Ирина Мазаева - Чужой принц

Вечером, когда они все закончили заключительную серию упражнений на гибкость, физрук радостно сообщил:

– Всем до завтра! Федорова, останься!

Лелька сначала огорчилась – она думала поговорить с подругой по пути домой. А потом успокоила себя тем, что все равно бы поговорить не удалось, потому что рядом были бы Шиш и Хобот. Да и разговор с Андреем Вячеславовичем, скорее всего, не надолго: ведь он, наверное, хочет узнать, помогло ли ей знание адреса Гали Григорьевой или нет. А вечером она еще успеет зайти к Ритке домой. Но Ритка… Ритка тоже не ушла.

– Я тоже останусь! – сообщила она и демонстративно уселась на маты.

– Э-э… – немного растерялся физрук. – Я хотел поговорить только с Олей…

– А о чем это таком вы хотели поговорить с Олей, что другим и слушать нельзя? – немного грубовато осведомилась Ритка.

«Физрук думает, что поиски Галины Г. – это только ее, Лелькина, тайна, а о том, что Ритка тоже в курсе – не знает», – подумала Лелька и встряла:

– Рита все знает! Пусть она останется!

– Когда ты ей успела рассказать и что конкретно? – почему-то немного испугался физрук.

И одновременно с ним возмутилась Ритка:

– Я знаю? Да я только сейчас все поняла! И я, и я… И я ухожу! – она вышла из спортзала, хлопнув дверью.

«Обиделась, что я решила вести расследование одна, без нее!» – поняла Лелька и расстроилась. Она бросилась следом, чтобы догнать Ритку. Но… ее перехватил Андрей Вячеславович.

– Оля! Пусть она все знает! Она ведь не сможет помешать нам!

У Лельки и в мыслях не было, что Ритка будет мешать ей выяснять, кто такая Галина Григорьева. Только было не понятно, почему физрук так распереживался о ходе расследования. Тем более что он ведь и не в курсе был, зачем ей эта Галя…

И вовсе было непонятно, почему так не хотела уходить Ритка, а потом ушла очень злая…

Лелькино сердце чуяло, что все здесь не так просто, как хотелось бы. Что Ритка за что-то снова обиделась на Лельку – то есть та снова сделала что-то не так. И теперь помириться с Риткой будет гораздо сложнее. «Надо все-таки ее догнать!» – решила Лелька.

– Андрей Вячеславович, спасибо вам огромное за то, что узнали про Галину Г., но мне надо бежать. Я, правда, не могу пока вам ничего рассказать! – она попыталась вырвать руку из цепкой хватки физрука.

– Да при чем здесь Галина-малина?! – взвыл он, когда Лельке удалось вырваться.

«Ничего не понимаю!» – подумала она, выбегая из спортзала.

– Федорова! Ты куда?! – крикнул вслед физрук.

Но Лелька уже выскочила в раздевалку и взволнованно хватала свои вещи, не зная, переодеваться или так побежать. И тут в раздевалку ворвалась Ритка.

– Что у тебя с ним?! – с ходу закричала она.

– С кем? – опешила Лелька.

– Я все знаю!

– Что ты знаешь?!

И вдруг Лельку как обухом по голове ударили: физрук! Танька с танцев упорно доказывала, что она, Лелька, специально грохнулась в воду с пирса, чтобы молодой симпатичный учитель ее спас. Так ведь и физрук мог подумать, что она это сделала специально. Тем более что в него были влюблены многие девчонки и так или иначе пытались привлечь к себе внимание.

Лелька сама после этого происшествия по-настоящему заметила нового физрука – обратила на него внимание: тут же стала размышлять, красивый ли он, нравится ли ей. И не подумала, что и он после всего этого на самом деле обратил на нее внимание.

И продолжал это делать. Так, по словам Хобота, списки тех, кто будет в спортивном лагере, были сформированы задолго до его открытия, а Лельку с Риткой все-таки взяли в последний момент. Кто постарался? Андрей Вячеславович! В столовой он к ней подсел неспроста и, не уточняя зачем, взялся помогать с расследованием – узнал про Галину Г. И подчеркнул, что у них теперь есть вторая тайна. Записку передал тайно. Как будто нельзя было просто сказать, мол, узнал я про Галину Г., учится там-то, живет там-то! А теперь вот и остаться наедине с ним попросил…

Лельку передернуло: что-то она уже совсем заигралась со своими любовями. Теперь вот и физрук чего-то от нее хочет…

– Ты вообще меня слушаешь?!! – долетел до нее Риткин голос.

И Лелька обнаружила себя на автомате переодевающейся в женской раздевалке в присутствии разъяренной Ритки, которая все это время ей что-то высказывала.

– Я что – опять вошла в транс? – сама себя спросила Лелька.

– Так тебе еще и все равно, что я тебе тут говорю?! – взревела Ритка. – И все равно ты его у меня не уведешь!!! Он – мой!

– Да твой он, твой! Все случайно вышло! Он меня просто из воды вытащил на руках, и все! Но я – не специально!

– Ах, он тебя уже и на руках носит?!

Лельке показалось, что бывшая подружка еще чуть-чуть и применит пару-тройку приемов карате. А потому решила не мешкая выскочить из раздевалки, ибо лучший бой, как говорил физрук, – не случившийся бой: драться с Риткой она попросту не могла.

