К тому же в начале 90-х Виктор, честно поработавший 20 лет на одном месте без перерыва в стаже, оказался на улице. Всегда сильный мужчина, умеющий организовывать работу десятков людей в своем отделе, он неожиданно спасовал: лежал целыми днями на диване, лицом к стене. Как осознать, что вот ты ходил на работу 20 лет каждый день и вдруг – идти некуда. Тебя нигде не ждут, ты никому не нужен, кроме своей жены, которая тоже смотрит осуждающе: ей нужны деньги, чтобы кормить тебя и себя. Как начинать жизнь в 45? Хорошо еще, что их в семье только двое.

Первой очнулась Наталья. Она устроилась продавщицей в палатку у метро. Хозяин расплачивался с ней продуктами – по телевизору объясняли, что в стране кризис неплатежей. И хорошо, что ей доставались продукты, кому-то выдавали хрустальные вазы, кому-то шерстяную пряжу – товары, которые надо было еще продать. Через полгода, разглядев, как синими полосками у жены проступили вены на руках, пришел в себя и Виктор. Обзвонил бывших сослуживцев, оказавшихся в таком же положении, как и он, позвал в гости для разговора. Кандидаты наук разлили водку по граненым рюмкам и приняли решение спрятать дипломы, как и свои интеллигентские амбиции. «Хоть перестройка, хоть переворот, а люди все равно должны где-то жить, - объяснил свою идею мужикам Виктор. – А соответственно делать в квартирах ремонт. Потому что унитазы и краны имеют привычку протекать, кафельная плитка, как и штукатурка, отваливаться, а обои со временем выцветают». Виктор сколотил бригаду, которая нанималась ломать стены, менять сантехнику, тянуть электропроводку. Бывшие конструкторы научились ровно класть плитку, шпаклевать стены, замазывать щели, белить потолки, устанавливать двери, врезать ручки и замки.

Фронт работ не уменьшался, наоборот, выбирающиеся из кризиса москвичи стали приобретать участки за городом, и им требовались строители. Бригада Виктора перебазировалась в Подмосковье. Мужики освоили кирпичную кладку, кровельные работы, обрабатывали дерево противопожарными реагентами. Виктор сумел не только выплыть наверх, но даже успел построить на старость на шести сотках дачный домик.

Несколько лет назад бригаду, правда, пришлось распустить. С одной стороны, на строительном рынке появилась жесткая конкуренция в лице оголодавших граждан СНГ: украинцев, молдован, таджиков, дешево продающих свой труд. А, с другой, Виктор уже достиг пенсионного возраста, начали донимать хронические болячки. Много ли им двоим с женой надо? Пора и отдохнуть. Симоновы теперь большую часть года стараются проводить на даче: дешевле выходит, овощи-зелень со своего огорода. Вот только на выходные по очереди в столицу приезжают, чтобы квартиру проведать, да в горячей ванне полежать. На даче только легкий душ.


- Так с кем же могла остаться дочка Ольгушки? – спросила Лиза.

- Может быть, Самовна ее удочерила, - пожала плечами Наталья.

- Самовна? – Илья заглянул в блокнот. – Но в списке жильцов коммуналки нет женщины с таким отчеством.

- Так детишки называли певицу Воскресенскую, - улыбнулась Наталья. – «Луиза Самсоновна» их языки произнести не могли. Наша барыня девочку пыталась петь научить. Одинокая, замуж принципиально не выходила, артистическую карьеру портить не хотела,- с удовольствием пересказала Наталья старые кухонные сплетни.- Но поклонников привечала. Меня больше всего удивляло то, что в их числе были и женщины, они ей убирали и готовили.

- И еще вопрос, - Лиза уже взялась за ручку двери, собираясь уходить, - кто поселился у вас в пятой комнате?

- Молодая совсем девушка, - вспомнила Наталья. – Но я видела ее только мельком, когда она пришла комнату смотреть. Мы как ордер получили, так сразу и уехали вслед за Хомкиными. Познакомиться с новой жиличкой не успели. А вот Самовна должна ее хорошо знать, они с Любой вдвоем оставались, когда мы жилплощадь освобождали.

Глава 21


ЛИСОНЬКА раскладывала на диване свои нехитрые сокровища: тряпичную куклу Катю с пластмассовой головой, книжки-сказки, заводную лягушку, дудочку – вот сколько всего успела подарить девочке тетя Наташа Симонова. Просыпаясь каждое утро, проглотив оставленную бабой Любой теплую манную кашу, Лисонька летела в соседнюю комнату. Чтобы узнать, что у них сегодня по программе. Тетя Наташа купила «Азбуку». И Лисонька, рассматривая картинки, пыталась повторять за соседкой: «А – это аист, Б – это барабан, Д – это дом». Выучив очередную букву, они обязательно отправлялись путешествовать по Москве: покормить уток на озере, покружиться на карусели в парке или, если небо плакало дождливыми слезами, в кинотеатр «Баррикады» смотреть мультфильмы. Их путешествия были настолько интересными, они так рассказывали потом о том, что видели, мужу дяде Вите, что и он стал присоединяться к ним по выходным. Но потом выяснилось, что в театре показывают спектакли не только для детей, но и для взрослых, что в кино бывают сеансы, куда маленьких не пускают. И, объясняя все это девочке, соседи, взявшись за руки, все чаще стали путешествовать по Москве вдвоем. А однажды и вовсе, собрав вещи в большие чемоданы и повесив замок на дверь в свою бывшую комнату, переехали насовсем, куда-то далеко.

