебя, разве нет?

– Да, целовал. – Фиона улыбнулась при воспоминании об этих весьма приятных мгновениях. – И очень нежно.

Белл вскинула бровь:

– Насколько нежно?

Фиона улыбнулась:

– Очень нежно.

– Ну и ну… – медленно произнесла Белл.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Немедленно выбрось это из головы! – строго сказала Фиона. – Невзирая на обстоятельства, я не имею ни малейшего желания выходить замуж ни за кого из тех, кто не хочет жениться на мне.

– Но есть разные способы…

– Я не стану устраивать западню, чтобы женить маркиза на себе. – Фиона решительно взмахнула рукой.

– Да? Очень жаль… – Белл покачала головой.

На самом деле Фиона была вполне согласна с сестрой, но она не хотела силой вовлекать Джонатона в брак. Тем не менее идея выйти замуж за Джонатона вовсе не представлялась ей безнадежной. Работа над книгой даст им возможность провести немало времени вместе, и кто знает, что может произойти в результате…

Иногда Фионе казалось, что глаза Эффингтона обещали ей нечто совершенно удивительное – так пристально он смотрел на нее. Это совсем не походило на чувство, которое она испытала к нему в юности: теперь ее чувство казалось более мощным, более глубоким, его нельзя было не заметить.

То, что происходит между ними, определенно заслуживает пристального исследования, решила Фиона. В конце концов, ей нечего терять, зато она в случае удачи может многое приобрести.

Глава 6

Джонатон мерил шагами библиотеку Оливера, его брови были нахмурены, глаза смотрели куда-то в пустоту. Это выглядело довольно забавно, однако…

– И больше ничего? – спросила Фиона уже не в первый раз.

Сидя в торце длинного стола, который специально внесли для работы над книгой, она уже несколько раз обмакнула перо в чернила, но за этим так ничего и не последовало.

– Сейчас-сейчас, – пробормотал маркиз.

Фиона посмотрела на пустую страницу. Хотя Джонатон за это время успел отмерить немалое расстояние и, время от времени подходя к столу, останавливался, разглядывая то один, то сразу несколько ее рисунков, это пока не принесло никаких результатов.

Вся столешница, кроме небольшого пространства перед Фионой, была занята рисунками обнаженных людей, которые она исполнила за последние несколько лет. Всего таких рисунков оказалось тридцать семь; на большинстве из них были изображены женщины, которые позировали либо поодиночке, либо группами по двое или по трое. Такие эскизы составляли примерно треть от общего количества рисунков. Лишь двое мужчин позировали для Фионы и других учениц, и при этом оба в разное время являлись близкими друзьями миссис Кинкейд.

Фиона подавила зевок и невольно посмотрела на часы, которые стояли на каминной доске в противоположной части комнаты. Расстояние было слишком большим, и время разглядеть оказалось невозможно, но она и так знала, что они находятся здесь вдвоем целую вечность. Оливер оставил их наедине, пообещав удерживать тетю Эдвину от возможных визитов сюда. Все трое легко согласились, что Эдвина вряд ли имеет представление о том, что такое искусство. Тем не менее Оливер сознательно оставил дверь открытой и поставил слугу в коридоре, чтобы избежать малейшего намека на нарушение правил приличия.

Впрочем, решила Фиона, наблюдать за тем, как Джонатон вышагивает по комнате, не так уж и неприятно. В конце концов, маркиз являл собой впечатляющую фигуру, но, без сомнения, она могла бы занять себя чем-то более стоящим, чем сидеть в ожидании гениальной фразы, которая вот-вот сорвется с его губ.

Подумав об этом, Фиона невольно усмехнулась.

Джонатон тут же подозрительно посмотрел на нее: