Когда девушки пришли на пляж Свонпула, Уилл с Колином уже были там, и Джози расценила это как добрый знак — значит, они им понравились. Она могла гарантировать, что к концу дня Уилл будет пылать к ней страстью — разве пляж не был наилучшим местом для демонстрации всех ее достоинств?

С самого раннего детства Джози обожала море и то ощущение свободы, которое давало ей минимальное количество одежды. И она, и Эллен часто плавали голышом в маленькой бухточке около фермы. К двенадцати годам большинство подружек Джози начали неосознанно стыдиться своего тела. Большинство, но только не она. Когда у нее начала развиваться грудь, она испытала самый настоящий восторг, поскольку это означало, что она превращается в женщину.

Впрочем иногда ей становилось не по себе. Стоило только взглянуть на бесформенную фигуру матери, как Джози с ужасом представляла, что и сама когда-нибудь может стать похожей на нее. Но, к счастью, она, как и Эллен, пошла в Пенгелли — обе были стройными, длинноногими, хорошо сложенными.

Джози чувствовала себя на пляже совершенно комфортно еще и потому, что здесь она могла избавиться от злополучной одежды, которая с головой выдавала в ней дочь нищего фермера. Купальный костюм делал ее неотразимой. Даже кудрявые волосы, никак не желавшие становиться прямыми, оборачивались здесь еще одним достоинством — намокнув, волосы самых очаровательных девушек делались похожими на спутанные водоросли, а ее медно-рыжая грива начинала виться колечками. Вдобавок Джози не страдала обычным проклятием рыжих — сверхчувствительной кожей, краснеющей и осыпаемой на солнце веснушками. Напротив, они с Эллен мгновенно покрывались ровным золотисто-коричневым загаром.

Кроме того, академические успехи также не имели у моря никакого значения. Джози плавала как рыба, быстро бегала, легко делала сальто назад и замечательно играла в мяч. Пляж был для нее сценой, где она могла продемонстрировать все свои таланты.

Проснувшись ранним утром с мыслями об Уилле, Джози вспомнила кое-что прочитанное ею в колонке «Дорогая Мардж» журнала «Женская собственность». Какая-то девушка спрашивала, как сделать так, чтобы понравиться молодым людям. Мардж не предлагала готовых формул, но давала совет: если в компании мужчин девушка будет казаться веселой и довольной, то привлечет к себе мужское внимание скорее, чем попытки изобразить из себя загадочную и таинственную особу.

Решив, что хочет отправиться в Лондон, Джози последовательно реализовывала эту идею. Она не пыталась флиртовать с Уиллом или Колином, не вела серьезных бесед, но относилась к ним так же, как ко своим школьным подругам и мальчишкам из деревни, которых знала. Она брызгалась водой, предлагала побегать наперегонки и много смеялась, словно была самым счастливым и беззаботным человеком на свете.

Розмари невольно помогала ей. Раньше Джози чувствовала себя неловко, когда подруга с благоговейным трепетом заговаривала о ферме ее родителей, словно они были чертовски богатыми. Но теперь Джози была этому только рада — у нее появлялась возможность лишний раз заставить молодых людей посмеяться, когда она, используя деревенские словечки, принималась рассказывать, как доит коров или выгребает навоз. Если они принимали это за шутку, Джози не собиралась протестовать. В конце концов, она ведь говорила чистую правду. Лгала как раз Розмари, утверждая, что ей семнадцать и она работает в одной из контор Труро. Джози же просто сказала, что помогает отцу, а если Колин и Уилл сочли, что ей тоже семнадцать, ее вины здесь не было.

Они перекусили рыбой с жареным картофелем, после чего отправились шарить по дну у подножия утесов в поисках крабов, причем Джози все отчетливее чувствовала растущую симпатию Уилла. Он постоянно брал ее за руку, когда они искали крабов, влюбленно смотрел на нее и говорил комплименты.

Впрочем, Уилл оказался вовсе не таким привлекательным, как ей представилось накануне. У него было милое лицо, чудесные темные глаза, но его вряд ли можно было назвать писаным красавцем. Грудь юноши оказалась тощей и впалой, а ноги — сухими и очень тонкими. Уилл много говорил о книгах или фильмах, даже названия которых ничего не говорили Джози, причем обнаружилось, что он является обладателем университетской степени в области графического дизайна, отчего девушка тотчас отнесла его к «яйцеголовым».

Но когда он увлек ее за большую скалу подальше от другой парочки и поцеловал, голова у нее закружилась, а ноги стали ватными.

— Ты должна непременно приехать в Лондон, — сказал он, обхватив ее лицо ладонями и покрывая его легкими поцелуями. — Обещай, что не забудешь меня. Я хочу увидеть тебя снова.

Она взглянула в его карие глаза и поняла: сейчас — самое время. Его неуклюжесть не имела принципиального значения, зато он был умен, обладал хорошими манерами, красивым голосом, а целовался просто потрясающе.

— Я могла бы поехать с тобой в Лондон прямо сегодня вечером, — на одном дыхании выпалила она.

Она ожидала, что он тут же пойдет на попятный, но Уилл только рассмеялся.

— А как к этому отнесется Розмари? — поинтересовался он. — Разве ты не у нее проводишь уик-энд? По отношению к ней получится не слишком вежливо.