«Боже мой, раз Ритка так ревнует, то она уже крепко успела влюбиться в физрука, – на бегу промелькнуло у нее в голове, – а я, получается, снова оказалась на ее пути… Второй раз она меня ни за что не простит…»

Ритка настигла Лельку на крыльце:

– Что ты вчера у него делала?!

Лелька с Андреем Вячеславовичем в воскресенье даже не виделась, но Ритка уже, видимо, совсем свихнулась на почве любви, а потому совершенно потеряла связь с реальностью.

– Что у тебя с ним? – остановившись и уставившись Лельке в глаза, прямо спросила Ритка.

– Я с ним вчера не виделась! – вяло сопротивлялась Лелька, думая, как бы все-таки побыстрее смыться.

– Да забирай ты его! – вдруг окончательно психанула Ритка и сама отступила.

И на этих словах дверь открылась, и на сцене появился физрук.

– Что случилось? – с ходу встрял он.

– Он твой! – напоследок выкрикнула Ритка и кинулась вниз по ступенькам.

Лелька кинула быстрый взгляд на учителя: сегодня, как никогда, она была уверена, что он ей не нужен ни на всю жизнь, ни на месяц, ни на один день. Если это и был принц, то абсолютно не ее.

– Федорова, что случилось?! – между тем неожиданно ловко схватил ее за руку физрук.

Лелька в ужасе вырвалась. Вся эта сцена ей была отвратительна. Как будто бы ей нужен был этот Андрей Вячеславович! Да пусть ветреная – вот уж чьи чувства поверхностны и непостоянны! – Ритка заберет его себе.

И Лелька тоже припустила вниз с крыльца.

И только тут обе бывшие подружки заметили, что, кроме актеров, есть еще и зрители: неподалеку стояли Хобот и Шиш и с интересом наблюдали за происходящим.

Вся в растрепанных чувствах Лелька рванула домой. А Ритка – в другую сторону. «Куда это она, интересно?» – автоматически мелькнуло в голове у Лельки. И тут же пришел ответ: «К бабушке, наверное, ей-то есть кому рассказать обо всех несчастьях…» Она снова позавидовала бывшей подруге из-за того, что у нее такая замечательная бабушка.

– Стоп! – сама себе вслух сказала Лелька, почти добежав до дома, и остановилась. – А почему я не могу пойти к Анжелике Альбертовне? Ведь она же меня звала, сама говорила: приходи в любое время, если вдруг что-нибудь случится. А то, что Ритка там – еще и лучше: есть шанс выяснить наконец все, что между нами происходит. Чтобы сцены, как сегодняшняя, больше не повторялись.

И Лелька рванула к Анжелике Альбертовне, изо всех сил стараясь не думать ни о Шише, ни о Хоботе, пронаблюдавших ужасную и отвратительную сцену на крыльце, смысл которой только сейчас начал доходить до Лельки.

Когда она пришла, Анжелика Альбертовна месила тесто для пирожков. А насупленная Ритка сидела рядом.

– О, Оля, проходи! – пригласила ее на кухню бабушка Ритки, а Ритка только кинула гневный взгляд и отвернулась.

– Я гляжу, вы так и не помирились…

Девчонки промолчали.

– Ладно, что расселись? Быстро мыть руки и за работу. А там разберемся, что делать с вашей ссорой.

За печение пирожков взялись в шесть рук. Пекли булочки с корицей, ватрушки с творогом и брусникой, оставшейся с прошлого года, пирожки с капустой. А потом разошлись и, пока белое тесто превращалось в выпечку в духовке, замесили еще и ржаного.

– Настоящая женщина должна уметь печь пирожки, – Анжелика Альбертовна ловко раскатывала скалкой на столе тесто. – А настоящая карельская женщина еще и калитки.

Сканцы – тонкие лепешки из ржаной муки – в ловких руках Лельки с Риткой превращались в открытые пирожки с картофельным пюре и пшенной кашей. Края их закрывали шестигранником. Калитки бывают разной формы – лодочки, кружки – в каждом районе Карелии своя традиция, и по форме калиток видно, откуда взяли невесту. Подружки же с подачи Анжелики Альбертовны, чья мама и, соответственно, прабабушка Риты, была из Медвежьегорского района, лепили именно шестигранники и калиток другой формы даже помыслить не могли.

– Пирожки – так и быть, но готовить я не люблю и не буду, – буркнула Ритка, тыльной стороной ладони вытерла пот со лба и, выпятив нижнюю губу, сдула в сторону непослушную челку.

– Феминизм – феминизмом, а готовка еды – наше с вами, девочки, бабье дело, – спокойно возразила Анжелика Альбертовна.

Лелька готовить не особенно любила, да и дома у нее этим мама и папа занимались по очереди, не пытаясь привлекать дочь к процессу, но в принципе она была не против этого занятия. В отличие, как оказалось, от Ритки.

– Я – против кухонного рабства! – упрямо заявила та. – Готовить должны поровну: день я, день – муж.

– У меня дома так и есть! – встряла Лелька.

– А краны чинить, полочки вешать, пробивая бетонную стену перфоратором, машину чинить – тоже поровну должны: день он, день – ты? – хитро прищурилась Анжелика Альбертовна.

Ритка озадачилась. Но быстро сообразила, как выкрутиться:

– Краны текут редко. А машину так и вовсе мы будем в сервис отгонять. Точнее, я буду. Потому что машина будет моей. А готовить надо каждый день!