Лисонька опять оставалась целыми днями одна.

Она переодела куклу с пластмассовой головой в новое платье, несколько раз заставила попрыгать заводную лягушку, полистала азбуку. С тетей Наташей они узнали много букв, но так и не успели дойти до той, которая обозначала бы ее – маленькую девочку Лисоньку. Без помощи взрослого здесь не обойтись. Но где теперь такого найти? Баба Люба возвращалась по вечерам уставшая, падала на диван. А по выходным бегала по магазинам, чтобы запастись продуктами на неделю.

- Кха-кха-кха, - послышалось из ванной. – Гуль-гуль-гуль, - кто-то полоскал больное горло.

Лисонька взяла азбуку и отправилась искать помощника.

Из ванной вышла еще одна соседка – Самовна, ее горло украшал теплый шерстяной шарф.

- Крошка, - увидела ребенка певица, - вы в данный момент свободны?

Девочка утвердительно кивнула головой.

- Давайте вместе попьем горячего чаю с молоком, - предложила Воскресенская. – Из-за проклятого бронхита я вынуждена сидеть дома. В полном одиночестве. Судя по всему, и вы в таком же положении?

Девочка еще раз кивнула.

Две одинокие дамы устроились за столом.

- Угощайтесь, моя милая, - Луиза пододвинула поближе к девочке коробку дорогих конфет. – Почему-то поклонники мне дарят исключительно шоколад. И сколько я не объясняю, что певица должна есть как можно меньше сладкого, чтобы не располнеть, что обязана беречь фигуру, я же артистка! Бес-по-лез-но. Кстати, вы знаете, что такое артистка?

Лисонька восхищалась своей новой знакомой. Самовна так непривычно говорила, так грациозно поворачивала голову, белые руки с длинными красными ногтями так изящно держали чашку, что девочка молчала, боясь произнести что-то, что не соответствовало бы торжественности момента.

- Артистка – это когда стоишь на сцене, тебе аплодируют сотни ладоней, зрители кричат «Бра-во! Бра-во!». А ты снисходительно кланяешься и улыбаешься. Потому что на сцене ты – королева… Как в сказке.

«Так моя соседка - сказочная королева!» – ахнула про себя Лисонька.

- Хотя в сказки я не верю, - продолжила монолог певица. – Сейчас расскажу вам историю, которая приключилась со мной на той неделе… Надеюсь, вы в курсе, что я пою в хоре БОЛЬШОГО, – Самовна придала своему голосу значимости, – театра. И вот как в сказке прямо в день премьеры случилось ЧП…

Такие ЧП происходят в театрах постоянно, они – надежда для артисток второго плана. В Большой на премьеру съехалось полстолицы. Телевизионщики рассматривали в экран камеры парчовый занавес. Музыканты заняли свои места в оркестровой яме. Певица, исполнявшая главную партию, болтая с партнером, пробиралась между сложными декорациями на сцену, как вдруг на ровном месте упала и подвернула ногу. Директору впору было впасть в панику. Даже если перенести начало спектакля на час, чтобы успела доехать до театра и загримироваться дублерша, ничего не поможет – она еще утром позвонила и сообщила, что слегла с гриппом. Отменить премьеру нельзя: в зале пресса, страна ждет, в начало культурного блока программы «Время» запланирован прямой репортаж! Занавес должен быть поднят. Директор кинулся в хор: кто лучше всех знает партию? Руководитель, пробежав глазами по хористкам, тут же назвал Воскресенскую. Счастливую Луизу, под ненавистные взгляды выбывшей из игры примы, быстро одели, причесали и вывели на сцену. Дирижер взмахнул палочкой, и премьера понеслась в заданном режиме. Луиза спела замечательно. Ей аплодировал зал, зрители в восторге кричали «Бра-во!» и бросали цветы. На выходе из театра только что зажженную звезду ждали собиратели автографов. Газеты на следующий день в заметке о премьере указали ее фамилию. И, следуя законам жанра, Луиза должна была проснуться счастливой и знаменитой, став полноценной солисткой Большого. Но история, начинавшаяся как сказка, завершилась вполне обыденно. Подвернувшая ногу прима к следующему спектаклю уже сносно передвигалась и спела свою партию. И уже ей аплодировала забывчивая и такая непостоянная в симпатиях публика, заваливая сцену цветами. Воскресенскую вернули в хор на задний план. Оскорбленная женщина отправилась в кафе на улицу Горького и назло всем объелась мороженным. И теперь вот ходила с перевязанным горлом.

- А что за книжку ты принесла? – Самовна взяла в руки шедевр советской полиграфии.

- Азбука, - на такой вопрос уже никак не ответишь молчаливым кивком головы и, набравшись храбрости, девочка объяснила свои переживания: – Тетя Наташа учила меня читать. Только мы не успели все буквы выучить, она уехала.