Джози рассмеялась от облегчения. Такт и хорошие манеры не подвели его даже в такую минуту.

— Она не станет возражать, если я все объясню, — сказала она. — Понимаешь, я так давно мечтала о Лондоне, а Розмари не сможет уехать из дому еще целый год. Мне здесь нечего делать, тогда как в столице я смогу найти подходящую работу. Подвези меня и разреши несколько дней пожить у тебя, пока я не найду комнату. Я буду тебе очень признательна.

Когда он обеспокоенно взглянул на нее, Джози поняла — Уилл, должно быть, вообразил, что она хочет попасть в Лондон всего на несколько дней, а не навсегда.

— Твои родители не будут возражать? — спросил он. — Ты же не собираешься просто взять и уехать, не сказав им ни слова?

— Конечно, нет, — солгала она. — Я собиралась сказать о своем решении Розмари после того, как мы вернемся, а потом поехала бы домой, чтобы рассказать обо всем папе с мамой. Мы ведь можем встретиться с тобой вечером.

Уилл озабоченно нахмурился.

— Это не слишком поспешное решение — вот так взять и сбежать?

Джози пожала плечами.

— Вчера я подошла к вам и заговорила тоже немного поспешно, но все получилось как нельзя лучше, правда? Кроме того, ты сам сказал, что для такой девушки, как я, в Лондоне масса возможностей найти работу. А это просто обязывает меня быть там. Разумеется, если ты не хочешь брать меня с собой… — она умолкла, предоставляя ему возможность самому принять решение.

Уилл вздохнул.

— Не в этом дело, Джози. Я ничего не имею против того, чтобы взять тебя в Лондон, — проговорил он. — Но все это так неожиданно, и у меня так много работы… В общем, тебе, скорее всего, придется устраиваться самой. К тому же моя квартира — сущий кабак.

— Ну, с этим я справлюсь. — Она улыбнулась и потянулась вперед, поцеловав его. — И я совсем не против побыть в одиночестве. Ты не забыл, что вся моя жизнь прошла на уединенной ферме? У тебя еще будет возможность убедиться, какая я умница.

Однако Уилл по-прежнему колебался.

— Ты твердо решила, Джози?

— Конечно. Если у меня ничего не получится, я просто куплю себе обратный билет, — она снова улыбнулась. — Как говорится, никаких обязательств. Я же не прошу тебя заботиться обо мне, Уилл, а всего лишь подвезти и разрешить пожить у тебя, пока я не найду квартиру.

Она заметила, что озабоченность исчезла с его лица, и поняла, что все сделала идеально.

— Ну хорошо, — кивнул он. — Если ты уверена…

— Только ничего не говори Колину в присутствии Розмари, — настойчиво попросила она, беря его руку и крепко сжимая ее. — Не то она захочет поехать с нами, от нее всего можно ожидать. Она запросто может наделать глупостей, а завтра примется жалеть об этом. Я скажу ей обо всем, когда мы останемся вдвоем.

Уилл одобрительно кивнул, и она подумала, что ему было приятно услышать это, так как у Розмари ничего не выходило с Колином. Похоже, им не о чем было говорить, вдобавок Колина уже начало раздражать ее хихиканье.

— Жду тебя у отеля в девять. Но если ты не явишься вовремя, мы просто уедем! — предупредил он.

— Я буду там, — Джози снова улыбнулась. Даже если небо обрушится на землю, она твердо намеревалась быть там.

В половине девятого Джози притаилась на аллее рядом с отелем, крепко прижимая к себе свой чемоданчик. Она не хотела случайно встретить кого-либо из знакомых. Грандиозность того, что она собиралась сделать и в принципе уже сделала, не умещалась у нее в голове.

Она не сказала Розмари ни слова правды, просто не смогла, заранее зная — подруга попытается отговорить ее и начнет просить подождать еще год, чтобы уехать вместе. Не хотела она также думать и о рискованности поездки с двумя мужчинами, с которыми познакомилась меньше двадцати четырех часов назад.

Джози было стыдно за то, что она наплела Розмари в свое оправдание. До тех пор, пока они не вернулись к Парксам, она вела себя как обычно, обсуждая события прошедшего дня, посмеиваясь над Уиллом и Колином и предвкушая танцы, на которые они собирались попозже. Но стоило им оказаться в комнате Розмари, Джози принялась импровизировать, заявив о странном предчувствии — дома случилось что-то ужасное, поэтому ей непременно нужно вернуться.

Розмари пыталась всеми способами убедить ее, что ничего плохого случиться не могло, в результате чего Джози, якобы поддавшись на уговоры, приняла душ и высушила волосы. Но стоило ей надеть платье, как «тревожное чувство» вернулось к ней с удвоенной силой; она заторопилась, пообещав подруге — если дома все в порядке, она возвратится следующим же автобусом. Миссис Паркс поддержала ее, назвав Розмари эгоисткой и пожалев, что мужа нет дома — он бы подвез Джози. Наконец, в половине седьмого, Джози вышла на улицу с чемоданчиком в руках; Розмари осталась на пороге, крича вслед, что она непременно должна вернуться, а если в семье действительно неприятности — обязательно позвонить.