— Но бабушке покажется странным, что я вдруг очутилась возле Худояровки. Она может догадаться, что это неспроста.

— А ты не говори, что твое падение случилось возле Худояровки. Скажешь, что ты возвращалась от Шубиных, а Федот ехал по дороге с почты. И он был один, так что со мной это приключение не связано. Вот как следует доложить твоей бабушке.

— Да, наверное, это прозвучит правдоподобно, хотя бабушка все равно что-нибудь заподозрит…

— Не беда, скоро ее подозрения развеются. А Федот — он самый надежный из моих людей, служил еще моему батюшке. Он ничего никому не скажет. Кстати, связь будем держать тоже через него. Во время твоих прогулок он словно случайно будет попадаться тебе навстречу, чтобы передавать записки от меня.

Полина молча кивнула, соглашаясь, хотя в душе ее оставался горький осадок сомнения. Пойдя навстречу своей любви и уступив страстным домогательствам Киприана, она почему-то не чувствовала себя счастливой и не была уверена, что поступила правильно, а необходимость лгать бабушке и вовсе ее удручала. Впрочем, чувства Полины пребывали в таком смятении, что разобраться в них сейчас было совершенно невозможно.

Она попрощалась с Киприаном сдержанно и даже слегка торопливо, потому что все ее мысли были уже о том, как скрыть от бабушки свершившуюся перемену в своей женской судьбе.

Киприан дал Федоту указание отвезти барышню в Лучистое и сразу же возвращаться домой. В присутствии кучера он ни словом, ни жестом не намекнул на свою близость с Полиной и тем избавил ее от ощущения неловкости.

По дороге из Худояровки в Лучистое Федот, к облегчению Полины, молчал и ни разу не бросил на нее любопытного взгляда. Правда, в какой-то момент у нее все же мелькнула мысль о том, что подчеркнутая деликатность кучера как раз может быть свидетельством его хорошей осведомленности об амурных делах своего барина.

Бабушка встретила внучку во дворе, куда вышла, увидев из окна подъехавшую коляску. Заметив, что в коляске нет никого, кроме Полины и кучера, Анастасия Михайловна подумала, что это Шубины предоставили Полине свой экипаж, чтобы она не возвращалась верхом. Впрочем, бабушка быстро догадалась, что коляска не шубинская, но возницу не успела толком разглядеть, потому что, едва высадив барышню, он тут же уехал. Полина поспешила объяснить:

— На обратном пути Фанни понесла, и я не удержалась и вылетела из седла. Хорошо, хоть успела высвободить ноги из стремян, да и упала прямо в копну сена, так что почти не ударилась. Фанни потом остановилась, успокоилась, но ехать домой верхом мне уже показалось опасно. Еще повезло, что по дороге как раз возвращался с почты соседский кучер, так он и с лошадью мне помог управиться, и довез меня до дома в коляске.

— Это, кажется, коляска Худоярского и его кучер? — кивнула вслед отъехавшему экипажу Анастасия Михайловна. — Странное совпадение.

— Бабушка, да я даже толком не разглядела ни коляску, ни возницу, так была напугана, — пробормотала Полина, скрывая смущение.

— И с чего бы это Фанни вдруг понесла? — удивилась Анастасия Михайловна. — Она же всегда была спокойной, да и сейчас не выглядит испуганной.

— Но, может быть, она просто отвыкла от седока, все-таки я больше двух месяцев отсутствовала, — поспешила высказать предположение Полина.

Пришел конюх Ермолай, стал оглядывать кобылу; тут же рядом с ним появились два добровольных советчика из дворовых людей.

Полина, желавшая поскорее остаться в одиночестве, устремилась к дому. Бабушка пошла следом и обратила внимание на нетвердую походку внучки.

— Да, видно, ты и вправду упала с лошади, — пробормотала она, войдя вместе с Полиной в комнату. — Уж больно у тебя вид какой-то… неловкий. Наверное, ушиблась?

— Так, пустяки, просто испугалась, — ответила Полина с вымученной улыбкой. — Отдохну, посплю, до завтра все пройдет.

— Ну а как там у Шубиных? Наташу застала?

— Увы, нет, она уже уехала. Но я очень мило поболтала с Иваном Александровичем и Антониной Макаровной, они угостили меня своими знаменитыми пирогами.

— Долго же ты у них задержалась. Неужели так интересно было общаться со стариками?

— Почему же нет? Они очень приятные люди. И потом, я медленно ехала, любовалась окрестностями, я ведь соскучилась по родным местам.

— Больше никого из соседей не видела?

— Нет, никого. Если, конечно, не считать худояровского кучера, который невольно мне помог.

— А он ничего не рассказывал тебе о своем барине?

— Нет, ничего. Да мне было не до разговоров, я же сильно испугалась.

— Ладно, успокойся и ступай отдыхать.

Анастасия Михайловна обняла Полину и на несколько секунд заглянула ей в глаза. Девушка с трудом выдержала этот проницательный, пытливый и любящий взгляд, от которого, казалось, ничего не могло укрыться. Но на этот раз Полине удалось сохранить свою тайну и не вызвать лишних подозрений.

