— Значит, теперь я еще и глупая, — перебила Дэйзи. — Если ты обо мне такого мнения, нам не о чем говорить, — заявила она, с грохотом швырнув трубку.

Как раз в это время на площадке лестницы появился отец.

— Господи, Дэйзи, — проговорил он, изумленно покачивая головой. — Разве можно так обращаться с человеком, который поддерживал тебя, когда умирала твоя мать?

— Это единственный способ поставить на место человека, задающего идиотские вопросы, — рассерженно парировала она и бросилась в свою комнату, где и провела остаток вечера.

Ей было стыдно за себя. Джоэль не заслуживал такого обращения, но сейчас Эллен казалась важнее всего остального. Дэйзи хотелось остаться одной, чтобы подумать о ней. И пусть никто не донимает ее расспросами.

Среда, четверг и пятница тянулись невыносимо долго. Дэйзи мыла, драила, полировала, наводя порядок в доме до тех пор, пока никакой работы не осталось. Она наготовила еды и загрузила ее в морозильник, подстригла газон, покрасила садовые скамейки, посадила цветы вдоль бордюров. В пятницу после обеда Дэйзи посетила парикмахера, а затем купила новый, кремового цвета, свитер. Ей показалось, что Эллен могла счесть ее настоящей занудой из-за черного делового костюма.

Наконец наступил вечер пятницы, и сразу же после семи Дэйзи отправилась на Примроуз-хилл, сказав дома, что собирается навестить подругу. Она ощущала предательский холодок в животе, но все же чувствовала себя увереннее — новый свитер превосходно сочетался с ее любимыми коричневыми вельветовыми брюками, вдобавок она надела массивное янтарное ожерелье, когда-то принадлежавшее Лорне. Стрижка сотворила настоящее чудо с ее волосами — теперь лицо девушки обрамляла копна непокорных рыжих кудрей.

Найти Эсквит Корт оказалось легко. Большинство домов на улице оказались особняками георгианской или викторианской эпох, и только трехэтажный многоквартирный дом явно был выстроен тогда, когда проектировщики не считали, что в застройке должен господствовать единый стиль. Это был, как и сказала Эллен, типичный образчик архитектуры шестидесятых — с большими венецианскими окнами и чугунными балкончиками, обрамленный крохотными искусственными садиками. В сущности, здешние квартиры вполне могли считаться «апартаментами-люкс».

Дэйзи оставила машину позади дома, а затем обошла его, чтобы найти квартиру номер девять. Этот номер стоял первым в списке, висящем на входной двери, поэтому сразу стало ясно, где находится квартира. Девушка нажала кнопку звонка, и через несколько мгновений из домофона донесся голос Эллен.

— Это Дэйзи, — сказала она. Зажужжал электронный замок, и входная дверь открылась.

Ступени лестницы были покрыты ковром, однако лифт отсутствовал, и Дэйзи запыхалась, пока добралась до последнего этажа, где находилась девятая квартира. Эллен уже улыбалась ей сверху.

— Тяжело? — поинтересовалась она. — Иногда я тоже спрашиваю себя — зачем мне понадобились апартаменты на верхнем этаже? Наверное для того, чтобы поддерживать форму.

По мнению Дэйзи, беспокоиться о форме Эллен не приходилось. Она буквально лучилась здоровьем, никому бы и в голову не пришло, что ей уже сорок три года. Когда Дэйзи, пыхтя, достигла последней ступеньки, женщина шагнула к ней, распахнув объятия, и девушку окутал божественный аромат духов.

— Всю неделю я не могла думать ни о чем, кроме тебя, — проговорила Эллен, обнимая ее. — Мне казалось, что сегодняшний вечер никогда не наступит.

Это было то, чего Дэйзи ждала, но без особой надежды, и ее глаза моментально наполнились слезами.

— Со мной происходило то же самое, — с дрожью в голосе призналась она. — Но я все время боялась, что здорово напугала вас.

— Меня не так легко напугать. — Эллен рассмеялась. — Ну, входи же, шампанское уже охлаждается. Почему бы нам не устроить праздник! Кстати, ты выглядишь превосходно. И волосы у тебя такие же, какие были у меня в твоем возрасте.

Жилище Эллен во многом походило на ее магазин: кремовые кушетки, ковры, бледно-розовые стены и драпировки. Но золота здесь оказалось намного больше — зеркала в тяжелых золоченых рамах, багеты, расшитые золотом подушки, инкрустированные кофейные столики и даже золотые херувимы, поддерживающие светильники. Дэйзи могла бы ожидать такого от владелицы бутика «Изящество и Элегантность», но какое отношение могла иметь вся эта роскошь к скромной девушке, которая любила возиться на ферме и отлично управлялась с больными детьми?

Словно читая ее мысли, Эллен коротко рассмеялась.

— Немного чересчур, правда? — спросила она. — Я полагаю, это своего рода месть моему детству. Мне всегда не хватало комфорта. Однако эту квартиру я приобрела только из-за вида на Лондон.

Она подошла к окну и отдернула тяжелые шторы. Уже стемнело, деревья и лужайки Примроуз-хилл были едва различимы, но за ними открывалась великолепная панорама города, переливающегося огнями.

