Илья заглянул в комнату: несколько широколицых кареглазых мужиков в дворницких оранжевых безрукавках внимали размахивающей руками тетке. Выслушав произнесенный генеральским голосом монолог, один из работяг что-то стал объяснять остальным на незнакомом языке. И мужики, кивая головой, повалили на улицу.

- А вы, молодые люди, по какому вопросу? – не меняя тон, гаркнула тетка. – Квартиру залило? В каком доме?

- Нет, что вы, - Илья даже вздрогнул от такого напора.

- Тогда - до понедельника, - сказал тетка, села за стол и налила себе в стакан воды из графина.

- А это – ваши дворники? – решил разрядить напряженную обстановку Илья.

- Что, непривычно звучат имена?- хмыкнула коммунальщица. Оказалось, что у «генерала» почти голливудская улыбка. – Я сама поначалу долго учила, но постепенно освоилась. Коренных москвичей нынче улицы мести не заманишь, все в менеджеры рвутся. А мусор по-прежнему нужно убирать, его стало в разы больше. Вот, нанимаем приезжих. Работящие мужики. Так что у вас, если не авария?

- Мы ищем родственников, которые жили на улице Гашека 35 лет назад, - повторила Лиза легенду.

- Не поздновато ли? – резонно заметила тетка.

- Так получилось, - согласилась Стражникова. – К сожалению, о том, что они родственники, мы узнали случайно, буквально месяц назад. – И видя, что чиновница не торопится помогать, решила ее разжалобить: - Там трагическая история, вдруг человеку помощь нужна.

- Ведь раньше существовали домовые книги, куда вписывали всех жильцов, - подсказал Илья.

- Были, - согласилась хозяйка кабинета. – Но они сейчас лежат в сейфе, под замком, у начальника ДЕЗа. Все никак руки не доходят сдать в городской архив.

- А кто начальник ДЕЗа? Как с ним встретиться? – достал из кармана блокнот запасливый Илья.

- Начальник этой конторы, не поверите, - налила второй стакан воды тетка, – я!

- Почему не поверим?

- Потому что сегодня по всем правилам выходной и начальник – то есть я должна дома сидеть и обед готовить или детективный сериал по телевизору смотреть. А у нас как всегда – аврал. – И чиновница начала скурпулезно перечислять случившиеся за субботу коммунальные беды. На детской площадке свалилась карусель, видимо, какие-то взрослые лбы ночью пива напились и решили покататься. Вот бы такую силу молодецкую да на мирные цели! Неожиданно песок привезли, который обещали еще в мае, его разгружать надо. А на газонах, где месяц назад посеяли траву, и она хорошо взошла, вдруг вылезли желтые одуванчики. – Оно, конечно, красиво: яркие цветочки на зеленом ковре, но ведь сорняк, забьет траву, опять сеять? – И чиновница вопросительно посмотрела на своих посетителей, словно те могли спасти газон от нашествия паразитов. - Ладно, книги так книги, - согласилась, наконец, начальница ДЕЗа и достала из сумки связку ключей.

Сейф – коричневый, тяжелый, сохранившийся с советских времен, выдержит пожар и наводнение – прятался в углу. Аккуратно откинув зеленые ветки вьющегося растения, которые свисали из цветочного горшка на крыше железного шкафа, начальница открыла чугунную дверцу.

- Какая квартира, говорите? – Из металлического чрева на стол легла выцветшая толстая, большого формата тетрадь. На обложке каллиграфическим почерком выведено «Улица Гашека, дом №…». Страницы отказывались листаться (годы, что ли, их утяжелили?), приходилось каждую аккуратно переворачивать, зацепив пальцем за край.

- На первом этаже располагались две, мы не знаем в какой конкретно? – откликнулась Лиза.

- Фамилию родственников назовите, - потребовала чиновница.

- Ольга Терещенко, - подсказала Лиза. – Она жила с тетей, которую звали Люба.

- Так, - палец начальницы медленно скользил по строчкам: фамилия, имя, отчество, год рождения, куда выехал. Каждая строчка - чья-то отдельная судьба... – Нашла! Вот, - палец остановился на нужной фамилии. - Есть Любовь Прохорова и ваша Ольга Терещенко, только последняя была оформлена временно, периодически прописку продлевала, но потом перестала. Куда делась в дальнейшем, записи нет.

- Ольга умерла еще до расселения, это мы выяснили, - объяснил Илья. – Но мы ищем собственно не ее: у Ольги родилась дочка, и жила несколько лет у Любы. Девочка потерялась. Ее могли сдать в детдом или удочерить соседи.

- Но никакого ребенка в комнате Любы не прописано, можете сами убедиться, - начальница снова проверила нужную строчку.

