— То же самое испытывали Альберт и Вайолет. В деревне считали, что драма на этом не закончится — ведь Джози была смыслом жизни для матери. Но вышло по-иному. Эллен позднее говорила мне, что это событие каким-то образом положило конец вражде между ее родителями. Эллен это в некоторой степени утешало.

— Значит Эллен вернулась домой? — спросила Дэйзи.

— Всего на неделю, это был один из самых мужественных ее поступков. После всего, что ей пришлось пережить, она была вынуждена еще и выслушивать упреки мачехи, считавшей, что Джози покинула родной кров под влиянием старшей сестры. Но Эллен все равно пыталась успокоить родителей. Такой уж она была — прежде всего думала о других, а уж потом о себе…

Миссис Питерс умолкла, поднеся платок к увлажнившимся глазам.

— Я и сегодня не понимаю, как ей удалось держаться все это время, не дав повода ни одному из родителей догадаться, что она сама и пережила трагедию. Иногда Эллен прибегала сюда отвести душу и поговорить о тебе, Дэйзи, и о младшей сестре. Ей ли было не знать, почему Джози не хотела сообщать родителям свой лондонский адрес, но в тоже время Эллен глубоко задело то, что Джози не позвонила ей в Бристоль накануне побега и ничего не спросила о ребенке.

Дэйзи вспомнила о своих отношениях с Люси.

— Ни для кого не секрет, что сестры могут быть жестокими и черствыми, — проговорила она.

— Это так, однако не забывайте — с самого детства они были друг для друга всем на свете, — возразила пожилая леди. — Эллен доверилась Джози, когда забеременела, та была единственным человеком, не считая меня, который знал, зачем Эллен уехала в Бристоль. Поэтому можете себе представить, какую обиду испытывала она от того, что Джози не доверила ей свою тайну и даже не попыталась морально поддержать Эллен.

— А как же им все-таки удалось выяснить, где прячется Джози? — спросила Дэйзи.

— Они не знали этого очень долго, больше года. Но перед Рождеством один из таблоидов напечатал статью о молодой девушке, сбежавшей из дома, поместив также фотографию, сделанную на Паддингтонском вокзале. На фотографии была Джози.

Мэвис поднялась и подошла к бюро. Выдвинув ящик, она извлекла из него плотную папку.

— Я думаю, вам стоит самой прочесть это, — сказала она. — Надеюсь, вы поймете, что мы все тогда чувствовали.

Дэйзи раскрыла папку. У нее перехватило дыхание, когда под заголовком «Беглянка» она увидела трогательную фотографию девчушки, которой на вид было не больше тринадцати, с волосами, заплетенными в косички. По ее щекам текли слезы, в руке девочка отчаянно сжимала ручку своего чемоданчика.

— Это было обыкновенное жульничество, — проговорил Тим, пока Дэйзи читала о Марке Кинсэйле, фотографе, сделавшем снимок. — Судя по тому, что Эллен рассказала бабушке много позже, этот малый, Кинсэйл, с самого начала намеревался разыграть своего рода сказку о Золушке.

— Но Вайолет и Альберт, увидев газету, должно быть решили, что все это чистая правда? — ужаснулась Дэйзи. — Господь всемогущий, как они, наверное, переживали!

Мэвис кивнула.

— Да, это оказалось для них страшным ударом. Вся деревня видела статью, все тревожились о Джози. Там ведь шла речь о молоденьких девушках, попадающих в лапы торговцев живым товаром, и тому подобном. Вайолет едва не лишилась рассудка. Больше того, газетчики напечатали целую серию статей о всякой мерзости, с которой приходится сталкиваться подросткам, убежавшим из дома, и еженедельно публиковали снимок Джози, якобы разыскивая ее. Прошло четыре недели, прежде чем они объявили, что девочка нашлась. Листайте дальше, сами увидите.

Дэйзи поморщилась, добравшись до газетной полосы, озаглавленной «Найдена!».

Здесь Джози выглядела намного искушеннее и взрослее, на ней была только мужская рубашка, надетая поверх трусиков и лифчика. Автор статьи утверждал, что располагает информацией о том, что Джози нашла работу в одном из так называемых «фотоклубов», где мужчины вносят почасовую оплату за право съемки начинающих моделей. При этом ни у одного из мужчин камера не заряжена пленкой, а девушек частенько заставляют принимать позы, граничащие с порнографией. Впоследствии об этом якобы прослышал Марк Кинсэйл и посетил «фотоклуб», где «случайно» сделал кадр с полураздетой Джози. Статья заканчивалась сентиментальными заверениями в ее совершеннейшей невинности, восторженными дифирамбами красоте девушки и болтовней о том, как выдающийся фотограф распознал талант настоящей модели, которому требуются только возможности для развития.

— Вся эта чушь шита белыми нитками, — сказала Дэйзи, отрываясь от газетного листа, уже успевшего пожелтеть. — Но наверняка Альберт и Вайолет приняли ее всерьез. Есть хоть капля правды в том, что Джози едва не угодила в сети торговцев несовершеннолетними?

