— Несговорчивой? — предположил Джоэль, ухмыляясь до ушей.

— Примерно, — она улыбнулась. — А теперь поставь эти чудесные розы в кувшин и присаживайся. Отец обещал, что ты расскажешь мне, куда отправилась Джози.

Джоэль поставил кувшин с цветами на столик у кровати и придвинул стул.

— Для начала скажи мне, как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Голова раскалывается, но уже скучно валяться без дела, — беспечно бросила Дэйзи. — Ну давай, говори же!

По лицу Джоэля пробежала тень.

— Когда я шел сюда, мне казалось, что я знаю, как обо всем рассказать, — вздохнул он. — Но теперь все намного сложнее.

— Ее поймали, она в тюрьме?

— Нет, — сказал Джоэль. — Она мертва, Дэйзи.

И он последовательно изложил все обстоятельства случившегося.

— Воскресным утром автомобиль Джози обнаружили увязшим в грязи на берегу в местечке под названием Пойнт, оттуда примерно четыре мили до Труро. Джози была пристегнута ремнем безопасности, а ее легкие полны воды. Пойнт стоит на речушке Рестронкет, там же находится старая пристань — еще с тех времен, когда там добывали олово. Должно быть машина Джози свалилась с причала во время прилива.

Дэйзи примерно представляла себе место событий — остановившись в Сент-Мойзе, она посетила бар, который назывался «Пандора Инн». Он располагался как раз на берегу той речушки.

— Ты хочешь сказать, что это было случайностью? — спросила она.

Джоэль пожал плечами.

— Я разговаривал с одним из парней в Труро, которые вытаскивали ее машину. Он считает, что это маловероятно. Субботним вечером шел проливной дождь, и хотя в Пойнте нет уличного освещения, берег моря совсем нетрудно различить даже глубокой ночью. К тому же пристань частично огорожена. Даже если Джози заехала в этот тупик по ошибке или для того, чтобы просто развернуться, такая авария исключена. Кстати — она не сделала ни единой попытки выбраться из автомобиля.

— Но зачем ей понадобилось убивать себя именно таким образом? Ведь машина, должно быть, тонула очень медленно, — спросила Дэйзи.

— Мне кажется, что Джози просто свихнулась, — задумчиво проговорил Джоэль. — Я непрерывно думал об этом с тех самых пор, как узнал о случившемся, и вот к чему пришел. Поначалу она явно намеревалась бежать, может быть, за границу, иначе не взяла бы столько вещей. Но разве не безумием было мчаться из Лондона в Корнуолл, в единственное место, где ее знало множество людей? Я полагаю, что где-то в пути Джози сломалась. За все эти годы ей удалось заставить себя забыть о своем преступлении на ферме, однако попытка убить тебя воскресила эти воспоминания, и они захлестнули ее с удесятеренной силой. Тут-то она и поняла, что на руках у нее — ни одного туза, и от этого спятила окончательно.

По щекам Дэйзи потекли слезы.

— Не знаю почему, но мне жаль ее, — пробормотала она, всхлипывая. — Она убила мою мать, сделала все, чтобы отправить в лучший мир и меня…

Джоэль вынул носовой платок и бережно вытер ее лицо.

— Я был бы разочарован, если бы ты не уронила ни слезинки. Чего тогда стоили бы усилия, которые ты приложила, чтобы ее отыскать!

Дэйзи заглянула ему в глаза. Там больше не было отчужденности, только забота и нежность. Внезапно она почувствовала огромное облегчение.

— Если бы я ее не разыскала, никому и никогда не удалось бы докопаться, что она устроила этот проклятый пожар. Но вот чего я не пойму — почему Джози не послала меня ко всем чертям, когда я явилась к ней? Ведь это было бы самым разумным в той ситуации.

— Возможно она, как и я, не сразу поняла, что от тебя можно ожидать неприятностей. — Джоэль широко улыбнулся. — А может все это из-за тринадцатилетней привычки Джози изображать Эллен. Она просто убедила себя, что она — действительно Эллен. Или ей было одиноко и пришлась по душе мысль обзавестись дочерью. Но каковы бы ни были причины, я думаю, она была сумасшедшей, причем давно. Кому в здравом уме придет в голову сжечь троих самых близких людей заживо?

Дэйзи вспомнила свой первый визит к миссис Питерс, когда она обронила неосторожную фразу о своих сумасшедших родственниках. Трудно вообразить, какой шок пережила пожилая леди, узнав Джози.

— Ты ничего не слышал о миссис Питерс? — спросила она.

Джоэль кивнул.

— Я допрашивал ее сегодня утром вместе с еще одним офицером. Разумеется, она страшно огорчена тем, что ты пострадала, но испытывает некоторое удовлетворение, потому что оказалась права в отношении Джози. Она сказала, что всегда подозревала: с этим пожаром не все ладно: По ее мнению, полиции следовало тщательнее вести расследование. О здоровье пожилой леди пока можно не беспокоиться. Завтра она отправляется домой и передает тебе наилучшие пожелания.

— А мне никто не скажет, когда я могу отправляться домой? — жалобно протянула Дэйзи.

— Тебе придется еще некоторое время провести здесь, — сказал Джоэль. — У тебя глубокая рана и довольно серьезное сотрясение мозга.