- А кто еще жил в этой квартире? Может быть, нам помогут бывшие соседи Любы? – Илья приготовился записывать новые адреса

- Коммуналка состояла из пяти комнат, - перевернула страницу начальница. – Одну занимала Любовь Прохорова. Здесь есть запись о ее смерти. Вторую – семья Хомкиных: муж и жена, потом у них родился мальчик. Переехали в Чертаново. Третью - семья Симоновых: муж и жена. Им дали квартиру в Марьиной Роще. Четвертую - женщина по имени Луиза Самсоновна Воскресенская. О! – восхитилась начальница, - видно, знатная была особа, перебралась на улицу Неждановой. Нынче ее переименовали в Брюсов переулок. Самый что ни на есть престижный центр как тогда, так и сейчас! И пятую…, – чиновница наклонилась над страницей, пытаясь разобрать буквы. – Елки-палки, пастой шариковой залито. Вот же напасть! – И увидев недоуменное выражение на лице Лизы, стала объяснять: - Тогда шариковые ручки были в новинку, в магазинах стояли специальные автоматы по зарядке использованных стержней. Но паста безбожно текла, пачкала руки и документы. Может быть, вы сможете прочитать? – И начальница повернула книгу к Илье.

- Елена Ди… Дм… Нет, не получается, - признался в собственной беспомощности Илья. – Только имя видно и первую букву отчества. Фамилия, данные о новом месте жительства безвозвратно утеряны. Одно сплошное пятно.

- Но, по крайней мере, три новых адреса мы знаем, - оптимистически посмотрела Лиза на Каменева. – И по теории вероятности, шансы, что кто-то из этих людей помнит Ольгушку или мог удочерить ее девочку, велики. Вдруг пятый жилец нам и не понадобится вовсе?

- Советую начинать с Чертанова, с Хомкиных, - закрыла книгу начальница и вернула ее обратно в сейф.

- Почему? – Илью заинтересовала логика чиновницы. – А я, честно говоря, думал о бездетной семье Симоновых. У них больше причин удочерить девочку.

- А Хомкиным – выгоднее, - объяснила начальница. - На момент расселения коммуналки у них имелся маленький мальчик. И девочка пришлась бы очень кстати. Не понимаете?

- Не понимаем, - признались в один голос Лиза и Илья.

- В советское время при распределении жилья существовало жесткое правило «n - 1», - раскрыла тайну чиновница. - Квартиры давали так, что комнат в них было на одну меньше, чем человек в семье. Например, если у мужа и жены только один ребенок, значит, можно рассчитывать лишь на двухкомнатную. Если двое детей – трехкомнатную. Но если дети разнополые, - чиновница сделала многозначительную паузу, – мальчик и девочка, то государство считало своим долгом расщедриться на четырехкомнатные хоромы.

- Значит, начнем с Чертанова, - согласился с неоспоримыми доводами Илья.

- А если вы оставите свой номер телефона, - устало посмотрела на гостей начальница ДЕЗа, - то я через какое-то время смогу сообщить вам адрес пятого жильца. Все едино в архив ехать, книги домовые отвозить. Если, наконец, выберусь, то полистаю старые записи. Раньше информация непременно дублировалась, попытаюсь выяснить фамилию таинственной Елены Д. и ее следующее место жительства. Все-таки приятно, наверное, человеку будет узнать, что у него есть родственники…, - неожиданно прониклась судьбой неизвестной ей девочки чиновница.


Глава 17

ВЕРНУВШИСЬ после неудачного разговора с Павлом в свою комнату, размазывая слезы по лицу, Люба присела у кроватки, где спала маленькая девочка. Пожилая женщина провела шершавой ладонью по шелковистым волосам ребенка, поправила одеяло. Девочка, сладко посапывая, перевернулась на другой бочок.

«Отдай малышку в детский дом, - вспомнила дворничиха, как советовали ей на поминках соседи. – Ты уже старая, зачем тебе чужая головная боль?»

- Нет, - покачала головой Люба, прикоснувшись губами к щеке девочки, - никакая она мне не чужая. Разве можно дитя лишать домашнего тепла? Я обязательно что-нибудь придумаю.

И для начала снова пошла… работать. Пересчитав копеечную пенсию, в которую советское государство оценило ее многолетний тяжкий дворницкий труд, Люба поняла: даже при самой жесточайшей экономии не то, что одеть, прокормить малышку не сможет. Только снова мести улицы ее, конечно, не взяли. Все вакансии заняты: количество лимитчиков, желающих получить комнату в столичной коммуналке, не убывало. Но для Любы отыскалась вполне приемлемая должность вахтера в школе, прямо во дворе дома. Требования простые: заступать на пост рано, в 7.00, чтобы освободить ночного сторожа и впустить уборщицу. (Для Любы, привыкшей подниматься до солнца, это часть «программы» вообще не представляла проблему). А потом целый день строго призывать к порядку неугомонных первоклассников, которые предпочитают по лестницам не ходить, а носиться, и строго качать головой при виде покуривающих в потаенных уголках старшеклассников. Да, еще каждые 45 минут, когда начнется учебный процесс, не забывать нажимать на кнопку звонка. Чтобы учителя и ученики знали, что урок, наконец, закончился. И торопились заполнить пустые коридоры. Для Любы в этот момент главное нужно быстро добраться до своего угла, чтобы грохочущая людская лавина не свалила замешкавшуюся старушку с ног.

Словом, работа легкая. Но один изъян все же имелся: стол вахтера находился прямо у входной двери. Для больной любиной спины сквозняки - самые злейшие враги. Но строгая директриса требовала, чтобы дежурная находилась именно здесь и отсюда наблюдала за порядком. Люба, как могла, приспособилась: обвязывала спину теплыми платками, пряча их под традиционным, синим сатиновым халатом.