Глава шестая

Горькая правда

Полина сидела у окна с рукоделием, но не столько вышивала, сколько предавалась своим мыслям и заново переживала все происшедшее с ней за последнюю неделю. Ее второе свидание с Киприаном случилось через три дня после первого. И эта встреча, начавшаяся с поспешных объятий и бессвязных разговоров, завершилась полной близостью в беседке искушений. Девушка, много начитавшаяся о восторгах любви, была удивлена и даже несколько разочарована тем, что и во время второго любовного соития, когда уже не было первой боли и страха, она все же не испытала чего-то похожего на страстное блаженство. Она не призналась в этом Киприану, но он, видимо, сам догадался, что его юная любовница еще не прочувствовала телесную сторону любви, потому что вдруг заговорил об этом:

— Кажется, дорогая, тебе не хватает пылкости. Но я надеюсь в дальнейшем ее пробудить, иначе…

— Что иначе? — вскинула голову Полина. — Иначе ты разочаруешься во мне? Неужели ты так ценишь в женщине пылкость?

— Да, признаться, ценю, — с усмешкой подтвердил Киприан. — Многие женщины, а особенно романтические девушки, считают, что мужчины ценят в них ум, душу, глаза мадонны и так далее. Но это все милые сказки, поверь мне, дорогая. Во всяком случае, для меня очень важно, чтобы женщина была прежде всего страстной и беззаветной в любви, чтобы она теряла голову в моих объятиях и забывала любые условности и расчеты.

— В твоей жизни много было таких женщин? — с ревнивым интересом спросила Полина.

— Я мог бы скрыть это от тебя, но не стану. Да, мне встречались женщины, которые были в моем вкусе. Помню, одна молодая и красивая вдова так боялась меня потерять из-за какой-то размолвки, что падала передо мной на колени, целовала мне руки и ноги. И эти порывы страстной мольбы воспламеняли меня сильней, чем ее красота. А одна хорошенькая девица, узнав, что я собираюсь ее покинуть, пыталась в моем присутствии покончить с собой. Я еле вырвал у нее нож, но она успела порезать себе руку, и эта кровь, пролитая из-за страсти, тотчас зажгла во мне угасающий огонь, и я не расставался с пылкой любовницей еще долго.

— Зачем ты мне все это рассказал? — Полина вскочила с кушетки и принялась поспешно одеваться. — Хочешь, чтобы я стала такой же, как твои прежние любовницы?

— А почему бы и нет? — Киприан схватил ее за руки, повалил на кушетку и больно поцеловал в плечо. — Если бы ты сейчас стала передо мной на колени, прижалась лицом к моим ногам, а я бы зарылся руками в твои пышные волосы, то это было бы восхитительно…

Он наклонился над Полиной, улыбаясь, и в этой улыбке ей почудилось что-то хищное. Она с силой оттолкнула его, вскочила на ноги и, краснея от возмущения, воскликнула:

— Ты сейчас говоришь, как пошлый сладострастник! Видно, ты такой же, как те ловеласы, которые, соблазнив девушку, тотчас начинают ее презирать!

— Но я же пошутил, моя голубка! — рассмеялся Киприан и преградил ей выход из беседки. — Ну, прости мне мои пылкие фантазии, они все — лишь от переизбытка любви и желания.

— Впредь так не шути, иначе моя любовь очень быстро может перейти в ненависть.

— Больше не буду. Просто мне очень хочется, чтобы ты поскорее стала настоящей женщиной, а не холодной девочкой, не умеющей откликаться на мужские ласки. — Преодолев сопротивление Полины, он крепко поцеловал ее в губы. — Итак, когда мы снова встретимся? Послезавтра на нашем месте?

— Еще не знаю, не могу обещать. Я и так сегодня смогла отлучиться только потому, что бабушка поехала к соседям.

— Ох, уж твоя бдительная бабушка! Кстати, до нее еще не дошли слухи о моем… гм, семейном положении?

— Нет, ей пока никто не сказал, что ты женат. Но она может узнать об этом уже сегодня.

— И тогда удвоит надзор за тобой? Это досадно. Ну, ничего, я надеюсь в скором времени приехать в ваш дом уже как свободный человек. Меня известили, что на днях я могу стать вдовцом. Может, тогда я буду принят в Лучистом как официальный жених?

— Не надо об этом говорить. Нехорошо строить свои надежды на ожидании чьей-то смерти. Пусть будет, как Бог решит.

И Полина, торопливо простившись с Киприаном, убежала из беседки.


Вечером того же дня Анастасия Михайловна, вернувшись домой, первым делом сообщила внучке:

— Сегодня я узнала две отнюдь не радостные новости. Одна из них — что Куприян Худоярский женат. Ты знала об этом?

Полина готова была к такому вопросу и ответила с деланным равнодушием:

— Да, я слышала об этом у Шубиных.

— Почему же мне не сказала?

— Но Шубины ведь точно не знали, правда ли это. Зачем же передавать тебе непроверенные слухи?

— И ты так спокойно об этом говоришь? Разве ты уже стала безразлична к Худоярскому? Он разонравился тебе?