— Летом я часами просиживаю на балконе, — сказала Эллен. — Растения в садике напоминают мне о Корнуолле, а весь мир лежит у моих ног.

Дэйзи прекрасно понимала ее чувства. Но знала она и другое — Эллен проявила дальновидность, купив квартиру в престижном районе Лондона. Судя по тому, как росли цены на недвижимость, она наверняка сохранила свое наследство нетронутым.

Эллен задернула шторы, предложила Дэйзи располагаться поудобнее, а затем откупорила бутылку шампанского, стоявшую в ведерке со льдом и наполнила два бокала.

— За нас и наше будущее, — Эллен приподняла свой бокал. — Прости меня, что я так растерялась во время нашей первой встречи. После твоего ухода я даже всплакнула из-за того, что не смогла принять тебя как следует.

— Это я во всем виновата, — Дэйзи рассмеялась. — Отец всегда подшучивает надо мной, сравнивая меня с носорогом, и он прав.

— По крайней мере теперь ты видишь мою радость от твоего появления, — сказала Эллен, потрепав Дэйзи по колену. — Между прочим, меня тоже не раз называли носорогом. А теперь расскажи с самого начала — кто помог тебе отыскать меня.

— Лорна не скрывала факт моего удочерения, но это не имело никакого особенного значения, пока она не умерла и я не обнаружила вот это, — Дэйзи порылась в сумочке и извлекла детскую фотографию сестер Пенгелли. — Вы прислали этот снимок, когда мне исполнилось шесть лет.

Эллен взяла фотографию, и ее глаза внезапно наполнились слезами.

— Я уже забыла, что посылала ее, — произнесла она хрипло. — В тот день, когда нас снимали, мы были просто счастливы. На ферме редко бывали гости, не говоря уже о фотографах…

Они не спеша пили шампанское, и Дэйзи шаг за шагом описывала, как отыскала в Бристоле доктора Фордхэм, а затем отправилась повидать Мэвис Питерс.

— Это она рассказала мне все о вас, о вашей семье и о том, почему вы отдали меня на удочерение. И о пожаре, — добавила девушка. — Я была потрясена. Должно быть вам пришлось невероятно тяжело.

— Это правда, — согласилась Эллен. — В то время у меня исчезло всякое желание жить. Мэвис вероятно рассказала, что я больше не возвращалась в Маунан Смит?

Дэйзи кивнула.

— Я физически не могла этого сделать, — сказала Эллен, и голос ее задрожал. — Мне была невыносима мысль, что фермы больше нет, меня без конца мучили картины того, как мои близкие метались в пламени, а оно пожирало их. Я не могла говорить с Мэвис даже по телефону. Я знаю — мне следовало позвонить ей, но даже звук ее голоса вызывал у меня кошмарные воспоминания.

— Миссис Питерс тревожилась о вас, — мягко проговорила Дэйзи. — И она вас до сих пор любит.

— Я знаю, но от этого только хуже, — Эллен повернулась к девушке. — Когда единственный человек в мире понимает, каково тебе на самом деле приходится, встречаться с этим человеком иногда бывает страшно трудно.

Дэйзи кажется поняла, что Эллен хочет сказать. Когда у нее самой случались неприятности, она не могла заставить себя быть откровенной с матерью, хотя и знала, что та всегда поймет ее и поддержит.

— Это действительно так, — проговорила она, беря руку Эллен и слегка сжимая ее.

— Мне казалось, что я смогу справиться с этим, если все начну с начала, оставив прежнюю жизнь позади, — продолжала Эллен. — В ту пору меня не волновало, что кто-то обидится или огорчится, мне было слишком больно и я не могла думать о других. Я изменила все — от образа мыслей до манеры одеваться, а потом, много лет спустя, когда у меня все наладилось, вдруг обнаружилось, что я разительно отличаюсь от прежней Эллен. И мне почудилось, что узы старой дружбы стали для меня слишком тесными.

— Кажется, я понимаю ваши чувства, — согласилась Дэйзи.

Теперь в этой истории все встало на места, и она не испытывала ничего, кроме восхищения этой удивительной женщиной, которой пришлось так много страдать.

— После пожара я начала пить, — продолжала Эллен. — Господи, когда я вспоминаю об этом, мне становится страшно. Я пала так низко, что, проснувшись, потихоньку выскальзывала из дому и покупала новую бутылку, стараясь хотя бы в этом обрести утешение. Разумеется, мне не хотелось появляться перед кем бы то ни было в таком состоянии, поэтому я не открывала дверь и не отвечала на звонки. Квартира стала для меня тюрьмой, я проводила целые дни, лежа без сил. Я перестала покупать газеты, потому что знала — в них снова и снова будут писать о Джози и моих родителях.

— Но вы все-таки сумели справиться с собой, — сказала Дэйзи. — Это говорит о том, какая вы на самом деле сильная.

— О, я вовсе не была сильной, когда приехала сюда, — Эллен надтреснуто засмеялась. — Я собрала те немногие вещи, которые были мне действительно дороги, и уехала ночью, чтобы меня никто не видел. Все остальное я просто бросила, оставив записку домохозяину и никому не сообщила свой новый адрес.

— А почему вы решили отправиться в Лондон? — спросила Дэйзи.