— Я предполагаю, что газетчики знали о ее работе для такого клуба еще до того, как опубликовали самую первую фотографию. Им было просто наплевать на судьбу молоденькой девочки, — гневно выпалила миссис Питерс. — Альберт и Вайолет приехали в Лондон к редактору этой самой газеты и умоляли назвать им адрес Джози, но их попросту выгнали и посоветовали не лезть не в свое дело. Поступи они так с моим ребенком — я могла бы совершить убийство!

— Если не считать кучи неприятностей, которые газетчики доставили семье Пенгелли, — заметил Тим, — это была довольно ловкая афера, нацеленная на раскрутку Джози. Их публикации привлекли внимание всей Англии и заставили сотни тысяч читателей страстно желать, чтобы девочка нашлась живой и невредимой. Потом они еще разок сыграли на сострадании, продемонстрировав, откуда Джози сбежала и куда угодила. Они процитировали высказывания Альберта, выставив его злобным невежей и грубияном, Вайолет превратили в монстра, а ферму — в крысиную нору. Все это было подготовкой к тому моменту, когда Джози предстанет перед публикой как фотомодель Жожо, имидж которой выстроен на образе заблудившейся крошки с трагическим детством.

Дэйзи перебирала вырезки. Нетрудно было понять, о чем говорит Тим. Фермерский дом, сфотографированный зимой, действительно выглядел как труп бродяги. Вайолет застали в тот момент, когда она кормила кур — грузная и неряшливая, в резиновых сапогах и засаленном фартуке. Что до Альберта, то на снимке он напоминал престарелого цыганского барона, замахивающегося палкой на репортера. Если бы Дэйзи прочла подобную историю всего несколько дней назад, то непременно бы расчувствовалась.

— Трудно поверить, что у такой красивой девушки были такие родители, — проговорила она, поглядывая на миссис Питерс и Тима. — Честно говоря, я не стала бы никому показывать фотографию моего деда.

Пожилая леди неодобрительно хмыкнула, а Тим улыбнулся.

— К сожалению, у нас нет ни одного снимка вашего отца под куполом цирка, — не без иронии заметил он.

И все-таки, разглядывая фотографии Джози, Дэйзи не могла не восхититься Кинсэйлом. Он невероятно много работал над своей моделью, постепенно превращая беспризорную дурочку в звезду первой величины. Этическая сторона дела оставалась на его совести, но ведь и киноиндустрия, и поп-музыка знали немало случаев, когда из полных бездарностей создавали кумиров. Дэйзи сама не стала бы возражать, если бы кто-нибудь проделал нечто подобное с ней.

Одна из публикаций особенно поразила девушку. Джози якобы приехала обновить гардероб на Карнаби-стрит. Ее снимали в различных нарядах, среди которых были и короткая лисья шубка, и сапоги-чулки, доходившие до бедер. Антураж был типичным для конца шестидесятых, а Джози постоянно изрекала фразы типа: «Вау, отпад!», «Я балдею!» или «У меня просто голова идет кругом, как вспомню, что всего несколько месяцев назад я доила коров!»

— После этого я перестала собирать вырезки, — сказала миссис Питерс, заметив, что Дэйзи отложила последнюю. — Я не могла видеть Джози, зная о том, насколько она виновата перед своими родителями. Разумеется, ее жизнь дома не была идиллией, но она не была и адом. Мы все видели, как история с Джози подействовала на Альберта, он совсем замкнулся и начал пить в одиночку, чего раньше никогда себе не позволял. Что касается Вайолет, то великое множество раз она сидела напротив меня, изливая душу. Симпатизировать этой женщине почти невозможно, однако я поняла, как сильно она любила свою дочь.

— Но ведь Джози было уже пятнадцать, — сказала Дэйзи. — Понимала ли она, что газета делает с ее родителями?

— Эллен категорически была уверена в чистоте помыслов младшей сестры, однако она отличалась поразительной доверчивостью, когда речь шла о Джози. Понимала или нет, это не снимает с Джози вины за то, что она скрывалась, держа родителей в неведении. Или за то, как вела себя впоследствии.

— Но ведь потом она вернулась? — спросила Дэйзи.

— Совсем ненадолго. Мы то и дело видели ее лицо на страницах газет и журналов. Реклама шампуней, свадебных платьев, купальных костюмов — все что угодно. Она выглядела великолепно. Однако никто из тех, кто жил здесь, не испытывал гордости оттого, что она — местная уроженка, нам всем было жаль Альберта и Вайолет.

— А каким образом они помирились? — спросила Дэйзи. — Если бы этого не случилось, Джози не погибла бы при пожаре?

— Не знаю, можно ли это назвать настоящим примирением, — задумчиво проговорила миссис Питерс. — Она приезжала сюда время от времени и вела себя крайне вызывающе, умудряясь в очередной раз настроить близких против себя.

— Она принимала наркотики?

— Да, это началось почти сразу же после того, как Джози Пенгелли начала карьеру модели, — ответил Тим. — В то время все ими увлекались. Марк Кинсэйл изрядно заездил ее, Джози уставала и нуждалась в разрядке. Но по-настоящему она сорвалась с цепи, потеряв поддержку Кинсэйла. Начался настоящий распад личности.

— Фотограф был ее любовником?

Дэйзи видела фото Марка на одной из вырезок. Он показался ей хитрым и злобным и напоминал вышедшую в тираж рок-звезду шестидесятых — с волосами, собранными в конский хвост, и в рубашке, отороченной кокетливыми оборками.