Сначала Фионе все казалось несложным. У них с Оливером родилась идея брака с Джонатоном, а дальше все просто. Ей осталось только сказать: вот, милорд, та самая женщина, которую вы всегда хотели, и она желает выйти замуж как можно скорее.

Однако наедине с Джонатоном произнести подобные слова оказалось гораздо труднее. Конечно, она иногда совершала безрассудные поступки, но все же…

Сейчас маркиз Хелмсли являлся единственным человеком, которого Фиона представляла в качестве своего мужа, и их свидание в библиотеке привело к тому, что ей захотелось обручиться с ним еще сильнее. Фиона давно задавалась вопросом, как может чувствовать себя леди, находясь в библиотеке в канун Рождества, а началось все с того момента, когда она увидела маркиза в этой комнате девять лет назад, когда вместе с семьей должна была отправиться во Францию. Ее родителей пригласили на рождественский бал в Эффингтон-Хаус, и хотя Фионе едва исполнилось семнадцать, ей тоже позволили присутствовать, потому что, как сказала мачеха Фионы, кто знает, когда еще у них появится возможность оказаться на балу в Лондоне.

Рождественский бал оказался именно таким, каким Фиона его представляла: каждую нишу украшали зелень и разноцветные ленты, повсюду слышались звуки музыки и веселый смех. Искусные танцоры кружились на танцевальной площадке, образуя бесконечный калейдоскоп ярких цветов и сверкающих драгоценностей. Дамы, одетые по последней французской моде, флиртовали с мужчинами в изысканных строгих костюмах.

Но самым блистательным джентльменом показался Фионе молодой Джонатон Эффингтон.

Фиона увидела его в дальнем конце зала, и у нее сразу захватило дух. Впоследствии она пришла к выводу, что скорее всего маркиз не был самым красивым или обаятельным, но что-то в его манерах выглядело неотразимым, он словно был окружен каким-то особым светом.

Фионе понадобился по крайней мере час, пока она решилась приблизиться к маркизу, чтобы всего лишь пожелать ему веселого Рождества. В последующий год она прибавила почти два дюйма в росте, и ее несколько полноватая фигура приобрела большую привлекательность, однако в тот сочельник Фиона первой вынуждена была признать, что похожа, скорее, на перезрелую рождественскую сливу. Тем не менее с отчаянностью девушки ее возраста она решила, что должна по крайней мере познакомиться с маркизом Хелмсли.

Когда она увидела, что Джонатон выходит из бального зала, ей удалось незаметно покинуть родителей. В конце концов, возможно, сама судьба позволила ей оказаться на этом балу.

Из-за угла Фиона увидела, что маркиз взял у слуги бутылку и бокалы и проследовал дальше. К счастью, она успела спрятаться за декоративной пальмой, тем самым избежав встречи с проходившим мимо слугой.

Пройдя через холл, Фиона услышала женский смех, долетавший из полуоткрытой двери, и, прижавшись к стене, осторожно заглянула в комнату.

То, что она увидела, привело ее в смятение. Маркиз нежно обнимал женщину сомнительной репутации, и она отвечала ему тем же.

Едва не вскрикнув, Фиона отпрянула от двери. Даже сейчас она ощущала испытанный ею шок и краснела при воспоминании о своих дальнейших действиях. Она решила заглянуть в библиотеку второй раз и убедиться, что ей это не показалось; лишь затем она вернулась в зал в весьма удрученном состоянии.

Некоторое время Фиона тосковала по Джонатону, но волнующие впечатления от последовавшего вскоре путешествия и жизнь в Париже помогли ей забыть все огорчения.

Прошли годы, ее нескладная фигура округлилась, оранжевые волосы несколько потемнели, и молодые люди весьма активно стали искать ее расположения. В итоге она полностью забыла Джонатона Эффингтона, и так продолжалось вплоть до нынешнего дня.

– Да, разумеется. Это необходимо сделать. – Фиона пожала плечами. – Я расскажу Оливеру о желании лорда Хелмсли жениться на мне, после чего мы отправимся к нему с визитом.

– Хорошо. – Джен одобрительно кивнула, затем встретилась с сестрой взглядом. – Мы благодарны за все, что ты хочешь сделать для нас, но…

– Но это кажется не слишком… правильным. – Белл вздохнула. – Ты не должна жертвовать собой и соединять свою жизнь с человеком, тебе неприятным, только из-за того, что наш отец был сумасшедшим.

Фиона ахнула:

– Арабелла Фэрчайлд!

– Ну, может быть, не совсем сумасшедшим, – Белл пожала плечами, – однако определенно не в своем здравом уме. Иначе как он мог обречь своего ребенка на брак без любви?

– Прежде мы не говорили о любовной стороне дела. – Софи подошла к Фионе и внимательно посмотрела ей в лицо. – Разве ты не думала об этом? Разве ты не хотела бы выйти замуж за мужчину, которого любишь и который любит тебя?

– Конечно, хотела бы, но… – Фиона сделала паузу, пытаясь собраться с мыслями. – За почти десять лет взрослой жизни я так ни в кого и не влюбилась. Если бы это произошло и я вышла замуж, мы не оказались бы в такой неприятной ситуации. Вот почему сейчас у меня нет выбора. К тому же все может обернуться к лучшему: лорд Хелмсли – отличная партия. И вообще, если бы мне не подвернулась возможность влюбиться сейчас, осмелюсь предположить, что я никогда бы не влюбилась.

