— Не хочется этому верить! — Настя закрыла лицо руками и покачала головой. — Все-таки брат, сын моей тети, родная кровь… Неужели он мог стать моим убийцей?

Денис осторожно отвел ей руки от лица и, подождав, пока девушка успокоится и свыкнется с жестокой правдой, снова заговорил:

— Теперь-то уж мне почти все ясно, а до поездки в Кринички я многого не мог понять. И главное — не отгадывался мотив преступления. Ведь сколь веской должна была оказаться причина, чтобы из-за нее так упорно охотиться на тебя, загубив при этом еще несколько жизней! Когда ты рассказала о странной гибели садовника, совпавшей с пребыванием Боровичей в вашем поместье, я понял, что именно в Криничках таится какая-то загадка. И вот теперь, собрав все воедино, я, кажется, могу тебе рассказать по порядку, как действовали убийцы.

— Рассказывай… — прошептала Настя, тяжело вздохнув.

— Наверное, все началось в лавке ростовщика. Илья увидел у Осипа старинную золотую бляшку и заподозрил неладное. Вернувшись в поместье, он все рассказал Гликерии, и она посоветовала ему обыскать хижину садовника. Вероятно, они нашли там еще несколько бляшек и предположили, что Осип наткнулся на старинный клад. Илья — человек образованный, он вполне мог догадаться, что Кривая могила — не что иное, как древний курган. Поздним вечером супруги Боровичи решили последить за Осипом, когда он шел на свои раскопки. Но, видимо, садовник заметил слежку и насторожился. Возможно, Боровичи подступили к нему с допросом, но он был не менее жаден до золота, чем они, и упорно скрывал свою тайну. Поднимать шум и обличать садовника Боровичам было не с руки, потому что они не хотели говорить тетушке о сокровищах, которые хранятся в ее земле. Между Ильей и Осипом начался спор, отзвуки которого слышала Галя. Потом, очевидно, завязалась драка, во время которой Илья свалил садовника на землю и стукнул его головой о камень. Или, может, наоборот, — садовник стал побеждать Илью, и тогда Гликерия сзади ударила Осипа по голове чем-то тяжелым — топором или лопатой. Как бы там ни было, но Осип оказался мертв, а супруги Боровичи не смогли найти тайный лаз. Образованный Илья знает, что в древнем кургане могут храниться несметные сокровища. Стало быть, поместье тетушки превращается в вожделенный лакомый кусок, хотя все вокруг по-прежнему считают его небогатым и неприметным. Никому и в голову не придет, что из-за Криничек можно решиться на преступление. Только Илья и Гликерия знают тайну поместья и задумывают прибрать его к рукам, чтобы потом без помех раскопать сокровища. Но между Боровичами и скифским золотом стоят вдова Татьяна Степановна и девица Анастасия, которая в любое время может выйти замуж и нарожать детей — наследников поместья. Значит, этих двух женщин надо устранить, пока не поздно. Татьяна Степановна слаба здоровьем и после смерти дочери вряд ли долго протянет. К тому же местный лекарь, видимо, сказал Илье, что его тетушка очень больна. Кстати, Настенька, надо будет побеседовать с этим сельским эскулапом и узнать, что именно он говорил Боровичам. Вели пригласить лекаря на обед.

Настя кивнула, а Денис, глянув по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, продолжал:

— Каким-то образом Гликерия оповестила обо всем своего отца и заручилась его поддержкой. Хотя, наверное, поначалу она действовала вдвоем с Ильей, а Заруцкому все рассказала лишь после того, как он приехал в Глухов. Почтенный Харитон Карпович, видимо, недалеко ушел от своего старинного ярославского однофамильца и помощников подбирал себе под стать.

— Недаром Мотря однажды назвала Заруцкого харцызякой — то есть разбойником, — пробормотала Настя.

— Да, простые люди иногда бывают на редкость проницательны, — заметил Денис. — Так вот, по приезде в Глухов Боровичи стали действовать решительно, но при этом осторожно. Никто не должен был заподозрить, что убить хотят именно тебя, а потому ты должна была стать очередной в ряду других жертв. Легенда об озерной ведьме, которая собирает подружек ко дню Ивана Купала, пришлась убийцам очень кстати. Первой жертвой была выбрана легкомысленная Раина.

— А где ж они нашли «гарного хлопца»? Или он тоже из имения Боровичей?

— Неужели ты не догадалась? — Денис взял Настю за плечи и заглянул ей в глаза. — Нет, я вижу, что ты просто не хочешь этому верить. Но это так, у меня нет сомнений. Гликерия — талантливая актриса, что бы о ней ни говорили Шалыгин и Валлоне. Тем усатым чернявым парубком, что сманил Раину, была именно она. И в тот день, когда Устин с Юхимом тебя увезли, Гликерия была в гриме, да и Илья, наверное, тоже. Они ведь изображали неких «хозяев». Также подозреваю, что старый еврей, продавший Савве и Тарасу горилку с сонным зельем, тоже был переодетой Гликерией.

— Может быть, Гликерия и способна на такое, но Илья… ведь он такой неуклюжий, где ему кого-то сыграть?

