– Рюта? – переспросил я.

– Смотри внимательно. – он вновь ткнул в подвешенный шит. – Это же не Тацута. Это Рюта.

И правда. Я кивнул.

– Фишка в том, – начал объяснять мой собеседник. – чтобы верить, что это придумал человек по имени Рюта, но я задумываюсь, действительно ли дело в этом. Ответ к загадке лежит в самой загадке.

Нет, они могли опечататься в слове «Тацута». В тот момент, когда я об этом подумал, Сунохара потерял равновесие.

– Моя нога застряла в толпе. – сказал он мне. – Помоги, Оказаки!

Я уклонился, когда он вытянул руку, чтобы ухватиться за меня.

– Нет… – сказал он. – Оказаки?! Мы же друзья?!

– Прости, ответил я. – Сунохара… Я никогда не воспринимал тебя так.

В результате его снесло волной людей, и он исчез, как водоросль, подхваченная течением. Я, прикладывая усилия, преодолел толпу и посмотрел вперёд. Всё дорогу меня подтачивала мысль «Реально, народ хочет купить хлеб с неправильно написанным именем?». Я безразлично подался вперёд. И затем… Достал. В моих руках этот самый новый продукт. И на этикетке написано… Бутерброд Рюта. Значит, ошибки в написании нет. В самом деле, Рюта. Я решил уйти от шумной толпы и стал есть бутерброд на ходу. Состав того, что там намешали, трудно описать. Проглотил прожеванное. Да и вкус, в общем-то, тоже. Получается, что я сейчас ем бутербродизированного Рюту. К слову, что такое Рюта? С этими мыслями, я доел бутерброд и направился обратно в класс.

Когда я вернулся обратно в класс Сунохара уже лежал на своей парте. Сомневаюсь, что у него руки дошли до Рюты, о котором все так говорят. Совсем недавно я ел его, но… Даже если я спрошу его о его судьбе, то вряд ли пойму то, что он скажет, так что лучше просто промолчу.

И я сидел на последней парте, пропуская весь урок мимо ушей. Всё равно темы не меняются. Когда закончился последний урок, Сунохара так и не восстановил свой боевой дух. Он просто пребывал в полубессознательном состоянии, не отодвигаясь от своей парты ни на миллиметр. У него, кажется абсолютно не осталось силы воли делать что-то ещё. Оставив его в классе, я покинул класс.

И вот я один. И что мне теперь делать? Убить время в школе? Можно конечно. Но в школе всё равно заняться ничем интересным нельзя. Поэтому, спустившись на второй этаж, через коридор, я направился в старое здание школы. Если надо убить время, для этого всегда есть библиотека. И в это время я неожиданно услышал звук закрывающейся двери. Но ведь здесь никого нет. Классные комнаты в старом здании, на этом этаже должны пустовать. Или тут кто-то есть? Чтобы в этом убедиться я подошел к ближайшей двери и заглянул за неё. Как и должно быть, внутри пусто. Но, по-моему, было бы удобно вздремнуть в этом уютном, тихом местечке. Только мысль об этом нагоняет сон. В любом случае, для развлечения у меня, всё равно, нет денег. Поэтому я решил устроить себе полуденный сон. Клацнув замком, я отодвинул дверь.

Сначала мне показалось, что класс пустует, но… у окна, за одной из парт, сидит ученица. Я вижу лицо девушки, из окна оно озаряется солнечным светом. Её черные прямые волосы были украшены большим фиолетовым бантом чуть ниже плеч. Эмблема на её форме, хоть и была почти полностью скрыта прядью волос, я все же увидел, что она была зеленой. В левой руке она держала кусок дерева, а в правой нож. Похоже, она что-то вырезает. Слышалось только «шух… шух…». Она совершенно не замечает моего присутствия, словно находится в другом мире. Как странно, она выглядит очень мило, когда погружена в процесс. Я просто наблюдал за ней некоторое время.

– Ах. – девушка заметила меня.

Её рука замерла, когда она меня заметила. Выражение её лица стало озадаченным. Наши взгляды встретились, мы посмотрела друг на друга.

– Что-то не так? – спросил я, понимая, что молчание затянулось.

– Ааа…

Девушка неожиданно встала со стула и побежала в дальний угол комнаты, прихватив с собой и поделку и нож. Она как напуганная кошка, попавшаяся на рыбу-ловушку хитрого человека. У неё ещё и нож в руке. Ёлки, если я её больше потревожу, она и поранить себя может. Сейчас я заметил, что почти все её пальцы были заклеены пластырями. Она следила за каждым моим движением. На это даже забавно смотреть, ведь в углу комнаты не спрячешься и её прекрасно видно.

Мне кое-что вспомнилось. Пустые классные комнаты здесь используются для кружков.

– Эй… – мягка сказал я. – Это какой-то клуб искусств?

Ученица сверлила меня взглядом карих глаз, ни говоря при этом ни слова.

– Алё-алё. – ещё раз позвал я. – Я тебе это говорю.

Она слегка наклонила голову и показала на себя заклеенным указательным пальцем.

– Да-да, – подтвердил я её немой вопрос. – правильно, ведь здесь больше никого нет?

Странная ученица уже отчаянно тыкала в себя пальцем, словно ещё не веря, что я обращаюсь именно к ней.

– Это кружок искусств? – снова задал вопрос я.

Она мотала головой, ни на шаг, не отойдя из угла комнаты.