– Так ты считаешь, что можешь полюбить лорда Хелмсли?

– Со временем, вероятно, да.

Когда-то давно Фиона воображала, что уже влюбилась в маркиза, правда, тогда она была очень молода, не знала по-настоящему, что такое любовь. Вряд ли сейчас она знала это намного лучше, но, во всяком случае, они с Джонатоном говорили наедине. И даже поцеловались. На самом деле все было очень мило, и маркиз вел себя исключительно любезно.

– По крайней мере я не нахожу в маркизе Хелмсли ничего такого, что вызывало бы отвращение. Он достаточно красив и привлекателен…

– Вот как? – пробормотала Джен.

Сестры явно испытывали раздражение от того, что им не позволили посетить бал. Всему виной была Эдвина, у которой родились грандиозные планы в отношении их дебюта весной.

– Вы познакомитесь с ним довольно скоро, – твердо сказала Фиона. – Решено: я найду Оливера и все ему расскажу, после чего мы вместе нанесем визит лорду Хелмсли.

Фиона направилась к двери, но Софи придержала ее за руку.

– Ты уверена, что действительно хочешь этого?

– Наверняка есть иной путь, – присоединилась к сестре Джен. – Просто мы пока не нашли его…

– Мы ведь можем пойти работать. – Белл закрыла глаза, как бы вознося молитву о том, чтобы найти в себе силы осуществить то, что собиралась сказать. – В качестве горничных, например.

– Вряд ли ты смогла бы сделать это, – пробормотала Софи.

Фиона удивленно посмотрела на сестер:

– Откуда такая паника? Мы в течение многих недель знали, что этот день придет.

– Да, но когда он пришел, мы почувствовали себя ужасно. – В голосе Дженевьевы послышались искренние нотки.

– Да-да, ужасно, – подтвердила Белл, но уже не так уверенно. После этого она направила скептический взор на Фиону. – Боюсь только, что в качестве горничной я не слишком преуспею, да и остальные тоже.

– Из нас получатся ужасные горничные, это точно. – Софи вздохнула. – Однако это все же лучше, чем всю жизнь страдать от ощущения вины.

Фиона вскинула бровь:

– Я надеюсь, что вы все же сумеете выжить. – Она повернулась, собираясь уйти, но на пороге оглянулась. – Как, впрочем, и я.

– Прошу тебя, Оливер, скажи, что это была шутка, – произнес Джонатон, нервно расхаживая по гостиной.

Оливер резко обернулся.

– Ну хорошо. Это шутка.

– Слава Богу! – Джонатон с облегчением опустился в ближайшее кресло. – Я так и думал, что это был некий розыгрыш, учиненный тобой, Уортоном и Кавендишем при содействии Джудит. Правда, Фиона дала мне визитную карточку, и на ней был твой адрес…

– А что за шутка, позволь узнать? – поинтересовался Оливер.

Джонатон ощутил спазм в желудке.

– У тебя есть кузина по имени Фиона Фэрчайлд?

Оливер некоторое время молча смотрел на друга, затем его лицо разгладилось.

– Разумеется, есть.

Джонатон застонал:

– Тогда я обречен.

– Обречен? – Оливер изумленно вскинул бровь. – Как я понимаю, это связано с твоим свиданием с Фионой во время рождественского бала, верно?

– Как ты мог мне такое подстроить? – завопил Джонатон. – Ведь я твой друг! – Он воздел руки к небу. – Кажется, у тебя не так уж много друзей, чтобы позволить себе потерять одного из них.

Оливер засмеялся:

– Значит, все прошло хорошо?

– Кажется, ты все еще не понимаешь серьезности создавшегося положения.

Оливер подошел к небольшому шкафчику и извлек из него бокалы и графин, он отлично понимал, что сейчас его друг очень нуждается в сильнодействующем успокоительном средстве.

– Как я могу все воспринимать должным образом, если до сих пор не имею понятия о том, что произошло между тобой и моей кузиной? Я знаю лишь, что это была обычная для тебя забава накануне Рождества. – Оливер укоризненно посмотрел на Джонатона. – Хотя Фиону я привык считать скорее сестрой, чем кузиной, и всегда проявлял к ней братскую заботу.

– Ничего себе забава, – пробормотал Джонатон. То, что происходило до сих пор, вероятно, можно было так назвать, но в данный момент речь шла совсем о другом. – Значит, она тебе не рассказала?

– Не сказала ни слова. – Оливер наполнил бокалы. – Всякий раз, когда я пытался серьезно поговорить с ней, Фиона переводила разговор на другую тему или просто уходила от меня. – Он протянул бокал Джонатону. – Женщины вообще очень ловко умеют уклоняться от прямого разговора.

Вспомнив очаровательную улыбку Фионы, Джонатон сделал глоток и обнаружил, что в отношении качества и крепости виски просто великолепно. Затем, после минутной паузы, спросил:

– Так Фиона не сделала никаких заявлений? Ничего решительно?

– Абсолютно никаких. – Оливер удобно расположился в кресле напротив кресла Джонатона. – А какие решительные объявления могли последовать?