Босс что-то командует через плечо мордовороту. Славик мчится к оркестру. Подношу микрофон к губам:
– Прошу внимания!
Зал мгновенно затихает, как парализованный. Все головы поворачиваются ко мне. В глазах удивление и недоумение. Петр Ильич застыл, как замороженный. Только желваки на щеках играют. Чувствую: готов разорвать меня на части. Но не хочет устраивать внеплановое шоу. Светочка охает и прижимает к лицу листочки со сценарием.
Наклоняюсь к микрофону и начинаю говорить. Мой голос переполнен вдохновением:
– Дорогие мои друзья! Мы собрались здесь, чтобы отметить очередной юбилей нашей фирмы. Я говорю «нашей», хотя на деле никакая он не наша. Потому что никто из нас, кроме уважаемого Петра Ильича, не является ее владельцем. Тем не менее я называю фирму «нашей». Потому что каждый день мы приходим в нее и от зари до зари батрачим на дядю по полной схеме. Чтобы пирог на столе дяди был все больше и вкуснее. А он за это щедро одаривает нас крошками от пирога. То есть зарплатой.
Кто-то хихикнул. Амвросиевич делает вид, что смущен, и наклоняет голову. Но я-то знаю, что он таким образом прячет улыбку. Бурно реагирует молодежь.
Вижу, как Илларионовна наклоняется к уху жены босса и что-то шепчет, бросая на меня пышущие гневом взгляды.
– Мы собрались здесь, чтобы… – пытаюсь продолжать, но замечаю, что микрофон не работает.
Несколько раз дую в него, но динамики не откликаются на мои потуги. На секунду теряюсь. Но быстро прихожу в себя. Оглядываюсь в сторону оркестра. От музыкантов ко мне идет Славик. По его гадливой улыбочке понимаю, что он отрубил звук.
– Включи на минутку! – говорю ему, пытаясь подкупить его одной из самых действенных в моем арсенале улыбок. – Я главное еще не сказала.
– Ваше выступление закончено, Зоя Андреевна! – вежливо отвечает мордоворот.
Все с той же гадливой улыбочкой на лице он левой рукой сильно сжимает мое плечо. Едва не вскрикиваю от боли.
– Улыбайтесь, Зоя Андреевна! – цедит сквозь зубы бодигард. – Не надо портить людям настроение. Не то я нечаянно сломаю вам руку! – С этими словами он отбирает у меня микрофон. Сопротивляться грубой силе бессмысленно. – А теперь – вперед! – все с той же ухмылкой говорит мордоворот. – Я вас провожу!
Он разворачивает меня лицом к ведущим в зал ступенькам. Моя рука все еще в крепких тисках его железных пальцев. Плечо ломит от сильной боли.
– Отпусти руку! – негромко прошу его, с трудом сдерживая стон. – Больно!
– Будешь паинькой?
Кусая губы, киваю. Хватка мордоворота ослабевает. Но не настолько, чтобы можно было его ослушаться. Мы спускаемся в зал.
– Если пообещаешь вести себя прилично – провожу тебя за стол, – шепчет Славик. – Обманывать не рекомендую!
– Я сейчас закричу!
– Я вырублю тебя, сука, за полсекунды! – хмуро обещает мордоворот. – Да так, что все решат, что у тебя случился обморок. Под ахи и вздохи здешних дамочек я унесу тебя в номер. А уж там, будь уверена, ты получишь за свои художества по полной схеме. Но не так, как ты думаешь. Наказание будет строгим и очень болезненным! Что выбираешь?
Я верю каждому его слову. Это животное, которое в ожидании босса целыми днями сидит в приемной и тупо разгадывает кроссворды для дебилов, не шутит. Тупой-то он тупой, но первобытная сообразительность присутствует. Мгновенно сориентировался, что я впала в немилость «охраняемой персоны». Потому и позволяет себе перейти на «ты» и откровенно хамить.
Выбирать, вообще-то, не приходится!
В динамиках снова звучит голос босса. Скандалистку со сцены убрали, и он, как ни в чем не бывало, продолжает награждение. Шоу маст гоу он!
– Идите к нам, Зоенька! – машет мне рукой с наполненным бокалом в ней Амвросиевич.
Понимающе улыбаюсь ему. Он хочет оградить меня от неприятностей. А вечеринку – от скандала. Бросаю Славику:
– Отведи меня к Сурену!
Славик выполняет мою просьбу. Даже стул для меня пододвигает. Сажусь. Мой истязатель наклоняется к моему уху:
– Вам так удобно, Зоя Андреевна?
– Спасибо, Славик!
– Желаю вам приятно провести вечер! – говорит он со зловещей улыбкой на лице.
А потом, вплотную приблизив губы к моему уху, прошептал:
– Не забывай, сука, что я сказал! Вздумаешь взбрыкивать – порву п… на четыре части!
Нервно дергаю плечом и отстраняюсь от бодигарда. Он уходит.
– Чего вам налить, Зоя Андреевна?
– Покрепче!
Надо поднять настроение. Мой план устроить для бывших сослуживцев незабываемое представление провалился. Рука все еще ноет от железных пальцев Славика. Надо немного выпить, чтобы вернуть себе утраченную форму. А потом…
– Что именно налить? – продолжает ворковать Амвросиевич. – Рекомендую поднять настроение вот этим коньячком! Оч-чень качественный напиток! Уж на что я не большой знаток благородных напитков, а тут прочувствовал!
– Водочки мне налейте!
– Чего хочет женщина – того хочет Бог! – покорно соглашается старый ловелас.
Он отставляет бутылку с коньяком и наливает мне сорокаградусную.