– Да уж, пожалуй, нет. – расшифровал я её ответ. – Других участников тут не видно. Значит, ты пропускаешь урок изобразительных искусств, потому что опаздываешь со своим домашним заданием?

Младшеклассница снова замотала головой.

– Тогда, это твоё хобби? – выдвинул я очередную версию.

Голова ученицы снова всё отрицала.

– Тогда что ты делаешь? – спросил я.

– Ты имеешь в виду это?

Она показала мне поделку из дерева, что прижимала к своей груди.

– Ага, это. – кивнул я.

– Это… нечто, что Фуко нравится больше всего.

С последним словом её лицо вдруг засияло блаженством. Как-будто она прямо сейчас видит чудесный сон.

Посмотрев на нож в её руках, я понял. Вот мой шанс. Я быстро приблизился к ней. И забрал у неё нож.

– А… – ученица вернулась с небес на землю.

Как только её взгляд зацепился за нож, её лицо стало как у ребенка, у которого забрали любимую игрушку.

– Так, это у Вас конфискуется, юная леди. Разве не опасно держать у себя нож?

Посмотрев на её руки, я ещё раз отметил многочисленные пластыри. На некоторых пальцах было сразу два пластыря. Она смотрела на меня, вероятно, желая вернуть нож.

– В общем, – сказал я. – тебе следует сейчас остановиться.

– Э? – ученица сделала недоуменное лицо.

– Ты делаешь это, хотя вся изранена.

– Фуко хочет продолжать… – ответила она, став серьёзнее. – Пожалуйста, оставь Фуко одну. Пожалуйста, верни это.

– У тебя рука ведь болит. Я прав? – спросил я, глядя на её ладони.

– Не болит. – серьёзно ответила она.

– Врушка.

– Рука Фуко залеплена… – она несколько раз сжала и разжала руку. – просто для безопасности.

– Тогда давай пожмём руки. – предложил я и вытянул вперёд руку.

– Хорошо. – влёт ответила ученица и протянула руку.

Я крепко сжал её руку. С чуть ли не плачущим лицом, она выдернула свою руку и отбежала. Я сделал несколько шагов вперёд, чтобы уменьшить резко увеличившуюся дистанцию. Девушка обхватила руку, которую я только что пожал, и недовольно смотрела на меня. Сильно больно, небось. Я решил немного подождать.

– Было не больно. – серьёзно заявила она, старательно вытирая глаза и нос рукавом своей формы. – Пожалуйста, верни.

– Можно пожать тебе руку ещё раз? – ехидно сказал я.

– Нет. – она сдвинула брови.

– Чего так? – изобразил я непонимание.

– Фуко уже поздоровалась с тобой. Несколько раз подряд при приветствии руки не жмут.

Что верно, то верно… – вынужден был признать я очевидный факт. – Тогда дай пять.

– Дать пять? – переспросила ученица с непонимающим выражением лица.

– Когда ты забиваешь мяч в любой игре, – начал я объяснять. – твои товарищи по команде дают тебе пять.

– Фуко сейчас ни во что не играет.

– Это ничего, тебе просто нужно представить. Вот смотри.

Я делаю неуклюжую позу свободного броска из баскетбола. После поднимаю руки и…

– Бросок… трёхочковый! – я изобразил радость. – Отлично, подними руку.

– Хорошо. – сказала ученица и подняла руку.

Хлоп! Я хлопнул своей ладонью по её.

– Ууух… – ученица немедленно отдернула руку и пробежала мимо меня.

Болит, даже если я просто пожимаю ей руку… и уж точно не пройдёт безболезненно хлопанье в ладоши. Я вновь принялся ждать. Девушка повернулась ко мне и, с красными из-за слез глазами, сказала.

– Было совсем не больно. – и протянув руку. – Пожалуйста, верни.

– В этот раз мы можем, – я поднял руку. – давать пять столько, сколько захотим. Бросок в кольцо – вновь начал изображать я игру. – и снова трёхочковый! Отлично, дай пять.

– Ладно. – твердо сказала девушка и хлопнула меня по ладони.

Скривившись от боли, она схватилась за руку и снова отбежала от меня.

– Видишь? – сказал я. – Болит же, я прав? Просто подожди, пока рука не заживёт.

Сказав это девушке, я ещё раз осмотрел нож и, убрав его в ножны-колпачок, убрал его в карман пиджака.

– Пожалуйста, верни. – всё ещё продолжала повторять девушка.

– Подожди пока не заживёт. – снова сказал я. – Ты ведь не сможешь сделать что-то действительно хорошее с такими ранами, верно? Я не знаю, ради чего ты так сильно стараешься, но разве не будет здорово, если в итоге у тебя всё замечательно получится?

– Но… – задумчиво протянула ученица и скосила глаза. – Фуко нельзя терять время.

– Какой-то злыдень учитель тебя заставил? – спросил я.

– Нет. – девушка вновь посмотрела на меня. – Фуко сама решила это сделать.

– Тогда вполне можно дать руке отдохнуть.

С этими словами я покинул комнату.


***


Я выхожу в коридор и оглядываюсь. Уже смеркается, но я вижу, как она, чуть опустив голову, смотрит на свою деревянную поделку. Выглядит так, будто она плачет. Может, я поступил с ней слишком жестоко? Но как она сама может быть такой глупой, чтобы что-то делать с такой поцарапанной рукой? Она должна о себе хоть немного подумать. Потом будет сильно жалеть, если серьёзно пораниться из-за какой-то фигни. На собственном опыте знаю.