— А по-моему, он тоже неплохой актер — под стать своей жене. Они ведь и в жизни играли, изображая боязливых, изнеженных господ, которые думают только о нарядах и сплетнях. Все убийства супруги Боровичи совершали дружно, вдвоем. Вначале заманили в лес и убили бедную Раину. Потом, когда Ольга пошла по окружной дороге на кузнечный конец, они кинулись вслед за ней, переодевшись в крестьян. Илья, изображая хромого, попросился на телегу к бедному селянину, потом оглушил его и сбросил вниз. После этого они подстерегли Ольгу, ударили ее по голове топором, втащили на телегу и отвезли к озеру. Хотя, может быть, вначале они убили девушку, а потом нашли крестьянина с телегой.

— Нет, здесь не сходится! — запротестовала Настя. — Как же они могли погнаться за Ольгой, если в это время репетировали оперу с синьором Валлоне?

— Но ведь этот синьор, кажется, любит крепко выпить, а напившись, долго спит?

Настя вспомнила, как после убийства Ольги беседовала с Боровичами в гетманском парке, а к ним прибежала дворовая девчонка и сказала: «Пан, пани, немец уже очухался и что-то лопочет. Может, вас зовет?» Еще ей почему-то припомнилась настойка, которой Боровичи иногда потчевали своего музыкального учителя. Настойку готовила Мотря. Она, конечно, старалась, но ведь в целебное питье Гликерия вполне могла подмешать сонный порошок. К тому же именно Боровичи подкинули Насте мысль о том, что возле озера могут оказаться люди в белом. Илья и Гликерия знали, что девушка не поверит сказкам о привидениях и в силу своего упрямого характера пожелает дойти до конца и узнать правду о ночных посетителях озера. Увы, все сходилось, и не было никакой возможности оправдать родственников.

— Да… — вздохнула Настя. — Похоже на правду. Значит, это Илья с Гликерией переодевались в призраков?

— Кто же еще? Ведь ты не видела их в доме в те вечера, когда на озере появлялись фигуры в белом?

— Не видела. То есть… я думала, что они у себя в спальне. Они запирались изнутри, и я не хотела их тревожить.

— Все это выглядело очень натурально — молодые супруги запираются в своей опочивальне. Но, наверное, из их комнаты был другой выход. Или, может, они выбирались в сад через окно. И в момент, когда цель уже казалась им так близка, когда они поднесли нож к твоему горлу, вдруг появился я со своим ружьем. Я стал для них досадной помехой. Супруги поняли, что теперь им не обойтись без помощи Харитона Карповича и его подручных. Резвый фатер был спешно призван в Глухов. Все было подготовлено для новой пиесы о разбойниках в масках. Но и эта постановка сорвалась. Тогда в ход пошли Устин и Юхим. Видимо, этих двух заранее предполагалось убить после того, как они сделают свое дело. А еще Устин и Юхим были полезны тем, что наводили подозрение на Веру и отца Викентия. Кстати, моя персона тоже долго была под подозрением, не так ли, прелестная мадемуазель?

Он улыбался, но как-то невесело, и Настя, вздохнув, покаялась:

— Ты казался мне таким… столичным, насмешливым, чужим… прости, что поначалу сомневалась в тебе. Но у меня так мало опыта и так много глупого самолюбия…

— Самолюбия у нас двоих в избытке, — почему-то нахмурился Денис. — Но слушай дальше. Итак, твое похищение сорвалось, и Гликерия с Ильей пришли в отчаяние. Помнишь, какое у нее было лицо, когда я привел в дом тебя, живую и невредимую? Но алчные супруги не думали складывать оружие. Они слишком много потратили сил, чтобы теперь отступать. Узнав от Шалыгина, что ты поехала в Кринички, решили догнать тебя на полпути и завершить начатое. Убийство тогда можно было бы свалить на дорожных разбойников, которые иногда промышляют близ постоялых дворов.

— Как же они объяснили свой отъезд Шаляпину?

— Поехала одна Гликерия, вновь переодевшись мужчиной. А Илья, наверное, сказал, что его жена заболела и дня два не сможет выйти из дому. Она же тем временем доскакала до своего поместья, взяла в помощники кого-то из людей Заруцкого… возможно, того же Василя, нацепившего бороду, и отправилась на бричке по всем придорожным корчмам.

— Неужели они вдвоем надеялись найти меня и убить?

— Да, вероятно. Ведь Гликерия не знала, что ты поехала со мной. Притом же, поместье Боровичей находится неподалеку от Ромена, и она всегда могла призвать на помощь еще кого-то из людей Зарупкого. Недаром же она сказала кучеру: «Мне пора возвращаться, а ты передай пану, что мы их потеряли из виду. Может, они вообще едут не в усадьбу». Наверняка после этого Василь обо всем доложил Заруцкому, и они вместе порыскали по окрестным дорогам. Конечно, напасть на Кринички они не осмелятся, но вот на обратном пути нам придется быть осторожными и взять с собой охрану.

— Значит, ты узнал Гликерию, когда ночью подслушивал ее разговор с кучером? Почему же мне не сказал?

— Не то чтобы я ее полностью узнал, но подозрение было основательное. Просто не хотел печалить тебя раньше времени. Мне ведь еще надо было понять, какая причина толкала ее на злодейство.

— А я по твоему лицу догадалась, что ты что-то скрываешь. Мне и самой показался подозрительным тот голос, который я слышала ночью в доме у мельника.