— Сотрясение чего? — переспросила Дэйзи, внезапно снова расплакавшись. — Посмотри на меня, Джоэль, разве в этой голове есть чему сотрясаться? Я почти потеряла тебя, приняла убийцу за собственную мать, стала чужой для близких…

— Ничего подобного! — возмутился Джоэль. — Твои близкие любят тебя по-прежнему, а что касается меня — я-то здесь, верно?

— Но я все испортила!

— Посмотрим, что с этим можно сделать, когда ты поправишься. — Он наклонился и коснулся легким поцелуем ее губ. — Может нам стоит начать с самого начала?

Дэйзи выздоравливала совсем не так быстро, как ожидала. Вскоре после ухода Джоэля у нее наступила реакция, а следом явились ночные кошмары, высокая температура и сильная простуда. После двух недель, проведенных в клинике, ее перевели в центр реабилитации в Сассекс еще на три недели. Девушка быстро уставала, ее преследовали острые головные боли, один за другим возникали приступы глубокой депрессии, во время которых она отказывалась видеть кого бы то ни было и часами лежала, устремив отсутствующий взгляд в пространство.

— Таким образом природа дает вам возможность пережить то, что с вами произошло, — объяснил ей один из врачей. — Не пытайтесь сопротивляться, Дэйзи. Просто плывите по течению.

Постепенно она начала понимать смысл сказанного этим врачом. Однажды Дэйзи поймала себя на мысли, что временами тщательно сортирует и анализирует прошлое — события, встречи, даже ничего не значащие разговоры. Это напоминало генеральную уборку, когда она безжалостно выбрасывала всякий хлам, упорядочивая те вещи, которые представляли для нее ценность, и расставляя их в новом порядке. Вдобавок она обнаружила, что больше не сожалеет о попытках разыскать Эллен. Теперь она знала правду — какой бы печальной она ни была.

Кроме того, она вновь обрела свою настоящую семью. Она любила Джона, Тома и Люси, а они платили ей тем же. Остальное не имело значения.

Когда в прессе появились материалы о смерти Джози, газетчики готовы были выпрыгнуть из собственных штанов, чтобы установить, какая связь существовала между покойной и Дэйзи. Но Джону с помощью Джоэля в конце концов, удалось убедить их, что это были обычные приятельские отношения, окончившиеся бытовой ссорой. К счастью «второе рождение» и трагическая гибель знаменитой в прошлом фотомодели, считавшейся давно умершей, а также обнародование факта убийства ею тринадцать лет назад собственной семьи настолько завладели вниманием репортеров что вскоре газеты потеряли к Дэйзи всякий интерес.

Джон сортировал газетные вырезки, собираясь дать Дэйзи прочитать их, когда она поправится. Помимо всяческих старых сплетен о Джози, там было кое-что и об Эллен. Репортеры разыскали ее старых друзей в Бристоле, после чего газеты запестрели фотографиями самой Эллен, а также ее подопечных в интернате. Некоторые из них поведали трогательные истории о том, как много значила Эллен в их жизни.

Таким образом Дэйзи получила еще несколько фрагментов головоломки, чтобы дополнить образ своей матери.

Полиция, в свою очередь, подняла архивные данные о пожаре в Бикон-фарм, и гипотеза Мэвис Питерс о том, каким образом Джози сумела организовать тройное убийство, начала получать все новые подтверждения.

Рапорт сотрудников пожарного управления содержал упоминание о необычно большом количестве керосина, оказавшемся на ферме. В свое время это объясняли эксцентричностью Альберта, но теперь данный факт выглядел совсем иначе.

Вывод коронера о том, что тело молодой женщины, «обнаруженное сгоревшим при пожаре», принадлежит Джози, ничем, кроме беспочвенных домыслов, не подкреплялся. Тут сыграло свою роль отсутствие зубных слепков сестер или данных о лечении зубов. Похоже, ни та, ни другая никогда не обращались к стоматологу.

Дэйзи, тем временем, отогревалась в атмосфере любви и заботы, которой окружили ее близкие, стремившиеся ускорить выздоровление девушки. Рядом с ней был Джоэль — перед ним она чувствовала себя в неоплатном долгу. Он не только спас ее, когда она была на волосок от смерти, поддерживал ее близких и оберегал их всех от назойливого любопытства газетчиков, но и постоянно веселил и подбадривал девушку, выслушивал все, что она говорила о своих чувствах к Эллен или Джози.

Дэйзи рассказала ему о книге, которую начала писать Джози, и поделилась опасениями, что рукопись может попасть в чужие руки. Джоэль немедленно привел в действие все свои связи чтобы выяснить, кто из поверенных будет назначен для ликвидации имущества умершей. Одновременно он добился гарантий, что если такая рукопись будет обнаружена, ее немедленно передадут единственной родственнице бывшей фотомодели.

Заваленный работой, Джоэль не мог часто навещать Дэйзи в Сассексе, однако звонил ежедневно. Когда же она вернулась домой, не проходило и дня, чтобы он не забежал проведать ее.

В конце июля, убедившись в скором выздоровлении сестры, Том и Люси наконец-то отправились в свое давно запланированное путешествие. А Дэйзи решила, что ей пора заняться собственными проблемами.