– Ну, Зоя Андреевна, давайте выпьем за нас! – говорит Амвросиевич, поднимая свою рюмку с коньяком. – Поверьте мне – жизнь прекрасна!
Все-таки моя эскапада не осталась незамеченной. Может быть, не все ее просекли, многие в это время были заняты изучением этикеток на бутылках. Но что касается Амвросиевича, то он точно все услышал. И теперь, добрая душа, старается предупредить развитие скандала.
Холодная водка обжигает горло. Ставлю рюмку на стол и шарю по нему глазами: чем бы зажевать? Амвросиевич уже протягивает мне бутерброд с икрой. Благодарно одариваю Сурена нежным взглядом. Он улыбается одними глазами.
– Вот и хорошо! – негромко говорит мой кавалер и склоняется над своей тарелкой.
Чувствую в животе приятное тепло. Хмель разливается по телу. Поднимается в голову. Злость и напряжение спадают. Доедаю бутерброд и понимаю, что устраивать скандал уже не хочу. Во-первых – не позволят. Понимаю это, когда рядом появляется продолжающий обход сотрудников Петр Ильич. Он бросает взгляд на мою рюмку и не протягивает свою, чтобы чокнуться, а только улыбается. Но его серые глаза сверкают леденящей кровь сталью. От них веет таким холодом, что понимаю: новых выходок мне не позволят и не простят! Впрочем, Славик уже сказал об этом открытым текстом.
Ну и ладно! За неимением гербовой будем писать на простой!
Амвросиевич управился с крабовым салатом. Вытирает губы салфеткой и поворачивается ко мне:
– Ну что, Зоя Андреевна! Еще по одной? Продолжите дегустировать водочку? Или все-таки попробуете коньячок?
– Давайте коньячок!
– Вы бы положили себе хоть что-нибудь на закусочку! – словно отец родной, советует мне Амвросиевич. – Алкоголь – вещь коварная. Да и грех не попробовать все эти деликатесы. Как насчет язычка? С хренчиком?
– Так ведь коньяк вроде бы надо лимоном закусывать…
– Ах, Зоя Андреевна! – удивленно таращится на меня милейший Амвросиевич. – Кто вам это сказал?
– Все говорят!
– Врут! – твердо заявляет Сурен Амвросиевич. – Мы же не на приеме у английского лорда! Там коньяк подают в самом конце, когда все уже съедено, а если и не съедено, то все равно уже в желудок не помещается. Мы же в России!
По залу проносятся ритмичные звуки. Петр Ильич уже на сцене и проверяет работу микрофона. Убедившись, что все в порядке, подносит его ко рту:
– Дорогие мои коллеги! Прошу поднять бокалы. И давайте дружно выпьем за нас!
«Ура-а-а!» – кричит с галерки уже раскрасневшаяся молодежь во главе с Кирюшей. Со всех сторон раздается звон бокалов. Еще немного, один-два тоста, и флер официальности развеется. А реплики, что на трезвую голову считаются недопустимой дерзостью, а то и вульгарщиной, будут восприниматься как верх остроумия.
Мы с Амвросиевичем чокаемся. Коньяк и правда хорош. Язык тоже. Амвросиевич, ловко орудуя вилкой, что-то рассказывает про кулинарное искусство. Слушаю его вполуха. Из вежливости время от времени киваю. Кажется, он заметил мою рассеянность и переключился на сидящую слева от него матрону.
Тем временем веселье набирает ход. Петр Ильич сидит рядом с супругой. Сценой завладели артисты. На весь зал гремит музыка. Как я понимаю, это «металл». Интересно, кто выбирал музыкантов? Скорее всего, новая фаворитка босса. Но не без его указаний. Выходит, босс – большой любитель тяжелого рока? Не знала. Хотя вполне вероятно, что он согласился на эту группу с учетом рекомендаций Светочки. Наверняка она сказала, что надо идти в ногу со временем, что в зале будет в основном молодежь. И босс, дабы не выглядеть динозавром, согласился.
Моя тарелка пуста. Амвросиевич окончательно переключился на матрону. Видимо, считает, что остановил мои попытки устроить скандал, и с чистой совестью занялся соблазнением очередной бабенки. Я на него не в обиде. Но мне скучно.
Смотрю по сторонам. Все жрут, пьют, болтают без умолку. Некоторые направились в холл покурить. Скоро на сцену выползет нанятый тамада и начнутся тупые развлекалки для запьяневшей публики. Бег в мешках и тому подобная чушь.
Что мне делать? Уехать? Но я уже выпила. Садиться за руль под газом – не в моих правилах. Тосковать в одиночестве в своем номере? Это мне как-то даже не к лицу. Можно, конечно, Пашу вызвать. Скоротать время с симпатягой-администратором. Я уже почти приняла решение, когда в поле зрения попал Вадик. Его соседи справа и слева увлеченно болтают с девчонками, а одинокий Вадик сосредоточенно давится салатом «оливье». Решение появляется мгновенно.
Наливаю рюмку водки и иду с ней к мальчишке. Толкаю в спину соседа Вадика. Тот оборачивается, таращится. Командую:
– Уступи место даме! Мне надо с Вадиком пообщаться!
Сосед моего избранника несколько секунд хлопает ресницами. Вижу, что паренек мучается дилеммой: послать обнаглевшую секретаршу или проглотить ее приказ? Понимает, стервец, что я в опале!
– Ну! Чего сопли жуешь? Я непонятно сказала?
Мучительные раздумья паренька закончились.
"Чужими руками" отзывы
Отзывы читателей о книге "Чужими руками". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Чужими руками" друзьям в соцсетях.